Оннед чуть склоняется вперед, и расстояние между ними сокращается еще больше. Пока она готовит ответный шаг, перебирая в мыслях известные ей слова, которые могли бы теперь пригодиться, он смотрит на ее обнаженные шею, плечи, руки, ничем не защищенные от холода и снега. Ему кажется, что ее кожа покрыта тонким слоем колкого инея. Начинает падать снег. Редкие снежинки ложатся на ее плечи, касаются ее рук, остаются в волосах – и не тают. Он осторожно касается пальцами ее плеча. Оно холодное, словно лед. Кажется, Тиир не чувствует его прикосновения. Его ладонь ложится на ее плечо. На этот раз она отстраняется, показывая тем самым, что жест его неуместен, и рука его скользит по ее предплечью, оставляя за собой влажный след – иней на ее коже начинает таять под воздействием тепла его рук.

Внешнее безразличие искусно скрывает внутреннюю борьбу. Это прикосновение – новое вмешательство с его стороны в ее существование. Их тела никогда не соприкасались прежде. Это легкое прикосновение становится для нее новым испытанием, настоящей пыткой. Ничего подобного прежде. Она даже не могла представить себе, что это возможно, что он может так запросто коснуться ее своей рукой. Ее начинают душить слезы. Сейчас он коснулся не ее плеча, а чего-то более глубокого, более чувствительного, более ранимого. Что за неведомая власть дана ему над ее душой? Стоит ему только появиться… Ведь она уже почти забыла его, почти смирилась, почти ушла… Но он снова и снова напоминает о себе. Он – ее проклятие, преследующее ее и днем, и ночью, во сне и наяву. Куда скрыться, спрятаться, убежать от него? Как избавиться от того, что является частью тебя, неотделимой частью твоего внутреннего мира, твоего существования? Она не умеет хранить обиды. Она слишком просто умеет прощать.

Движение ее ресниц разбивает морозный воздух. Она поднимает лицо к небу, поскольку слезы переполняют ее глаза. Явить ему сейчас свою слабость – все равно что погибнуть.

– Выслушай меня, – его тихий вкрадчивый голос становится последней каплей, переполнившей океан ее чувств.

Собрав остатки холодности, гордости и безразличия, она выдыхает:

– Вам надо идти. Скоро начнется метель, и выбраться отсюда не удастся.

– Что ж, тогда я останусь здесь.

Он играет ее чувствами. Играет настолько искусно, что, пожалуй, могла бы получиться неплохая симфония. Что ж, она принимает его игру. Она чувствует его власть над собой. Она ощущает свою беспомощность перед ним. Она ненавидит его за это, но именно это и пленит ее. Она слишком долго была сильной. Пришло время снова ощутить себя беззащитной – и обрести защиту. Защиту в его лице. Защиту от ветра, холода, непрошенных мыслей, изматывающих сомнений. Защиту от всего этого мира.

Ощущение его силы не дает ей уйти. Уйти… Вернуться во тьму пещер. Нет. Она еще не готова расстаться. Она еще не готова обернуться. Она еще не готова увидеть его – и уйти навсегда. Его голос – то единственное в нем, что не ранит, но напротив, исцеляет ее душу. Пусть говорит.

– Я слушаю Вас, Милорд.

– Для тебя я Оннед.

Еще один удар! Нет. Она не слышала его слов.

– Вы что-то хотели сказать мне…

Он снова молчит, заставляя натянуться от напряжения каждую мышцу на ее обнаженной шее, и вдруг обрывает возникшую паузу, словно натянутую струну:

– Я пришел за тобой, Индиль. Я хочу, чтобы ты пошла со мной.

Солнце скрывается за горным хребтом. Она провожает его взглядом. Идти с ним? Куда? Зачем? Впрочем, не важно. Все давно миновало. Чувства, переживания, простое любопытство – все это удел живущих земной жизнью. Для нее все прошло. Теперь ее ждет вечность. Ее ждет Махталеон, и в эту ночь ее душа окончательно покинет ее тело, чтобы быть с ним.

Усиливается снегопад. Ему уже не уйти. Ему грозит опасность, и она отлично знает, что опасность эта – не метель, не холод, свойственный для этих мест, и даже не дикие звери, обитающие в горах. Главная опасность – это она сама, Тиир-Тааре, гордая и непреступная королева этих темных мест, непредсказуемая природа которой просыпается, лишь только на землю ложатся первые сумерки.

– Я хочу, чтобы ты пошла со мной, – повторяет он так же тихо.

Тишина. Они молчат. Время тянется бесконечно.

– Зачем Вам это? – она решается на этот вопрос, хотя осознает, что каждая из реплик, которыми они обмениваются, все более возвращает ее к земной жизни – но желает ли она этого возвращения теперь?

Он молчит. Молчат его губы. Но его глаза!.. Она чувствует его взгляд. Он прожигает ее насквозь. Она не видит его глаза, но слышит: они кричат. Они кричат так оглушительно, что любые слова не имели бы смысла, даже если бы были произнесены вслух.

Просыпается ветер и поднимает снежный вихрь у их ног. Глядя на ее босые ноги, утопающие в снегу, Оннед мысленно сжимается от холода. Мороз пробирает его даже сквозь меховые одежды. Она же стоит перед ним такая маленькая, хрупкая, в тонком, развевающемся на ветру платье, совсем босая… Ему вдруг хочется прижать ее к себе, обнять и согреть, хотя сам он ощущает себя частью огромной ледяной глыбы.

Он смотрит на нее, не отрывая глаз, но она не оборачивается. В едва заметном движении кончиков ее пальцев угадывается волнение. Наконец, она решается на этот шаг и оборачивается к нему, все еще не смея поднять глаза.

– Если нет других причин, помимо Вашего желания, Милорд, позвольте мне идти…

Она делает неловкую попытку обойти его и скрыться в пещере, как вдруг он преграждает ей путь.

– Не уходи, Индиль. Не сейчас. Не в этот раз.

– Прощайте, Милорд, – она делает еще одну попытку пройти. Однако, вход в пещеру слишком узкий, чтобы смогли разойтись двое.

– Я не позволю тебе уйти.

– Остановите меня силой?

– Нет, – тихо произносит он и как бы в подтверждение своих слов едва заметно качает головой. – Вовсе нет.

– Тогда что же? – в голосе ее звучит усталая ирония.

Все происходит не так, совсем не так… Вопреки любым ее ожиданиям, он медленно опускается перед ней на колени. Это приводит Тиир в замешательство. Она быстро осматривается по сторонам, будто опасаясь, что кто-то может увидеть их.

– Что Вы делаете, Милорд? Не пристало Королю быть на коленях!

В ответ его