необходимости изменить его, а тем самым сменить траекторию и изменить будущее. Ведь как говорил И. Ф. Гёте, «свободен первый шаг, но мы рабы второго». Альтернативы возможны, но лишь в определённом интервале необходимости. Историзм есть принцип перехода от старого к новому. «Археоавангард», как называет его Ф. Гиренок. Или «антропоконсерватизм», согласно В. А. Кутырёву. Вперёд, в (через) прошлое!

Как говорится, крайности сходятся, и, например, к гуманологии сегодня всё больше дрейфует всё ещё слывущий вождём российского традиционализма А. Дугин. Вместо скучных и прозаических, требующих выхода в практику забот о преодолении кризиса современного человека, он объявляет его существом конечным и прячется от всех проблем за фейерверком псевдорелигиозных сайентологических фраз о Homo novissimus, «сотканном из паутины сверхчеловеческих интуиций», «собирателе сакральной воли» и т. д.[221]

Так что здесь, очевидно, нас поджидает много опасностей, прежде всего подмены понятий. Не все из этих ловушек В. А. Кутырёв мог точно описать в 1990 году, но он совершенно точно уделял им много места в последующем своём творчестве, конкретизируя и раскрывая их.

Так вот ты какой, конец (человеческой) истории!

Например, ещё в 1988 году сотрудники научно-исследовательского центра корпорации Xerox предложили ввести понятие «повсеместных вычислений» (ubiquitous computing). В них (другие названия – «вездесущие вычисления», «юбикомп») входит всё, что связано со взаимодействием человека с вычислительной системой, пронизывающей всю его окружающую среду посредством интегрирования в повседневные вещи (нательные устройства, «умную пыль», сенсорные экраны, умные дома и города и т. д.). Но самым распространённым устройством «повсеместных вычислений» стал смартфон, поэтому в 1990 году об этом в явном виде ещё никто не говорил как о реальности.

Для исторической науки «юбикомп» – это совершенно новая конфигурация архива, когда даже переживаемое пользователем в режиме настоящего времени (online) представляется фундаментально историческим. Архив становится местом производства исторических знаний и, одновременно, повсеместного распространения данных в повседневной жизни. Юбикомп – это историзация настоящего времени во всё более компьютеризированном мире.

Возникает понятие «совершённого времени данных» (data perfect tense), которое относится к историзированному, основанному на данных и принципиально архивно-настоящему времени, характеризующему мир, в котором живёт пользователь, и в котором целью действия является создание данных для будущего, причём «неопределённого» (абстрактного) использования. Это воплощение абстракции к реальности на основе данных, сгенерированных, оценённых, приобретённых и ставших доступными с помощью широко распространенных «умных» объектов. Повсеместное уменьшение интервала ритмичности этих вездесущих вычислений делает фундаментально историческое время переживаемым пользователями как время настоящее.

Для неогегельянца Бенедетто Кроче (1866–1925) вся история была историей настоящего времени. Для Блеза Паскаля (1623–1662), которого, кстати, считают учёным, стоявшим у истоков создания современных счётных машин, вся история, которая не является современной, подозрительна.

Настоящее совершённое (Present Perfect) – это единственная форма настоящего в условиях повсеместных вычислений. Оно является «соверш(е)ённым» не из-за исчерпанности самого архива, а из-за регистрации или получения им всё большего количества данных. А если данные собраны, то в этот самый момент явления, которые они представляют, становятся историко-архивными: перевод явления в репрезентацию всегда является переводом «сейчас» в «тогда». Для человека же, воспринимающего «реальность» на основе online-архива, всё переходит в модальность «должно быть». Это и есть так называемый «перформативный поворот» или «nudge». Любое «нормативное» здесь вытесняется, подменяется «имманентным».

Грань между миром природы и искусственным миром здесь размыта. «Окна» (“windows”) существуют здесь и как прозрачные стекла, через которые можно увидеть внешний мир изнутри дома, но также и как дисплеи для цифровой информации. Отображение всегда неизбежно подразумевает наличие места хранения, из которого можно извлечь информацию – юбикомп-архив считывает не столетия, десятилетия или даже годы, а часы, минуты, секунды и даже доли секунд прошлого, которое мы уже не можем отличить от настоящего. При этом вычислительные данные выводятся и обрабатываются в виде всё более удобочитаемых стимулов, а потому начинают восприниматься как предпочтительные по сравнению с «реальными» (да, здесь реальность всё чаще берётся в кавычки).

Но если, исходя из описанной нами логики взаимодействия прошлого и будущего, повсеместные вычисления захватили «прошлое», то тем самым они овладели и будущим! Представьте (что довольно легко для сегодняшнего человека со смартфоном), что по дороге на работу вы смотрите в бортовом компьютере вашего автомобиля или в мониторе смартфона Google карты, чтобы проверить интенсивность движения и наличие пробок, а по приезде на работу, аналогичная система помогает быстро найти место для парковки. Вот так (вечное) настоящее время распространяется и на ближайшее будущее. Подключение к сети и взаимодействие с online-архивом позволяет человеку выходить за пределы своего физического местоположения и соответствующих им сенсорных стимулов и получать всё более насыщенный доступ к стимулам тех мест, в которых он окажется и даже только может оказаться в ближайшем будущем. В этом сконструированном мире мы живём (существуем) как «пользователи», «агенты» сети, всё теснее связанные с циклом генерации и потребления данных. Человеческий опыт настоящего времени здесь интерполируется вычислительными данными: мир, увиденный «протезными» и по определению «архивными» глазами компьютеров, которые видят то, что недоступно человеческому глазу. Это новое «историческое априорное»! Пост-история!

Пост-история – это не история, а «историзация»; не склад исторических данных, а процесс её творения, парадоксальным образом её отменяющий, поскольку это уже не человеческая история! Но если это нечто недоступное, и, более того, нам не соразмерное, то, может быть, и вовсе не нужное нам? Такая постановка даже не рассматривается сторонниками «повсеместных вычислений». Напротив, для них «Интернет вещей» (Internet of Things – IoT) есть средство компенсации и преодоления человеческой неадекватности по отношению к цифровому представлению мира. Компьютеры (и, следовательно, Интернет) почти полностью зависят в плане получения информации от людей. Почти все из примерно 50 петабайт данных, доступных на сегодняшний день в Интернете, были впервые собраны или созданы людьми – путём набора текста, нажатия кнопки записи, получения цифрового снимка или сканирования штрих-кода. Но у людей всегда ограничено время, им не хватает внимания и точности в этом деле, а потому они не очень хороши в сборе данных. Вследствие этого им нужно наделить компьютеры их собственными средствами сбора информации, чтобы они могли сами видеть, слышать и обонять мир. Автоматическая идентификация объектов и сенсорные технологии позволяют компьютерам наблюдать, идентифицировать и понимать окружающий мир – без ограничений, связанных с данными, вводимыми человеком. Здесь по умолчанию предполагается, что основной проблемой данных является достоверность представлений, а не сами представления. На философском языке это означает, что мир всегда уже «готов» к передаче данных, а единственная проблема с Интернетом (до внедрения IoT) заключается в том, что этот процесс передачи данных происходит с потерями и неточно из-за ограничений,