Заслышав голоса, к ним подбежали Игмор и Красен: они лежали на песке, пока Градимир в беспокойстве стоял у воды и смотрел вдоль берега, надеясь услышать условленный свист Добровоя. Он уже разбирал вдали какие-то неясные крики – звук над водой летит далеко, – а значит, выстрел был сделан. Но с каким исходом?

Держа наготове оружие, Игмор и Красен с не меньшим изумлением уставились на незнакомку.

– Ты меня знаешь, Градимир. – Она спустила с головы край покрывала и повернулась так, что на ее лицо упал лунный свет. – Я Лебедь, помнишь? Мы с отцом везли тебя от Видимиря.

– Лебедь? – Градимир подался было к ней, потом снова попятился.

Он узнал ее – это миловидное продолговатое личико с узкими, чуть раскосыми глазами, поднятыми к вискам темными бровями, эту светлую косу и тонкий стан. Девушка была недурна собой, но сейчас, неведомо откуда взявшаяся, с глазами, полными лунного света, наводила жуть.

– Как ты сюда попала? Где твой отец?

– Отец у себя в пала… дома. Он прислал меня увести вас. Удачи вам в этот раз не было – Берислав уцелел. Убит другой человек, это не помешает им гнаться за вами. И твой брат Добровой убит, – мягко добавила она, повернувшись к Игмору. – Берислав всадил ему сулицу под ребра. Одну из тех, что они приготовили для вас. Но не печалься – он умер достойно, и Всеотец о нем позаботится. Теперь он уже вместе с вашим братом Гримом и с вашим отцом, Гримкелем.

– Ты откуда знаешь, глядь? – сипло от изумления пробормотал Игмор. – Ты ведьма?

Из троих беглых гридей старика в лодке и его дочь видел только Градимир, и он ни слова им не говорил про своих побратимов. Лебеди неоткуда было знать имя Добровоя и то, что он родной брат Игмора.

– Мой отец мудр и знает многое. И он говорит: если вы останетесь на месте, то утром будете убиты. Единственное спасение для вас – немедленно уходить вниз по реке. Я укажу вам путь и научу, как спастись. Только не медлите.

– Она ведьма! – сказал Красен; он держал перед собой меч, но не мог одолеть дрожи. – Мы с ней никуда не пойдем.

– Не глупите, – мягко сказала Лебедь, будто добрая мать упрямым детям, хотя все трое были старше ее на десять лет и больше. – Я помогу вам уйти невредимыми, а иначе не избежать вам скорой гибели. Верьте мне и следуйте за мной, если хотите жить.

В памяти Градимира что-то забрезжило – некая мысль и прояснила ему кое-что в недавнем прошлом, и напугала.

– Это была ты! На озере в Перунов день! Ты мне сказала, что Девята убит, ты дала мне лошадь!

В памяти вдруг прояснилось. Яснее, чем в ту ночь, Градимир увидел свою таинственную спасительницу – это самое лицо, светлую косу, эти глаза, блестящие под лунным лучом сквозь ветки. И голос – низкий и хрипловатый для женщины, но повелительный, напоенный силой.

– Ну вот! – Лебедь хохотнула, и от ее смеха в животе у каждого из мужчин прошла теплая дрожь. Она расправила руки; теперь концы длинного покрывала свисали с локтей и так напоминали лебединые крылья, что пробирала жуть. – Ты знаешь, что я желаю вам добра. Не бойтесь, следуйте моим советам, и я помогу вам. Садитесь в челнок.

– Где мой брат? – Игмор шагнул к ней.

– В Валгалле. Но если вы промедлите здесь, то увидитесь с ним слишком скоро. Ему вы уже ничем не поможете.

– Но тело…

– Похоронят его другие. Спешите!

Она говорила почти спокойно, но в этом голосе была такая неумолимая властность, что Красен и Градимир без дальнейших разговоров пошли выталкивать челнок из камыша. Услышанное от загадочной девы сразу ложилось на душу, как необоримая истина.

Челнок вывели на свободную воду. Пока мужчины устраивались и разбирали весла, Лебедь каким-то образом влзетела на нос и села на борт, как птица. На устойчивости челнока это никак не сказалось.

– Правьте вниз по реке, – велела она. – Мы пройдем Силверволл еще затемно, и я выведу вас на нужную дорогу.

– Куда? – заикнулся Красен.

– На путь славы и победы! – Лебедь засмеялась с торжеством. – Милость Всеотца и удача Святослава еще с вами!

* * *

Плыли всю ночь: трое мужчин налегали на весла, девушка сидела на носу, предупреждая, принять вправо или влево. Беглецы доверялись ей – а что было делать, они гребли под светом звезд, видя лишь искры отблесков на воде, а больше ничего. Светало, когда в клубах густого тумана показались какие-то ветки. Беглецы удивились: думалось, они на середине широкой реки, однако берег оказался очень близко.

– Сюда! – Лебедь показала на отмель за свободным от камыша проходом к воде. – Высаживайтесь, не бойтесь. Это остров, и на нем никого нет.

Лодку подвели к берегу. Лебедь соскочила с носа и первой ступила на сушу. Привязывая челнок к коряге, лежавшей наполовину в воде, Градимир огляделся: марево кругом, камыш у берега и дальше какие-то заросли, больше ничего не видно. От утреннего холода и влажного тумана пробирал озноб.

– Ступайте туда. – Лебедь показала куда-то в заросли. – Там вы найдете приют и отдохнете до вечера. Не вздумайте покидать это место без меня. Когда стемнеет, я вернусь и проведу вас мимо Силверволла. Уйдете без меня – попадете в руки к врагам.

Туман немного рассеялся, стала видна прогалина между деревьями и слабо набитая тропинка.

– Ты не пойдешь с нами? – с подозрением спросил Красен.

– Нет. Я должна вернуться к отцу, он ждет.

– Но как ты уберешься отсюда, если это остров? Хочешь забрать наш челнок? – Красен с недовольным видом положил руки на бока.

Ему вовсе не нравилась эта дева, он не доверял ей, но как-то так получалось, что они, трое зрелых, опытных мужчин, выполняли распоряжения тощей девки с лукавыми глазами, вдвое моложе любого из них.

– Не нужен мне ваш челнок! – Лебедь рассмеялась.

– Почему ты нам помогаешь? – Градимир шагнул к ней. – Я и отца твоего по имени не знаю.

– Может, мне приглянулся кто-то из вас? – Лебедь со значением взглянула на него своими чуть раскосыми смеющимися глазами.

– У меня жена в Киеве, – буркнул Градимир.

Лебедь расхохоталась и попятилась к реке. Она стояла на самой границе, на влажном песке, и речная вода почти касалась ее белых ног.

– Кто ты такая? – хмурясь, спросил Красен. – Как мы можем тебе верить, если даже не знаем, откуда ты свалилась?

Лебедь снова захохотала, и смех ее, отдаваясь в камышах, вызывал эхо, схожее с гомоном стаи чаек.