– Лью, – перебил его Лэнгдон, – не слишком литяжкую ношу взваливаем мы на плечи Софи, прося ее принять столь ответственноерешение всего через несколько часов после того, как она узнала о существованиидокументов Сангрил?

Тибинг вздохнул:

– Простите, если оказываю на вас давление, мисс Невё. Личноя всегда считал, что документы эти должны быть обнародованы, но окончательное решениепринимать только вам. Я просто взял на себя смелость предупредить вас о том,что может последовать за успешным разрешением головоломки под названием«Криптекс».

– Господа, – твердо заявила в ответ Софи, –цитируя ваши же слова: «Не вы находите святой Грааль, это святой Грааль находитвас», я склонна считать, что Грааль «нашел» меня неспроста. А потому я будузнать, что с ним делать, когда придет время.

Мужчины удивленно переглянулись.

– Так что, – сказала она и придвинула к себешкатулку, – давайте займемся делом.

Лейтенант Колле стоял в просторной гостиной Шато Виллет и сгрустью наблюдал за тем, как догорает огонь в камине. Капитан Фаш прибылнесколько минут назад и находился в соседней комнате. Он орал что-то втелефонную трубку, пытаясь скоординировать действия своих людей по поискуисчезнувшего джипа.

Да джип теперь может быть где угодно, подумал Колле.

Он не подчинился приказу Фаша, упустил Лэнгдона во второйраз и был благодарен судьбе за то, что люди из управления судебной полиции обнаружилив полу пулевое отверстие. Это хоть как-то оправдывало действия Колле. ОднакоФаш пребывал в самом скверном расположении духа, и Колле чувствовал, что егождет нешуточная выволочка, когда все утрясется. К несчастью, все найденные взамке вещественные доказательства не проливали света на то, что здесь произошлои кто был замешан в этих событиях. Черная «ауди» была взята напрокат кем-то подвымышленным именем, расплатились за нее фальшивой кредитной картой, отпечаткипальцев на машине и в салоне не числились в полицейской картотеке.

В комнату ворвался агент, глаза его возбужденно сверкали.

– Где капитан Фаш?

Колле продолжал смотреть на тлеющие угли.

– Говорит по телефону.

– Уже не говорю! – рявкнул Фаш, входя в комнату. –Что там у вас?

– В управление только что звонил Андре Берне изДепозитарного банка Цюриха, – доложил агент. – Сказал, что хочетпоговорить с вами лично. Он решил изменить показания.

– Вот как? – фыркнул Фаш.

Только теперь Колле отвел взгляд от камина.

– Берне признает, что Лэнгдон и Невё провели какое-то времяв стенах банка.

– Мы и без него это поняли, – сказал Фаш. – Нозачем он солгал? Вот в чем вопрос.

– Сказал, что будет говорить только с вами. Согласеноказывать всяческое содействие.

– В обмен на что?

– В обмен просит, чтоб мы не упоминали его банк в новостях.И еще чтобы помогли ему найти похищенную собственность. Похоже, Лэнгдону с Невёудалось украсть что-то.

– Что именно? – воскликнул Колле. – И как?

Фаш грозно смотрел на агента.

– Что они украли?

– Берне не говорил. Но похоже, он очень заинтересован ввозвращении этой собственности. Готов буквально на все.

Из кухни еще один агент окликнул Фаша:

– Капитан! Я только что связался с аэропортом Ле Бурже.Боюсь, у нас плохие новости.

Тридцать секунд спустя Фаш собрался и приготовился выехатьиз замка Шато Виллет. Он узнал, что Тибинг держал в одном из ангаров Ле Буржеличный реактивный самолет и что самолет этот поднялся в воздух примерно полчасаназад. Представитель диспетчерской службы Ле Бурже, с которым Фаш говорил потелефону, клялся и божился, что не знает, кто был на борту самолета и в какомнаправлении он вылетел. Взлет произошел вне расписания, полетный планзафиксирован не был. Слишком много нарушений закона для такого маленькогоаэропорта. Фаш был уверен, что если как следует надавить, то можно получитьответы на все вопросы.

– Лейтенант Колле, – распорядился Фаш, направляясь кдвери, – у меня нет выбора, так что придется оставить вас здесь заглавного. И постарайтесь добиться каких-нибудь результатов, хотя бы радиразнообразия.

Набрав высоту, «хокер» выровнялся и взял курс на Англию.Лэнгдон осторожно снял шкатулку с колен, где держал во время взлета, чтобы неповредить. Поставил ее на стол и увидел, как Софи с Тибингом, сгорая отнетерпения, подались вперед.

Сдвинув защелку и открыв крышку, Лэнгдон обратил их вниманиене на испещренные буквами диски криптекса, а на маленькое отверстие навнутренней стороне крышки. Взял авторучку и ее кончиком осторожно вытолкнулинкрустированную розу из углубления, под ней открылся текст. Под Розой, подумалон с надеждой, что свежий взгляд на текст внесет какую-то ясность. Но текстпо-прежнему выглядел странно.

Лэнгдон рассматривал строчки несколько секунд, и к немувернулась растерянность, охватившая его, когда он впервые увидел эту загадочнуюнадпись.

– Никак не пойму, Лью, что за тарабарщина такая?

Со своего места Софи еще не видела текста, но неспособностьЛэнгдона определить, что это за язык, удивила ее. Неужели мой дед говорил настоль непонятном языке, что даже специалист по символам не может определить егопринадлежность? Но она быстро поняла, что ничего удивительного в том нет. Этобыл не первый секрет, который Жак Соньер хранил в тайне от внучки.

Сидевший напротив Софи Лью Тибинг, дрожа от нетерпения,пытался заглянуть через плечо Лэнгдону, который склонился над шкатулкой.

– Не знаю, – тихо пробормотал Лэнгдон. – Сначаламне показалось, это семитский язык, но теперь не уверен. Ведь самые ранниесемитские языки использовали неккудот. А здесь ничего подобного не наблюдается.

– Возможно, он еще более древний, – предположил Тибинг.

– А что такое неккудот? – спросила Софи. Не отводя глазот шкатулки, Тибинг ответил:

– В большинстве современных семитских алфавитов отсутствуютгласные, вместо них используется неккудот. Это такие крохотные точечки ичерточки, которые пишут под согласными или внутри их, чтобы показать, что онисопровождаются гласной. В чисто историческом плане неккудот – относительносовременное дополнение к языку.

Лэнгдон по-прежнему сидел, склонившись над текстом.