а поверх надел широкую роскошную шубу на соболином меху: длиннополую, покрытую сверху терракотовым оксамитом – византийским бархатом, – с отложным воротником и двойными рукавами. Вторые свисали до земли. На голове Кощея тоже была корона – черная, изломанная, с шипами, как нельзя лучше говорящая, над каким миром он властвует.

Кощей подошел к Василисе.

Как же величественно и одновременно с этим гармонично смотрелись они вместе. Перед Настей больше не было ее подруги. Перед ней стояли царь и царица Нави. И дело было не только в нарядах. Все в их позах, осанке, лицах уверенно заявляло о данной им власти. Такому за один день не научишься… При этом совсем разные – как день и ночь, – Василиса с Кощеем за прошедшие годы все равно стали неуловимо похожи внешне, и, видя это, Настя признавала: у подруги в браке все хорошо.

Пятнадцать лет назад, когда Василиса сообщила ей, что вышла за Кощея замуж, Настя очень испугалась за нее. Решила: приворожил. Но Финист пожал плечами и сказал, что все нормально и лезть не стоит. Не то чтобы его слова до конца ее успокоили, но она не могла вспомнить случая, чтобы он оказался не прав, и решила наблюдать. Приворот так или иначе дал бы знать о себе. Привороженные быстро теряли самосознание и личность, и Настя ждала этих звоночков, ждала, когда Василиса не сможет говорить и думать ни о чем другом, кроме как о новоиспеченном муже. Но время шло, а подруга оставалась сама собой и, наоборот, становилась только веселее и увереннее в себе. И в какой-то момент Настя выдохнула. Если Василиса была счастлива в своем браке, то ее выбор – исключительно ее дело.

Дверь снова открылась, впуская последнего участника их небольшого отряда. Финист оделся просто: бархатные штаны и кафтан, сафьяновые сапоги. Подпоясался одним из вышитых Настей кушаков. Они решили особо не рисоваться: если что, проще будет отбиться.

– Ну наконец-то, – недовольно произнес Кощей. – Где тебя носит, она вот-вот откроет проход.

Сокол ничего не ответил ему.

– Настя, пойди сюда на минутку, – позвал он.

У Насти сердце екнуло. И она быстро вышла из кабинета, не обратив внимания на недовольный окрик Кощея.

В пустом коридоре Сокол закрыл дверь в кабинет, молча поймал ее за руку и притянул к себе, обнял.

– Ты меня пугаешь, – прошептала Настя.

– Это я так, – вздохнул он.

– Скажи мне, что все будет хорошо, – попросила она.

Сокол отстранил ее и погладил по щеке.

Ей не нравился его взгляд. Он смотрел на нее так, будто пытался запомнить.

– Настя, вот, возьми.

И он достал из кармана и протянул ей соколиное перышко.

– Просто на всякий случай, – сказал он, вложил перышко ей в ладонь и сам сжал ее пальцы на нем. – Ты знаешь, что делать.

Настя с трудом проглотила вставший в горле ком и кивнула.

О да, она знала, что делать. И муж найдет ее где угодно, если только будет свободен.

– Идем, – кивнул самому себе Финист.

А потом, вопреки своим словам, снова прижал к себе и поцеловал в лоб.

– Все будет хорошо, – улыбнулся он, только вот не добавил свое обычное: «Веришь мне?»

Но Настя кивнула, вдохнула напоследок поглубже родной запах и отстранилась. Убрала перо в потайной карман платья.

Они вернулись в кабинет вовремя: едва ли не через несколько секунд зеркало, к которому было приковано всеобщее внимание, осветилось изнутри ярким молочно-белым светом.

– Ну никак не может обойтись без спецэффектов, – проворчал Кощей, а потом подал Василисе руку. Она опустила свою ладонь на его, и они первыми, не задерживаясь, шагнули вперед. За ними устремился Баюн.

Перед тем как переступить через раму, Настя потянулась к руке мужа и тут же нашла ее, потому что за мгновение до этого он сам потянулся к ней. Они привычно переплели пальцы в замок, да так и шагнули в неизвестность.

* * *

Из Нави Кощей принес Василисе ворох платьев и украшений и заявил, что пусть официально это и не костюмированный бал, но без маскарада тут не обойтись. Василиса прекрасно понимала, что он прав. Кощей – царь и явиться к Лебеди должен как царь, как равный, и ей тоже надлежит вести себя соответствующе, но ей все равно было не по себе.

– Опыт у тебя есть, – сверкнул глазами Кощей. – И я в тебе не сомневаюсь.

И возложил ей на голову корону. При этом задержал на ней восторженный, едва ли не жадный взгляд, будто в короне она стала ему милее и краше. Василиса промолчала. Перед этим они уже успели повздорить. Демьян все-таки послушал ее и попросил своего будущего наставника показать ему Навь.

– Сестра надоумила? – спросил Кощей.

– Василиса Петровна, – бесхитростно ответил мальчик.

Кощей скрипнул зубами, но поделать ничего не смог. В отношениях между учеником и наставником существовали свои негласные правила, обязательные для всех. И в их число входило право ученика ознакомиться с условиями, в которых ему предстояло провести следующую пару десятков лет, если не больше. Договор на ученичество, как правило, предполагал, что учитель сам решает, когда закончить обучение.

К тому моменту Василиса уже поняла, что поспешила, пойдя к Демьяну. Нужно было предложить отвести мальчика в Навь самому Кощею, а не действовать за его спиной. Но когда речь заходила о навьем царстве, здравомыслие ее покидало. Теперь поздно было корить себя за необдуманный поступок – дело было сделано.

Однако неожиданно ее действия сыграли Кощею на руку. Демьяну все понравилось. Его привели в восторг и путешествие через зеркало, и замок, и даже вид из окон. Именно это он и сообщил изумленной и абсолютно не готовой к такому Василисе, стоило им вернуться.

– Довольна? – спросил Кощей, после того как зеркалом проводил мальчика домой.

– Нет, – вскинула подбородок Василиса.

– Что предложишь ему теперь? Осмотреть мою лабораторию в надежде, что его напугают ингредиенты для зелий? Тогда сразу заставь его почистить котел. Уверен, это быстрее возымеет нужный тебе эффект.

Василиса развернулась и вышла из кабинета. Ей не хотелось спорить. Через час они помирились, но осадок все равно остался.

И, шагая в освещенное молочно-белым светом зеркало, она больше думала не о том, что ее встретит по ту сторону, тем более Кощей уже успел успокоить ее по этому поводу, а о том, как быть теперь… Оставить все как есть? Или все же попытаться достучаться до мужа? Никак не получалось выбрать вариант, который показался бы ей верным. В любом случае кто-то нес потери. Кощей хотел отобрать у Демьяна его жизнь, но он же был прав: пока что никаких особо приятных перспектив у того не было.

Никто на них не напал. И вышли они именно там, где и планировали: в приемной палате. Не задерживаясь, Кощей повел ее вперед, чтобы освободить место для Баюна, который должен был выйти вслед за ними, и Василиса не удержалась, огляделась, стараясь особо не вертеть головой. Все здесь было куда богаче и пышнее, чем когда-то у них с Иваном. Важные гости прибывали через три огромных зеркала, обрамленных в золотые рамы, украшенные самоцветами, и попадали в зал, убранный для ужина. Полы были устланы коврами, расписной потолок подпирали резные столбы. Окна и двери, тянувшиеся вдоль восточной стены и ведущие на открытую галерею, стояли распахнутыми, и из них открывался вид на море, пылающее в закатном солнце. А по периметру палаты расположились богатыри. Огни многочисленных свечей отражались в их латах, и те сверкали, будто раскаленные.

Вдоль западной стены красовался длинный стол, уставленный яствами.

– Полоз, – шепнул Василисе Кощей. – Если подойдет, не смотри ему в глаза.

Василиса бросила на новоприбывшего гостя быстрый взгляд. Он только вышел из зеркала. В человеческом обличье Полоз представлял собой стройного высокого мужчину с тонкими, изящными чертами лица. Движения его были плавны, словно скольжение змеи в траве, и Василисе на миг показалось, что полы его длинного восточного халата из белоснежной парчи скрывают не ноги, а хвост. Бороды змей не носил, но волосы цвета спелого пшена были заплетены в косу аж до талии. А глаза у него были золотые. И кто взглянет в них, тот окажется в его власти. Кощей мог об этом не говорить, это в Тридевятом знали все. Что-то сверкнуло на тыльной стороне ладоней Полоза в отблеске свечей, Василиса пригляделась и поняла, что из-под широких рукавов виднелась чешуя. Она поспешно отвела глаза. И вовремя: в этот самый момент они с Кощеем дошли до Лебеди. Она стояла возле трона и приветствовала гостей. По правую руку от нее стоял Гвидон, а по бокам – пятеро их сыновей. Василиса знала, что помимо них есть еще три