дочери. А чуть поодаль, за спиной Лебеди, возвышался дядька морских богатырей.

Василиса впервые видела Лебедь так близко. Разумеется, она знала, как та выглядит. Портреты царицы можно было встретить везде. Только в Конторе их было четыре: в кабинетах Баюна и Сокола, в читальном зале архива и у стойки администратора в общежитии. Но одно дело было смотреть на портрет, другое – наблюдать ее воочию. С расстояния в несколько шагов.

Кощей говорил, что Лебедь не человек, и сейчас Василиса была готова в это поверить. От нее веяло мощью. Но ее сила не подавляла, а, наоборот, вселяла желание действовать, тянуться вверх. Окрыляла. Лебедь была одета во все белое. Платье ее, лишенное всяческих украшений, было совсем простым. Но на голове царицы сияла корона в алмазах, самый крупный из которых был величиной с куриное яйцо. И сама Лебедь сияла. Ей не нужно было украшать себя. Она и так была здесь самой яркой, и затмить ее не смог бы никто. Но было бы безумием ревновать к такой красоте или желать ее. Казалось, Лебедь смотрит на нее из совсем другого мира. Вечно молодая и невероятно сильная.

А вот стоящий рядом с ней Гвидон был стар. Но старость обернулась для него не дряхлостью и немощью, а зрелостью, вызывавшей разве что уважение. Он держался прямо, седые волосы чуть ниже плеч были аккуратно уложены, борода подстрижена. В нем еще сохранялась молодецкая стать, руки его были крепки, а ум ясен и остер. Гвидон заведовал всей системой безопасности Управления, и Сокол всегда отзывался о нем исключительно с уважением. Гвидон стоял рядом со своей венценосной женой и вовсе не выглядел ниже или слабее ее. И вдруг напомнил Василисе ее дедушку: когда она была маленькой, тот частенько брал ее на колени. И смотрел так же такими же ярко-синими глазами: спокойно, мудро и по-доброму.

Долголетие Гвидона было загадкой для Василисы, да, впрочем, и для всех остальных. Он был человеком, но вот уже почти триста лет они с Лебедью состояли в браке, и вряд ли хоть кто-то знал, каким образом ей до сих пор удавалось продлять его жизнь.

Сыновья Лебеди и Гвидона лицом пошли в родителей. Только вот взгляды их были другие. Но Василиса не успела как следует присмотреться.

– Кощей Бессмертный со своею женою Василисою, – объявили их.

Василиса заставила себя выпрямить спину еще сильнее, хотя казалось, сильнее уже невозможно. Лебедь удостоила их кивком. Кощей кивнул в ответ. Василиса сделала легкий, совсем неглубокий поклон.

– Почетные гости, – улыбнулась царица, и эта улыбка отразилась в ее глазах. – Я счастлива, что вы удостоили нас своим присутствием.

– Был не менее счастлив получить приглашение, – ответил Кощей, и по его голосу невозможно было понять, что он действительно об этом думает.

– Мне показалось, что мы слишком давно не виделись. А ведь поддержание дружеских связей между нашими мирами есть залог мира и процветания.

И в этот момент кольцо с морионом на пальце у Василисы полыхнуло огнем. Она вздрогнула, но лицо сохранила. Кощей промедлил с ответом всего мгновение, и оставалось только надеяться, что этого не заметил никто, кроме нее.

– И я очень надеюсь, что так останется и дальше, – сказал он.

Снова кивнул и, не дожидаясь разрешения, отошел от трона, уводя Василису.

– Ты почувствовал? – шепнула она.

– Да. Ни на шаг от меня. Ничего не ешь и не пей, пока я не разрешу.

Опасность. Прямо сейчас она была в опасности. Или нет? Кольцо стремительно остывало, словно ошиблось и теперь пыталось эту ошибку скрыть.

Может, просто чья-то злая мысль? Но нет, кольцо реагировало либо на явную угрозу, либо на прямой умысел. На намерение.

Василиса окинула палату взглядом. С того момента, как они переступили раму зеркала, гостей прибавилось, их уже было под полсотни, а ведь есть еще и слуги, и богатыри… Нет, в такой толпе невозможно вычислить, кому это намерение могло принадлежать. Василиса снова взглянула на Лебедь. Сейчас перед ней стояли Сокол с Настасьей, оба склонились в глубоком поклоне. Царица улыбалась им тепло и с одобрением. С чего бы?

Следующим был Баюн. Он то и дело принимался играть когтями и тут же спохватывался и заставлял себя остановиться. И Василиса, много лет проработавшая с ним бок о бок, знала, что это значит. Он волновался и изо всех сил пытался это волнение скрыть.

– Минутку внимания! – вдруг звонко попросила Лебедь, и голос ее облетел весь зал. Разговоры смолкли, все гости как один обратили взгляды к трону. Царица сделала шаг вперед.

– Сегодня среди нас присутствует особый гость, – указала она на Баюна. – Сегодня своим посещением нам оказал честь руководитель Западно-Сибирского отделения по надзору за магией и магической миграцией. Много лет Баюн служил мне верой и правдой. При нем Западно-Сибирское отделение достигло небывалого расцвета. Однако все мы устаем, а преданность должна вознаграждаться. Что ж, любезный друг, я буду рада видеть тебя здесь, рядом с собой. Уже со следующей седмицы ты сможешь занять достойное место на Буяне.

Несколько секунд стояла тишина. Затем в зале раздались неуверенные хлопки, переросшие постепенно в бурные аплодисменты. Баюн согнулся в глубоком поклоне, что-то сказал – вероятно, слова благодарности. Лебедь довольно улыбнулась и махнула рукой, позволяя ему вернуться в зал. Он отошел, освобождая место следующему гостю.

Василиса сделала шаг к нему, но Кощей поймал ее за руку.

– Не сейчас.

– Но!..

– Василиса!

– Пожалуйста, – попросила она.

Он нехотя отпустил ее руку.

– Не отходи от него, пока я не подойду, – приказал он.

Она кивнула и, стараясь идти как можно более сдержанно, направилась к Баюну. Ее начальство стояло на открытой галерее и смотрело на заходящее солнце.

– В странном мы тут все положении, правда? – спросил Баюн, когда она подошла. – И ты моя царица, и она, и муж твой мой царь, хотя он вроде как мой подчиненный. А сегодня за стол сядем едва ли не как равные. Мы все забыли, кто мы есть на самом деле. А мне приятно было играть в эту игру и быть уверенным, что я один об этом помню и всех оставил с носом.

– Почему так? – спросила Василиса.

– Потому что не доложил ей о Марье, но до этого сделал все, чтобы жизнь на вверенной мне территории была спокойной. Лебедь умеет такое ценить, – вздохнул Баюн. – Не переживай сильно. Могло быть хуже. Она не тронет Сокола, а он не позволит развалиться всему, что мы с ним построили. А здесь я надолго не задержусь. Вернусь обратно в Навь. Там меня заждался мой столб. И ошейник, что навесили на меня в этом мире, я зарою под ним. Снова стану откусывать головы лазутчикам и продолжу собирать свою коллекцию оружия. Заходи как-нибудь – она у меня большая, устрою тебе экскурсию.

– Баюн!..

– Не нужно! – оборвал он. – Не смей меня жалеть. Я вот ни о чем не жалею. Мое почтение, царица.

И он пошел обратно в зал. Василиса должна была идти вслед за ним, но не посмела.

В этот момент Лебедь поприветствовала последнего гостя и обратила свое внимание к залу.

– Возрадуемся же, друзья, вознесем благодарности за урожай и достаток, воздадим почести тем, кто покинул нас, – и начнем праздновать, – разрешила она.

Заиграла музыка.

Лебедь сошла с помоста, и Василиса увидела, что она идет к Кощею. Возвращаться к мужу прямо сейчас явно не следовало. Присоединиться к Соколу и Насте? Она вгляделась в толпу, но не смогла их найти. Ладно, просто подождет здесь, в галерее. Тем более, кольцо молчит. Она снова повернулась к морю. Даже отсюда было слышно, как оно шумит. Воздух был влажным, ветерок обдувал лицо. Кричали чайки. Багряный шар солнца тонул на горизонте, окрашивая воду в цвета крови.

– Красивый вид, – вдруг раздался голос позади Василисы. – Что здесь, что там.

Она обернулась. Рядом с ней стоял мужчина, еще не пожилой, но уже близкий к этому. Темно-русые волосы с проседью были зачесаны назад, желтовато-карие глаза смотрели колюче, тонкие губы растянулись в улыбке. И одет он был в черный костюм, но не вычурный, как у Баюна, а вполне обыкновенный, словно пришел не на званый ужин, а в офис.

– Да, вид прекрасен, – согласилась Василиса из вежливости. – И царица, и гости подготовились на славу.

– Я не про прием, – усмехнулся мужчина. – Царица двух миров и царь Нави. Могли бы составить отличную пару, не правда ли?

Василиса снова взглянула в сторону мужа. Кощей в своем облачении напоминал об огне и мраке, Лебедь резко контрастировала ему, однако да, нельзя было не признать: смотрелись