— Как удалось?

— Говорю, у них другой взгляд на мир. Это не восточныйфатализм: мол, от судьбы не скроешься и в мышиной норке, но и не западнаястрасть рассчитать каждый шаг на сто полетов стрелы. Они часто ориентируются на«авось» — загадочнейшее свойство, которое их постоянно спасает. Нашидешифраторы заняты дни и ночи, пытаются понять колдовской смысл во фразах «Авосьне бог, но полбога есть», «Наше авось не с дуба сорвалось», «Авось после бога —первое», но пока новые ценности ускользают от понимания.

— Ценности или ориентиры?

— Пока неясно. Фагим предположил, что «авось» — этомгновенный расчет миллионов вариантов, примерка схожих ситуаций, когда выдаетсясразу конечный результат, конечное решение, а весь путь расчетов проследитьневозможно. Я с ним не очень согласен, но и опровергнуть пока нечем. По-моему,это вообще третий путь. Но мы не можем позволить, чтобы где-то взрасталаневедомая мощь, которая нам уже угрожает!

Лицо Вишандры темнело, он медленно поднял голову. Глаза ихвстретились.

— Я уничтожу их, — произнес он.

— Будь осторожен, — предостерег Мардух. — Гольш обучилодного, а двое только дуболомы с крепкими кулаками, но ты веди себя так, будтотам не один маг, а три. И все три — могучие!

— Я учту.

— Будь осторожен, — повторил Мардух. — Эти люди не верят всудьбу. Они сами двигают звездами! Я с тревогой вижу это по небу. Они веселы ибеспечны как дети. Машут рукой, говорят «авось», идут без страха по незнакомымдорогам… Есть еще одно слово, с которым идут и побеждают, — «хусим», нозначение его совсем темно.

Вишандра разомкнул ноги, поднялся — худой, с выпирающимиребрами. Глаза его полыхнули как багровые уголья. Сквозь его тело началипросвечивать стены. Аскет исчезал, как вдруг Мардух вспомнил:

— Лиска тоже с ними.

Вишандра снова налился плотью. Бесцветные глаза потемнели:

— С дикарями из Гипербореи?

— Я сам не поверил.

— Не убили?.. Но она ведь дикий зверь…

— Похоже, как-то приручили, хотя уму непостижимо. Или онахочет их как-то использовать, что вероятнее.

— Может быть, передать, чтобы прирезала их ночью? А тыпошлешь за ней ковер?

— Попробую, — пообещал Мардух, но уверенности в его голосене было. — Но совладай с ними так, будто кроме тебя у них противников нет.

— Сделаю.

— Убьешь?

Вишандра ответил надменно:

— Смерти нет. Есть воссоединение с Великой Адити, ПраматерьюСущего, восшествие в Мировой Океан Прадревнего Разума…

Мардух протестующе выставил перед собой ладони.

— Отправь, куда хочешь, но чтобы среди живых не осталось.

Когда ослепленный Мардух открыл слезящиеся глаза, посредироскошного ковра дымились края дыры, а мраморный пол пошел мелкими трещинами.

Кусты трещали, испуганные птицы кричали в вершинкахдеревьев. Дикий Охотник несся через лес, как брошенная рукой бога скала. Всотне шагов впереди мчался, хрипя и роняя желтую пену, мегасерос — огромныйолень, какие сохранились от времен, когда по земле ходили только звери и боги.Желтая пена срывалась ветром, копыта были сбиты в кровь.

Охотник на бегу дышал ровно, мощно. Когда до жертвы осталосьс десяток шагов, в правой руке человека блеснул нож. Олень пытался ускоритьбег, но Охотник догнал без усилий, широкая ладонь ухватила загривок зверя.

В последний миг Охотник сунул нож в чехол на поясе. Олень оттолчка рухнул, человек прыгнул, позвонки лесного зверя сухо хрустнули. Человекс рычанием вонзил зубы в шею, сжал челюсти.

Кровь брызнула тугой горячей струей. Человек ликующевзревел, жадно глотнул крови. Перепачканный красным, всадил пальцы в раны,рванул. Плоть затрещала, а человек припал красным ртом к еще живому мясу.

Лес тревожно зашумел. Над поляной в лиловом сиянии возниклокрупное мясистое лицо. Голос прозвучал хрипловатый, рассерженный:

— Остап, брось забавы! Ты нужен.

Охотник поднял голову, кровь капала изо рта, прорычал:

— Мое древнее имя вспомнил?.. Значит, в самом деле васприперло к стене.

Налитое багровым огнем лицо Мардуха заколыхалось. Сквозьнего просвечивали деревья.

— Остап, над миром нависла угроза.

Охотник с сожалением взглянул на распростертую тушу.Великолепный олень еще дергался, из широкой раны хлестала кровь.

— От кого угроза?

— Остап, в мир пришли странные люди из далекой севернойстраны. Они только что заполучили Жезл Мощи!

Остап посерьезнел, поднял голову. Лицо Мардуха колыхалось вплотном воздухе насупленное, между бровями проскакивали короткие молнии.

— Разве он еще существует?

— Они его нашли!

— Но Жезл хранили на Мировом Дереве… Я сам туда наведывалсядважды. Первый раз пришлось стражу перебить, второй раз прошел так, что меня незаметили. Жезла там уже не было!

— Упорным да упрямым боги помогают. Жезл утащил Змей, ониотыскали этого Змея, уж не знаю, как им удалось, разорили гнездо и забралимагический Жезл. Теперь с ними могут справиться только самые сильные маги.Таких на всем белом свете лишь трое. Я, ты и Вишандра. Но Вишандра где-то вгорах, я занят равновесием мира, а ты… ты свободен! Ты Охотник, а они — дичь.

Остап поднялся на ноги, налитые кровью глаза без сожалениясоскользнули с залитого дымящейся кровью великанского оленя. Волосатая грудь сшумом поднялась и опала.

— Я — Охотник. Люблю живую кровь. А ты все еще жрешьмертвечину?

Злая гримаса перекосила лицо Мардуха. Темные струипересеклись наискось, изображение заколыхалось, словно луна в темной воде,раздробилось на тысячи бликов и растаяло. Остап гулко захохотал, вскинувголову. Толстые пальцы сорвали с пояса огромный рог. Над лесом пронессястрашный звериный рев. С деревьев посыпались листья, а птица, что сидела на ближнемдереве, закричала в страхе и уронила перья.

Остап захохотал снова, а вдали раздался другой звериный рев— хриплый, мощный. На поляну с треском вывалилась, ломая кусты, огромнаязеленая туша — в шипах, с неопрятными потертыми крыльями, кожаными, белесыми насгибах. Тупая жабья голова сидела на короткой шее, от зверя хлынул тяжелыйзапах смрада и гнилого мяса.

Охотник мощным прыжком взлетел на шипастую спину чудовища.Вытертый до блеска гребень поднялся. Охотник страшно гикнул, ухватился загребень. Зверь неуклюже побежал через поляну, натужно замахал крыльями.