народных романов укладываются в известную схему М.М. Бахтина «встреча – разлука – поиски – обретение», лежащую в основе большинства традиционных повествовательных произведений.

Кроме того, в сюжетах народных романов широко представлены стандартные элементы «биографии» эпического героя – чудесное рождение, стремительное возмужание, подвиги в юном возрасте. Например, Амир Арслан, непобедимый богатырь из одноименного дастана, рождается после гибели отца – Малик-шаха и воспитывается в купеческой семье, не подозревая о своем происхождении (мотив «провиденциального младенца»). Отметим, что имя главного героя напоминает имя сына реального Малик-шаха Сельджукида (1072–1092) Алп Арслана, снискавшего славу своим мужеством. Можно сказать, что исторические сведения и реалии, присутствующие в народном романе, трудно поддаются точной идентификации, поскольку в процессе устной передачи текстов претерпевают многократные преображения в соответствии с клише эпического повествования. К тому же воссоздание конкретики исторического события не входило в задачу рассказчика.

Любовные линии дастанов также отличаются клишированностью, обнаруживая схождения со стандартными ситуациями классического любовно-романического эпоса. В дастанах часто используются сюжетные ходы заочной влюбленности по портрету в чужеземную красавицу, переодевания героя высокого происхождения в одежду простолюдина, странствий в поисках возлюбленной.

Как и в классических любовно-романических поэмах, перипетии остросюжетного повествования в дастане перемежаются фрагментами описательного характера, которые, с одной стороны, считались способом художественного украшения текста, а с другой – давали возможность сказителю обдумать и выстроить дальнейший ход рассказа. «Портреты» юных и прекрасных героинь стереотипны и различаются числом приведенных деталей, но не самими деталями. Образный ряд описаний, несомненно, восходит к поэтическому канону, однако он гораздо более клишированный и представляет собой «реестр» похвальных качеств. К примеру, в дастане Самакайар царевич Хоршид-шах встречает девушку, которая описана так: «…Голова у нее круглая, лоб гладкий, локоны арканами вьются, брови похожи на чачский лук, глаза как два нарцисса, ресницы – словно стрелы Араша, нос подобен мечу, рот – половинке динара, лицо светлое, как серебро, а щеки – словно розы, подбородок похож на мячик с ямочкой, шея короткая, на нее ста складочками ложится двойной подбородок…» (перевод Н.Б. Кондыревой). Столь же стандартизированы описания отважных героев, которые даются по канону героического эпоса и жанра восхваления (мадх). Так, о главном герое дастана Амир Арслан говорится: «Новорожденный казался пятимесячным ребенком – кость у него была широкая, телосложение крепкое, и красотой он был наделен необыкновенной… К десяти годам он овладел всеми науками и уже мог вступать в спор с учеными Месра. Он читал и писал по-персидски и по-арабски… В конце концов он так овладел семью языками, что во время беседы никто не мог определить, из рода франков он или из рода румийцев» (перевод А.М. Шойтова). Далее юный Амир Арслан характеризуется как образцовый богатырь, непобедимый на ристалище и «способный устоять в бою против сотни воинов».

Как и многие персидские прозаические сочинения средневековой эпохи, текст дастанов содержал стихотворные вставки, которые могли служить украшением, расширять описание природы, человека или предмета, усиливать характеристику эмоционального состояния персонажей. Для цитирования выбирались как стихотворения поэтов-классиков (Му‘иззи, Са‘ди, Хафиз, Низами), так и более поздних поэтов, близких ко времени записи дастанов (Мухташам Кашани, Хатеф Исфахани, Каани и др.).

Один из переводчиков на русский язык дастана Самак-айар Н. Б. Кондырева отмечала бросающуюся в глаза неоднородность стилистического рисунка народного романа, в котором легко совмещаются пассажи, выдержанные в форме рифмованной и ритмизованной прозы (садж‘), украшенной аллегориями и метафорами, и отрывки, приближенные к простой разговорной манере. Учитывая долгое устное бытование всех народных романов, судить о том, чьи вкусы отражают столь по-разному стилистически оформленные части – сказителя или более позднего редактора, – практически невозможно. Так или иначе, присутствие разговорной манеры изложения в письменном произведении, несомненно, расширяло возможности персидской прозы и готовило ее качественное преобразование в начале XX в.

Дастан представляет собой пример освоения иранской средневековой прозой нехарактерных для нее больших повествовательных форм романного типа, ранее бытовавших исключительно в поэзии (романический эпос-маснави). Таким образом, народный роман существенно дополняет средневековую систему жанров и содержит в зачаточном виде многие черты, которые обнаружат себя в прозе Нового времени. Наличие собственной крупной прозаической повествовательной формы обусловило вполне естественное восприятие, «укоренение» и быстрое развитие в Иране начала ХХ в. европейского романа нового типа. При всех жанровых различиях народного и нового авторского романа на персидском языке в читательском сознании они оказались сопоставимыми явлениями, и многие конститутивные признаки дастана легко обнаруживаются в первых иранских романах начала ХХ в., как социально-бытовых, так и исторических.

Заключение

Написание истории любой национальной литературы – это особый жанр исследования художественной словесности, требующий одновременно теоретической подготовки и практического знания конкретных текстов, равно как и посвященных этим текстам специальных научных работ. Бесспорно, проще других с этой комплексной задачей справляться тем, кто эту литературу преподает. Преподавание требует широкого обзора различных явлений в длительной исторической перспективе, оно обязывает отслеживать эволюционные процессы, выявлять внутренние связи и закономерности развития, отмечать вершины и вехи и, что немаловажно, представлять весь этот калейдоскоп, называемый литературными процессом, «в лицах», ибо у каждой литературы есть создатели, демиурги.

Авторы двухтомного издания «Персидская литература IXXVIII веков», являясь преподавателями Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, унаследовали интерес к этому аспекту изучения богатейшего литературного наследия Ирана от своих учителей – доцентов Веры Борисовны Никитиной и Розы Георгиевны Левковской, вся профессиональная жизнь которых также была связана с двумя факультетами МГУ – филологическим факультетом и Институтом восточных языков (ныне Институт стран Азии и Африки). Они были среди инициаторов и участников проекта написания серии университетских учебников по истории литератур Востока в 70-х гг. прошлого века. Мы, учившиеся по этим учебникам, во многом благодаря им, прониклись необходимостью продолжения работы в направлении создания учебников по истории отдельных литератур.

В 2010 г. результатом наших многолетних усилий стал выход в свет учебника «История литературы Ирана в Средние века (IXXVII вв.)», который послужил своего рода стартовой площадкой для дальнейшей работы. За последние годы во многом благодаря разнообразию технических возможностей значительно расширился охват оригинальных текстов, доступных специалисту, появились новые стратегии и способы их анализа. В результате было написано немало новейших исследований, которые в значительной степени способствовали нашему решению расширить хронологию и развивать этот, казалось бы, завершенный проект. Кроме того, этого требовал и требует каждодневный процесс преподавания истории литературы Ирана как одной из ключевых дисциплин в подготовке профессионального ираниста-филолога. Важна эта сторона специального образования и для студента-историка. По мере развития новых востоковедных центров и в обеих столицах, и в регионах России необходимость эта стала ощущаться еще острее.

Тем не менее настоящее издание было задумано