Обейда усмехнулся.

"Я не спрашивал вас. Я надеялся услышать несколько более разумных мнений".

"Ты же не думаешь, что он собирался отправить их на небеса?" насмехался Абдулла. "Он позвал их, чтобы они могли присоединиться к командирам на банкете в качестве награды".

"Возможно, ты прав, - сказал Джафар.

"Так почему же они так долго не возвращаются?" предположила Обейда. "Может, он дал им какое-то особое задание, и они уже покинули замок?"

"Зачем проходить через все это снова и снова?" прокомментировал Абдур Ахман. "Пока они сами не вернутся и не расскажут, где они были и что видели, мы ничего не сможем предположить. Так что лучше нам пойти спать и получить заслуженный ночной отдых".

На следующее утро они уже давно были на ногах, когда трое отсутствующих внезапно появились вновь. Они бросились к ним, когда те приблизились, и окружили их.

"Пойдемте в нашу каюту, - сказал Сулейман. "Поговорим там. Я голоден, а мои руки и ноги словно перемололи в ступе. Я едва держусь на ногах".

Они вошли в свою каюту и втроем рухнули на кровати. Им принесли молоко и хлеб.

Сулейман спросил: "Кто хочет выступить?".

"Начинай", - ответил Юсуф. "Я слишком нетерпелив. Не думаю, что смогу донести до них эту мысль. Если бы я увидел, что они не следуют за мной, я бы разозлился. А это тоже было бы неправильно".

Они столпились вокруг своих кроватей.

"Вы верите в чудеса?" спросил Сулейман.

Федаины посмотрели друг на друга.

"Конечно, древние", - сказал Наим. "Пророк запрещает нам верить в новые".

"Ах ты, баловень! Чему учит Сайидуна?"

"Я не знаю, говорил ли он что-нибудь о чудесах".

Пока Сулейман продолжал их расспрашивать, Наим стал осторожничать.

"Разве вы не узнали, что Аллах передал ключ от райских врат в руки Сайидуны?"

Последовало напряженное молчание. Сулейман победоносно переводил взгляд с одного лица на другое. Наконец, насытившись их любопытством, он продолжил.

"Федаины, прошлой ночью Сайидуна был милостив и открыл перед нами врата рая".

Они смотрели друг на друга. Никто не произнес ни слова.

Внезапно Обейда разразился громким хохотом. Затем все остальные тоже зашлись в конвульсиях смеха. Только трое ночных путешественников оставались серьезными.

"Они затеяли заговор, чтобы натянуть шерсть на наши глаза", - говорит Абдур Ахман.

"Сулейман, как всегда, выставляет нас дураками", - добавил Наим.

"Оставим их в покое, - надменно предложил ибн Вакас. "Они напились прошлой ночью, а потом отсыпались где-то в сарае. Это видно по их лицам. Теперь им стыдно, и они пытаются обратить все в шутку".

"Я знал, что так будет", - сердито прорычал Сулейман. "Ибн Тахир, скажи им. Скорее всего, они тебе поверят".

"Хватит уже играть в эту игру, - сказал Обейда, все больше злясь. "Я хочу знать, удалось ли тебе повидаться с Саидуной".

Теперь настала очередь ибн Тахира.

"Друзья, трудно говорить о таких невероятных вещах, какие мы втроем пережили прошлой ночью. Я прекрасно понимаю вас, если вы смеетесь над нами. Но все, что сказал Сулейман, - чистая правда. Поэтому, пожалуйста, наберитесь терпения и слушайте. Сейчас он продолжит".

Его лицо было абсолютно серьезным. В его голосе не было и следа юмора. И все же федаин подумал, не разыгрывает ли эта троица какую-нибудь шутку.

"Я бы обвинил во лжи собственного отца, - сказал Джафар, - если бы он делал подобные заявления. Но мне кажется странным, что ты, ибн Тахир, присоединяешься к подобной чепухе". Говори, Сулейман. По крайней мере, мы услышим то, что ты собирался нам сказать".

Сулейман сел на кровати. Он грозно огляделся по сторонам, а затем заговорил.

Он начал с самого начала, с их подъема на башню, встречи с гигантами, несущими булаву, и Абу Али, ведущего их на встречу с Саййидуной. Если он упускал какую-то деталь, Юсуф тут же дополнял ее. Таким образом, они подробно описали верховного главнокомандующего и свой странный разговор с ним.

Федаины следили за их рассказом с нарастающим напряжением. Перебивания Юсуфа были лучшим невольным подтверждением достоверности их необычного сообщения.

Когда Сулейман дошел до того момента, когда Сайидуна приказал им троим войти в камеру с тремя кроватями, его слушатели затаили дыхание. Их глаза были прикованы к его губам.

Даже ибн Тахир внимательно слушал его. Инстинктивно он провел пальцем по груди, где остались следы от зубов Мириам. Теперь, когда он вернулся к повседневной жизни, его охватил ужас при воспоминании о том необъяснимом ночном событии. Впервые он почувствовал, что им движет настоящая вера, та вера, которую отрицают опыт и разум.

Затем Сулейман рассказал им о том, как Сайидуна дал им чудодейственные гранулы, благодаря которым они почувствовали себя летящими по неизвестным ландшафтам. Он рассказал им, что ему снилось тогда, пока он полностью не потерял сознание.

Он дошел до того момента, когда проснулся в раю. Лица федаинов сияли, а глаза лихорадочно блестели. Они беспокойно заерзали на своих местах. Он рассказал им о том, что впервые увидел вокруг себя. Он точно описал павильон, не упустив ни одной детали. Затем он перешел к описанию девушек.

"Может, тебе все это только приснилось?"

Обейда пытался расслабить свои крайне натянутые нервы.

Остальные тоже чувствовали, что это сильное напряжение их воображения становится невыносимым. Они обменивались взглядами, тяжело дыша. Наим сидел у изголовья кровати ибн Тахира, сгорбившись и побледнев от восхитительного ужаса. У него мурашки бегали по позвоночнику, как будто он слушал жуткие истории о привидениях среди бела дня.

"Я уверен, что все, что я видел в этом месте, было таким же реальным, как и вы, сидящие вокруг меня", - продолжил Сулейман. "Вы не могли бы представить себе более красивого зала. Все золотое и серебряное. Диваны покрыты коврами, которые мягче мха. Подушки, в которые просто погружаешься. Всевозможные блюда, какие только можно пожелать. Сладкое вино, которое бодрит вас и не лишает рассудка. Все именно так, как написано в Коране. И парни, хари! Кожа как молоко и атлас. Большие, ясные глаза. А их груди, о Аллах! При одной мысли о них я начинаю чувствовать, что внутри меня разгорается огонь".

Он подробно описал свои любовные приключения.

"О, если бы я только могла быть там", - эти слова прозвучали из глубины сердца Обейды.

"Если бы ты только прикоснулся к одной из них, я бы вырвал тебе кишки голыми руками".

Глаза Сулеймана вспыхнули, как у безумца.

Обейда инстинктивно отстранился.

Он знал Сулеймана достаточно долго. С ним действительно нельзя было шутить. Но он никогда не