неописуемой скоростью. Широкий меч словно не заметил панциря хранителя и рассёк его, как нож режет бумагу. Взмах в сторону и его клинок превратился в серебряный шлейф, оборвавший жизнь воину Компании. Арантеаль встал между сержантом и сектантом, два клинка встретились в ослепительной вспышке – два зачарования высвободили дождь искр. Тараэль полосонул врага гладиями, но они лишь оставили пару царапин.

Каддлер дал залп, после чего к нему присоединились аркебузиры. Какой бы прекрасный доспех не был, но он не выдержал и лопнул в нескольких местах, кровь проистекла тонкими струями из дыр, однако еретик не сдавался. Он замедлился, но оставался опасен. Арантеаль отбивал выпад за выпадом, враг успевал ещё и парировать удары хранителей. Вилдас решил покончить с ним и обратившись к пси-энергии, высвободил её в виде огня, облившего еретика. Защитные руны зашипели и засияли яркими глифами на броне словно борясь с магией священника. Пока хранители сдерживали мечника, аркебузиры смогли перезарядить оружие и вновь залили свинцом латника. На этот раз доспех лопнул ещё в нескольких местах, руки и ноги врага стали неметь, жизнь покидала его. Развернув тяжелеющее тело, он получил мощный укол в прорезь от пули и закряхтел, после чего рухнул на пол.

– Куда нам идти дальше? – спросил запыхавшийся Теалор, утерев испарину со лба и посмотрев на то, как Вилдас читает молитвы над павшими воинами.

– Веди, Тараэль, – сказал Каддлер.

Они ушли в сторону, протиснувшись в пикообразный проход в стене, выйдя на узкую лестницу, плавно ползущую ввысь. По бокам свет дарили громоздкие жаровни, а воздухе витал странный аромат сырости и сырого мяса.

– Странно, – посмотрел на чистые стены Тараэль. – Когда был тут в последний раз, всё было загажено странными плотяными наростами.

– Сержанты, готовьте бомбарды, – скомандовал Каддлер. – Думаю, мы тут можем встретить сопротивление.

– Что за… наросты? – спросил Арантеаль.

– Мясистые красного цвета растительноподобные наросты.

– Сказал прям как фразу в протоколе.

– Именно всё так и было, – тихо сказал парень.

Они быстро поднялись по лестнице и вышли во внушительных видов помещение, переливающееся ярким пурпуром, отсвечивающимся от обсидиановых вылизанных стен. Впереди было что-то наподобие барельефной стены над которой устроились громадное прямоугольное окно. Посредине у гряды ступеней, разделявшей комнату на два яруса, поставили огромный тигель, в которой слабо тлели угли, от которых исходил лёгкий пар.

– А вот и наши дорогие гости, – тихо прошептала фигура в чёрной рясе с железной маске. – Вы пришли сюда, разорили гнездо наших детей, оборвали ритуалы, нарушили покой медитаций и духовных практик.

– «Мастер», позвольте мне их наказать, – вышла из темени мрака высокая девушка в броне хранительницы, убрав яркий густой рыжий волос за спину.

Девушка выглядела особенно красиво. Полноватые накрашенные губы мерцали отблесками углей, подведённые ресницы подчёркивали выразительный взгляд глаз, цвета изумрудных полей долины Фастрид. Довольно приятное лицо не имело порока, отличаясь благородной белизной.

– Дивелери! – сорвал голос Тараэль, увидев старую знакомую. – Я… я… надеялся, что я тебя тут не встречу.

– Дорогуша, я же сказала, что мы ещё встретимся, – улыбнулась девушка, став медленно подходить к группе, постукивая каблуком. – Или ты думал, что я просто так всё оставлю? Знаешь, когда ты предпочёл мне Сюзет, это было весьма и весьма обидно. Это она затащила тебя в этот храм, а я нас перенесла. Это я свела тебе позорное клеймо ралаима. Это я подарила нам домашний уют, если ты помнишь.

– Дивелири, – тяжело выдохнул Тараэль, опустив голову. – Что же ты сделала… ты сама когда-то была готова ниспровергнуть все тайные и порочные культы, кляла Ралату и говорила, что вера Даль‘Мерсера в Женщину – опасное безумие.

– Всё изменилось. Я уже хотела уплыть в Нерим, как меня встретили проповедники «Весов». Ведь в этой стране когда-то можно было свободно верить во что хочешь, пока Инквизиция не заработала в полную силу, – девушка слегка усмехнулась. – Это был тот миг между падением Ордена и становлением Союза. Они открыли мне глаза, Тараэль, – воодушевлённо заговорила дама, уперев руки в бока. – Они ведь правы… всё дело в свободе и в ней лишь смысл. Этот смысл заставил Аркта вернуться и взяться за меч! Этот смысл и воззвал ко мне! Посмотрев на то, что творится с Эндералом, я поняла, что только «Весы» его могут спасти, – Дивелири разъяренно завершила. – Да пошло оно всё к Тель’Имальтату! И Светорождённые с Орденом, и Союз с Церковью!

– Дивелири, я не хотел, чтобы всё так получилась. Ты ведь ушла к тем… кто дал «отцу» пищу для размышлений и для его больного разума идеи.

– Это всё неважно, мой дорогой. Они готовы дать покой душам здесь и сейчас, они боролись за то, чтобы этот мир не сгорел в очистительном огне веками, они освободят нас от внутренней боли, – на полных губах появилась улыбка. – Посмотри на свою душу, она полна ран. Здесь ты можешь найти покой, – она протянула руку и раскрыла белую длань. – Иди ко мне, найди покой.

Полу-аэтерна встал, как вкопанный. Он мотнул головой, пытаясь перебороть каскад мыслей, который пленил его разум. Он осторожно ступил назад, пытаясь всё услышанное разобрать. Девушка, с которой он прошёл сквозь огонь, воду и ужасы Ралаты, которая поддерживала его и помогала пережить сердечную боль, которая спасла его и вместе с ней он «спасал» Дюнное, вступила в ряды мерзкого сборища древних хаосопоклонников. Залившие путь свой кровью, без жалости вырезавшие деревни, они не могут быть спасением для мира, в чём уверен Тараэль. Он понимает почему к ним примкнула Дивелири, но не может утолить её чаяний.

– Нет, – твёрдо сказал парень.

– Каддлер, Тараэль, закончите это, – сказав, посмотрел Вилдас в сторону остальных, приготовив гладиус. – Мы разберёмся с ними.

– Тараэль, ты оставишь меня здесь, наедине с этими безумцами? – длань, ранее обращённая к полу-аэтерна сомкнулась на длинной рукояти клинка. – Чтобы они убили меня?

Каддлер кивнул, и они прошли в сторону, там, где виднелся путь дальше в храм. Остались лишь четверо, тихо стоящие под чёрными обсидиановыми сводами. Вилдас заметил, как у медного основания жаровни положено три тела несчастных «собратьев» Весов, приготовленные для сожжения в тигле. С другой стороны, издавая тошнотворный запах сырого мяса валяются рубленные куски животных, залившие чёрную плиту багрянцем.

– Я смотрю кто-то из несчастных ваших «братьев» будет принесён в жертву? – спросил Вилдас, вспоминая боевые мыслеформулы. – Интересно, что бы они сказали про твои слова о свободе?

– Тараэль слишком однобоко смотрел на Весы… но… он мог бы и быть со мной.

– Ты сама его потеряла, примкнув к культу, – сказал Арантеаль, приготовив меч.

– Ох, Арантеаль. Как тебе, без трона магистра? Хорошо живётся?