– Иштар…

– Я не закончил. Я приказал проверить дома, где ты побывала. Сначала туда пришла старуха, которая сообщила о твоём скором прибытии. Потом появилась ты. Никому не разрешено смотреть на будущую кубару, поэтому носильщики, ничего не подозревая, оставили паланкин возле дома супруги хозяина и ждали за углом, когда их позовут. Ты поговорила с женой о детях и ушла. Вместе со старухой.

– Иштар…

Резким жестом он попросил не перебивать его:

– Хорошая шутка для шабиры. Тебе она сошла бы с рук, если бы ты не втянула в неё Альхару. Это он подсказал, у кого из его знакомых есть дочери шестнадцати и семнадцати лет. Может, даже подсказал, как провернуть трюк со старухой. Он твой соучастник. И если я прощу тебя – я буду вынужден простить его. А этого сделать я не могу. Никому не разрешено насмехаться над хазиром.

– Ты сам вынудил меня хитрить. Сколько раз я просила тебя поговорить с Галисией? Ты сорвал её с места, лишил родины, друзей, родителей. Ты попросил её руки, так найди в себе смелость объяснить ей, почему передумал жениться. Так поступают настоящие мужчины, а ты ведёшь себя как мальчишка, который сегодня «хочу», а завтра «пошла вон». У настоящих мужчин каждое слово имеет ценность. Где ценность твоих слов?

– Я женюсь на ней.

Малика насторожилась:

– Женишься?

– Я так решил.

– Я рада.

– Завтра её подвергнут ритуалу Чести и определят день зачатия.

Малика вцепилась в перила.

Устремив взгляд на её напряжённые пальцы, Иштар изогнул губы:

– Куда делась твоя радость?

– Зачем ты это делаешь?

– Всё из-за твоей мании использовать людей. Ты считаешь, что на голову выше меня, думаешь, что можешь смотреть на все стороны одновременно и мыслить лучше, чем я. Когда-то в твой разум закрались сомнения в своих способностях, но ты рассеяла их. Если бы ты дала им развиться, то поняла бы, что ты на самом деле никто. Я человек, который организовал твою жизнь, я в курсе всего: когда ты просыпаешься, с каким маслом принимаешь ванну, что одеваешь, как проводишь время. Я предопределяю течение твоего каждого дня. Это я позволил тебе приподняться. Я подтянул тебя к себе и одарил правом встать на одну ступень со мной. Но ты не хочешь равноправия. Ты хочешь доминировать. Ты высмеиваешь, атакуешь, требуешь. Ты хочешь, чтобы я чувствовал себя карликом. Посмотри на себя, женщина. Без каких-либо задатков, одни амбиции, голое желание управлять мужчиной. Ты правда думаешь, что можешь загнать меня в ловушку?

– Ты уже в ловушке, Иштар.

– Когда-то я смотрел на тебя с восхищением, сейчас хочу принять ванну.

Малика с удивлением прислушалась к себе. Ей бы обидеться или вспылить, почувствовать, как лихорадочно бьётся сердце и в висках пульсирует кровь. Но ничего не чувствовала, словно разговор шёл о незнакомом человеке. Притом Иштар и сам не знал этого человека.

– Всё? – спросила Малика.

– Всё.

– Можешь идти.

– Я не подчиняюсь приказам женщины.

– Тогда я разрешаю тебе остаться.

Малика сбежала с лестницы и пошагала вдоль стены дворца. Она не слышала посторонних звуков, кроме шуршания гравия под ногами и пересвиста птиц, но знала, что Иштар следует за ней. Через полчаса вышла на площадь, окружённую кипарисами, и взлетела по ступеням на террасу.

Караульный преградили ей дорогу:

– Женщинам нельзя входить на мужскую половину.

– Пусть мужская половина выйдет ко мне.

Караульный посмотрел поверх её плеча:

– Кого позвать?

– С тобой говорит шабира, а не хазир, – произнесла Малика.

Караульный перевёл взгляд на неё:

– Кого позвать, шабира?

– Советников.

– Кого именно?

– Я требую встречи с Хазирадом.

Вновь посмотрев ей за спину, караульный промолвил:

– Тебе сообщат о времени и месте встречи.

– Если через десять минут они не появятся, я войду во дворец. Если ты рискнёшь мне препятствовать, я сгною тебя в подземной тюрьме. Если пропустишь меня, в тюрьме тебя сгноит хазир. Каверзная ситуация. Не так ли? Но из неё есть выход, – сказала Малика и села в кресло, установленное на террасе.

Караульный скрылся за дверями.

– Чего ты добиваешься? – спросил Иштар, поднимаясь по лестнице, будто отсчитывая секунды. Шаг – секунда, шаг – секунда…

– Сейчас узнаешь.

– Будешь умолять их простить Альхару?

– Мольбы для виновных.

– Ты быстро учишься. – Приблизившись к Малике, Иштар насмешливо посмотрел сверху вниз. – Порой мне кажется, что вложи тебе в руки нож – ты убьёшь меня.

– Не подходи слишком близко. И пока я не уеду, оглядывайся.

– Мне нравится твой настрой, – промолвил Иштар и опустился в соседнее кресло.

Из дворца друг за другом вышли пятнадцать человек. Среди них были воины и пожилые люди, одетые в плащи, похожие на хитоны. Пропустив Хёска вперёд, советники поприветствовали хазира и шабиру.

– Мне жаль, Эльямин, но законом запрещено... – начал Хёск.

– Здесь все? – спросила Малика.

– Трое в отъезде, – ответил Хёск. – Будут через неделю. К сожалению, ты уже уедешь.

– Я никуда не уезжаю.

– Хазир приказал в срочном порядке подготовить тебе корабль.

– Он поторопился. Я хочу посмотреть, как в Ракшаде празднуют свадьбу.

Голос Хёска сделался масляным:

– Чью свадьбу?

– Хазира. Он только что сообщил мне, что женится на Галисии, – промолвила Малика и заметила, как на лице Иштара вздулись желваки. – И это ещё не всё. Я назначаю своим легатом Альхару.

У советников отвисли челюсти. Наконец-то ракшады стали походить на живых людей.

– Тебе кажется, что у тебя есть право… – подал голос Иштар.

– Не мне одной, – перебила Малика. – Шабире не запрещено иметь легата. Шабире не запрещено привлекать легата к работе в Хазираде. То, что не запрещено законом – разрешено. С завтрашнего дня Альхара будет присутствовать на всех ваших заседаниях. С этой минуты мой легат и его семья обладают неприкосновенностью, которая гарантирована законом Ракшады о государственных служащих высшего ранга.

– Ему нельзя входить во дворец, – промолвил Хёск.

– Тогда найдите другое помещение для заседаний. Вы свободны.

– Шабира, – начал Хёск.

– Я сказала: вы свободны. Что тут непонятного?

Переглянувшись, советники скрылись во дворце.