Томас, разделяющий убеждение Льюиса о необходимости широкого и активного чтения первоисточников, также замечал, что «превращается в динозавра». Исследователи перестали читать книги от корки до корки, они отбирают ключевые слова и пассажи с помощью поисковых машин. Но такой подход ослабил способность исследователей проникать в глубинные структуры и внутреннюю логику обсуждаемого текста и заметно снизил вероятность «неожиданных открытий, которые приносит счастливый случай». Как горестно замечает Томас, мы пришли к печальной ситуации, когда истина, которая раньше достигалась многолетним, медленным и трудным накоплением фактов, теперь «открывается сколько-нибудь прилежному студенту за несколько утренних часов».

Любой, кто держал в руках щедро исписанные примечаниями книги из личной библиотеки Льюиса, не может усомниться в интенсивности и качестве его работы с изучаемыми текстами. Льюис мог бы служить примером как раз такого вникания в текст и созидания концепций, каким восхищается Томас — полагая при этом, что современные технологии обрекают этот подход на упадок и постепенное исчезновение. В самом ли деле прежнее искусство читать книги вымирает? Именуя себя динозавром, говорил ли Льюис о своих методах исследования или только о выводах? Кажется, Льюис все более обостренно чувствует себя последним свидетелем ушедшей эпохи академических методов, в особенности интеллектуальной привычки работать с первоисточниками — эта привычка, видимо, исчезла вместе с его поколением.

В итоге Льюису выпал долгий продуктивный период в Кембридже, покуда в октябре 1963 ухудшающееся здоровье не вынудило его, наконец, оставить кафедру. По моим подсчетам, в эти кембриджские годы Льюис написал тринадцать книг и сорок четыре статьи, не говоря уж о многочисленных рецензиях и нескольких стихотворениях, и издал три сборника эссе. Случались, разумеется, и конфликты, самый заметный — спор 1960 года с Ф. Р. Ливисом и его сторонниками о преимуществах литературно-критического подхода. Тем не менее кембриджский период стал для Льюиса хотя отнюдь не «Долиной по имени покой», как у Беньяна, но все же оазисом творческой активности, благодаря чему появились некоторые из самых значительных его книг, в том числе «Пока мы лиц не обрели» (1956), «Рассуждение о псалмах» (1958), «Любовь» (1960), «Опыт критики» (1961) и «Отброшенный образ» (опубликован посмертно в 1964 году).

Но главным событием этого периода стало то личное обстоятельство, которое заметно отразилось и на творчестве той поры: Льюис обрел новую и довольно требовательную музу — Хелен Джой Дэвидмен.

В понедельник 23 апреля 1956 года, без всякой публичности и даже не соизволив сделать предварительное объявление, К. С. Льюис женился на Хелен Джой Дэвидмен Грешэм, разведенной американке, младше его на 16 лет. Гражданская церемония совершилась в регистрационном бюро Оксфорда на Сент-Джайлс. Свидетелями стали друзья Льюиса доктор Роберт Хавард и Остин Фаррер. Толкин не присутствовал, более того, он узнал об этом событии с некоторым опозданием. С точки зрения Льюиса, регистрация брака имела исключительно практический смысл: миссис Грешэм получала законное право остаться с обоими сыновьями в Оксфорде после того, как 31 мая 1956 года истекала их британская виза.

После недолгой церемонии Льюис сел на поезд до Кембриджа и вернулся к обычному расписанию с еженедельными лекциями. Брак как будто ничего не изменил в его жизни, и многие близкие друзья оставались в неведении о новом статусе Льюиса. Он решил все у них за спиной. Большинство привыкло к мысли, что Льюис так и останется холостяком до конца своих дней.

Так кто же была эта миссис Грешэм, с которой Льюис решил оформить брак столь таинственным и поспешным образом? И как вообще сложился этот брак? Чтобы разобраться в этом сюжете, нужно прежде всего вспомнить о влиянии, какое Льюис имел на определенную аудиторию — умных, читающих женщин, для кого он был и убедительным апологетом христианской веры, и вдохновенным, покоряющим примером использования литературы для развития и передачи религиозных тем.

К числу таких поклонников Льюиса принадлежала и Рут Питтер (1897–1992), хороший английский поэт, награжденная в 1937 году Готорнденской премией за опубликованный годом ранее «Трофей» (A Trophy of Arms). Во время Второй мировой войны Питтер слушала по радио беседы Льюиса и находила в них духовное вдохновение и интеллектуальный стимул. В ту пору Питтер пребывала в отчаянии и чуть было не бросилась ночью с моста Баттерси. Но когда она стала перечитывать Льюиса, в мире вновь появился смысл. Возвращением веры она была обязана Льюису, утверждала впоследствии Питтер[666].

И поскольку он оказал на нее столь сильное влияние, поэтесса хотела познакомиться лично с Льюисом и попыталась организовать встречу с помощью общих друзей[667]. В том числе она обратилась с этой просьбой к Герберту Палмеру (1880–1961). В итоге 9 октября 1946 года Льюис пригласил ее на обед в Магдален-колледж. То была первая из многих встреч, из которых родилась крепкая, основанная на взаимном уважении дружба. В 1953 году Льюис даже оказал Питтер редкую честь, позволив ей называть его в письмах «Джеком». По свидетельству друга и биографа Льюиса Джорджа Сэйера, Льюис однажды сказал, что будь он из тех, кто женится, он бы выбрал себе в спутницы жизни поэтессу Рут Питтер[668]. Но хотя многие общие знакомые видели в Питтер родственную Льюису душу, ни во что романтическое их дружба не переросла[669]. С Джой Дэвидмен, однако, вышло по-другому.

Хелен Джой Дэвидмен родилась в 1915 году в Нью-Йорке в еврейской семье восточно-европейского происхождения. К моменту ее появления на свет родители уже не соблюдали предписания своей религии. В сентябре 1930 года, то есть в 15 лет, она поступила в нью-йоркский колледж Хантера, выбрав в качестве основных предметов английскую и французскую литературу. В Хантере Дэвидмен подружилась с будущей писательницей Бел Кауфман (1911–2014), которая в 1965 году прославится бестселлером «Вверх по лестнице, ведущей вниз». Кауфман вспоминала, что уже тогда Дэвидмен предпочитала общаться с «мужчинами постарше», особенно с теми, кто «всерьез интересовался литературой»[670]. Дэвидмен и сама проявила незаурядный писательский талант и еще в Хантере удостоилась премии имени Бернарда Коэна за рассказ «Отступник», основанный на услышанной от матери истории из жизни России XIX века. Получив степень магистра английской литературы в Колумбийском университете в 1935, Джой попыталась стать свободным писателем. Сначала дела шли неплохо. Она получила престижную премию Йеля для поэтов-дебютантов (Yale Younger Poets Series Award) за подборку 1938 года «Письма товарищу». Затем пришло приглашение из Голливуда, от студии MGM, искавшей новые таланты. Дэвидмен заключила контракт на шестимесячный испытательный срок и получала 50 долларов в неделю, работая над сценариями. За это время она предложила студии четыре сценария — ни один из них не был одобрен, и Дэвидмен пришлось возвратиться в Нью-Йорк. Там она искала способы зарабатывать на жизнь, продолжая при этом писать и сотрудничать с коммунистической партией.