Нафраим задрал рукав рубашки, обнажив руку, которую всегда прятал. Эта рука всегда казалась одеревенелой. Теперь Юва поняла почему. На ней не хватало куска мяса почти до самой кости. Рана затянулась неровными штрихами кожи и была похожа на расплавленный воск, упавший в воду.

– Подарок от дьявола, – произнёс он и спустил рукав.

Юва встала и облокотилась о бадью. Она вновь почувствовала себя ребёнком, который не способен отличить, что происходит в действительности, а что нет. У них с Нафраимом оказалась одна цель – уничтожить вардари. И всё, что она о нём думала, оказалось неправдой. Но и всё, что она думала о Грифе, тоже оказалось неправдой.

Он использовал меня. Создал меня.

Зачем? Неужели он ещё тогда, в её детстве, понял, что она – возможный путь к свободе? Правду ли говорил Нафраим? Он не соврал о Броддмаре и об остальных, они не умерли, а спали на галерее. И что народ Грифа способен превращаться в волков… Разве не так всегда говорилось в сказке? Да и сама она называла Грифа Железным волком и видела родство между ним и Скарром.

Вот почему я могу учуять и его, и волков…

Юва не знала, что и думать. Смогла бы она заметить по Нафраиму, что он лжёт? Он ведь лгал ей о маме, да?

Она выпрямилась и взяла арбалет, но не стала поднимать его.

– Если ты не врёшь, что не убивал маму, а только других чтиц крови… Тогда кто убил её?

– Это чрезвычайно хороший вопрос. Я размышлял на эту тему всё время с момента убийства. Смерть Лагалуны волнами разошлась среди моих людей. Кто решился бы убить посвящённую? Одну из тех, кто сторожил дьявола? Я подумал было, что это мог сделать один из долговечных, который преследует те же цели, что и я, но быстро оставил эту мысль. Потом я решил, что это сделал кто-то посторонний, кто пронюхал о тайне и решил уничтожить сторожей, чтобы истребить нас. Но других членов Ведовской гильдии никто не тронул, так что эту мысль я тоже откинул. Судя по всему, твою мать убил тот, кто ничего не знал ни о нас, ни о дьяволе. Моя лучшая догадка – это твоя сестра.

Юва рассмеялась было, но смех застрял у неё в горле. Сольде? Она бы не смогла… Она бы не захотела…

В памяти всплыли старые разговоры с мамой и Сольде. Мамино уверенное заявление, что Сольде – садистка. Страх Сольде упустить наследство. Отчаянное желание заполучить место мамы в Ведовской гильдии. Оно было таким сильным, что Сольде чуть не лишила себя жизни из-за кровавых жемчужин, чтобы найти ответы, которые, по её мнению, искала гильдия. Но смогла бы она?..

Сожри меня Гаула, это невозможно…

– Ты в порядке? – спросил Нафраим, глядя на неё с искренней озабоченностью. – Это просто догадка, – добавил он, но Юва знала, что они думают об одном и том же.

– Ты убил бы её, – произнесла Юва, – если бы это не сделал кто-то другой. Я слышала твой разговор с мамой: ты просил её отдать дьявола, но она отказалась. Поэтому ты решил перебить их всех, чтобы потом прикончить дьявола.

– Да. Я сожалею об этом больше, чем ты можешь себе представить. Но – да, я этого хотел. – Нафраим опустил глаза. – Я не жду, что от этого твоё мнение переменится, но они ничего не почувствовали. Они заснули без боли, все, как одна. Я подлил немного крови больного волчьей хворью под пояс юбки, чтобы пёс Броддмара отреагировал на неё. Конечно, если бы эти убийства носили отпечаток… жестокой расправы, они были бы более убедительными. Кровавое представление, понимаешь? Но потом я подумал, что обнаружить убитых можешь ты, поэтому я…

Он замолчал. Юве захотелось послушать, как он и дальше так искусно продолжит вызывать у неё сочувствие к способу убийства. Извращение какое-то! Если он начнёт заново, она ударит его.

– Это было необходимо, – сказал он, лишив её права на удар. – Другого выхода не было. Дьявол должен был умереть.

Юва испустила короткий горестный смешок.

– Значит, мы наконец хоть о чём-то договорились, – сказала Юва и выпрямила спину. – Я знаю, где он, Нафраим. И ты получишь его. Я кое-что должна сделать до этого, но ты получишь дьявола, которого ищешь.

Нафраим опустил плечи, и движение не причинило ему боли. Бальзамы сделали своё дело. Но если он и обрадовался её словам, то ничем этого не выдал. Он казался полумёртвым, а сама Юва наверняка выглядела ещё хуже.

– Как мне найти тебя? – Юва никогда не думала, что задаст ему этот вопрос.

Он прислонился затылком к стене.

– Салоны Флориана. Не спрашивай меня, просто войди и сядь за стол, за который тебя проводят, и я тебя отыщу. Но Юва… Делай то, что должна, побыстрее, потому что у меня есть основания думать, что я был не первым, к кому Рюген побежал со своей информацией.

Юва почувствовала, что должна что-нибудь сделать. Что-нибудь сказать.

– Со мной всё будет хорошо, – произнёс Нафраим.

Юва кивнула, собрала болты и оставила его одного. Она знала, что кое-кого убьёт сегодня ночью, но, судя по всему, убить придётся другого.

Юва поднялась по лестнице между двумя полусонными сторожами, которые изо всех сил старались на неё не смотреть. Арбалет оттягивал руку, и она внезапно поняла, что не прятала его всю дорогу. Юва шла как в трансе. Если бы на улице было много людей, её бы приняли за умалишённую. За красную охотницу, которая сама подхватила волчью хворь.

Она зашла в дом и заперла за собой дверь. Ветер рванул створку, и Юва едва удержала её. Девушка разулась, запутавшись в шнурках. Волосы падали на лицо. Нерасчёсанные пряди высохли и казались влажными и замороженными.

В зале не было слышно никаких звуков, кроме шума непогоды, терзавшей дом снаружи. Сердце беспокойно колотилось, так что Юва знала, что он здесь. Она прошла прямо в комнату мамы и принялась рыться в своих вещах. Она открывала ящики, карманы мешка – всё, но флакона с ядом для болтов не нашла. На Шкурном дворе его тоже не было.

Ноги вынесли её обратно в зал, словно обладали собственной волей, и понесли по лестнице в комнату Сольде. После её смерти Юва заходила туда лишь однажды, чтобы задёрнуть шторы. Комната казалась сухой и мёртвой, здесь до сих пор сохранился запах приторно-сладких цветочных духов Сольде. Юва не хотела думать о том, чем Сольде занималась в этой комнате, и не хотела ничего найти, но не искать не могла. Ею двигала злость от того, что её предали. Предали все: мама, Сольде, Рюген, Нафраим.

И Гриф.

Она бросила арбалет на кровать, осторожно выдвинула верхний ящик комода и стала рыться в корсетах и кружевах с таким чувством, будто совершает что-то запретное. Но стоило лишь начать, как стало проще. Руки не спрашивали позволения, они закапывались, рылись, искали. Юва бросала юбки и чулки на кровать, выдёргивала ящики и вываливала их содержимое на пол.

Ларец с драгоценностями оказался заперт. Юва вытащила охотничий нож, разломала замок, открыла крышку и сдвинула верхние коробочки в сторону. В ларце лежало нечто, завёрнутое в носовой платок. Юва развернула его и обнаружила пустой флакон для яда.