— Почему?

Таргитай коснулся пальцами левой стороны груди.

— Здесь что-то запрещает.

Гольш вскинул в недоумении седые кустистые брови:

— Что?

— Не знаю, — ответил Таргитай несчастным голосом. — Мы всетрое — калеки. Нам нельзя многое из того, что другие делают с легкостью.

Гольш пристально смотрел в честные глаза дудошника, отвелвзгляд. Этот парень глуп, оборотень не зря костерит его на все корки, но в этойглупости есть нечто тревожащее. Было бы время, стоило бы разобраться, ноостатки времени утекают, как вода сквозь пальцы. Он прожил всего триста снебольшим, а уже демоны являлись дважды. Вот-вот в облаке огня и дыма явитсятретий, последний…

За окном сухо щелкнуло, словно лопнул крупный уголек вкостре, вспыхнул яркий шар и, разбрызгивая искры, исчез. Мрак вытянул шею,стараясь увидеть, как странный факел ударится оземь.

— Что это?

Гольш рассеянно отмахнулся.

— Шпион подслушивал. Теперь вряд ли прочирикает.

Через окно донесся едва слышный хлопок. Мрак удовлетворенноповернулся к Гольшу.

— Подпалил ты ему перья! А он не прокаркал своим раньше? Мытут расчирикались как кого брать голыми руками.

— Мог. Это мир магии, люди. Он сложнее простого мира, гдевсе просто — люди, коровы, драчки. В мире магии непредсказуемо все.

Олег нервно сглотнул слюну. Кадык остро дернулся, голос сталсовсем дрожащим:

— Хоть что-то предусмотреть нужно. Иначе как жить? Толькозвери не смотрят в будущее. Люди жаждут знать.

Лиска зябко повела плечами. На голых руках кожа внезапновздулась пупырышками.

— Знать будущее?.. Я только надеюсь на него, а знать нехочу.

— Женский ум, — проворчал Мрак.

Олег смолчал, только пристально посмотрел на побледневшуювоительницу. Дело не в женском уме, что-то другое, более глубокое, дажестрашноватое, но, как и Гольшу, не хватает времени, надо спешно выбираться избашни, пока враг не разобрался, не прихлопнул аки сонных мух!

Таргитай засыпал на ходу, засыпал стоя, сидя. Его будили,заставляли носить, держать, связывать, на него орали — спросонья делалневпопад. Мрак пропах огнем и металлом — выковывал новое лезвие. Олег же пропахнастоями трав — готовил для ран и для волхования. Лиска складывала мешки — вдальнем походе все пригодится.

Перед самым выходом из башни Мрак перетряхнул мешки, извосьми больших сделал четыре поменьше, остальное швырнул в угол.

— Ночь нам в подмогу. Тарх и ты, рыжая, постараетесьвыбраться незамеченными. Враг ждет четверых, мы-де неразлучны, а вы сойдете забогатого дурня, что странствует с рабыней… Ладно-ладно, не шипи, как дикаякошка. Пусть богатая девка путешествует с дурнем. Тот ей на дуде свистит, пролюбовь до гроба брешет.

— А вы?

— Тарх, не умничай, умнее тебя на дубе висят. Мы с волхвомвыберемся еще раньше. Или позже, поглядим.

Гольш еще тогда, в первый раз, был поражен, когда Мракобернулся волком, а сейчас у него отнялся язык, когда вместо молодого волхвапосередке зала забегала огромная нелепая птица, попробовала летать, сбилакрыльями со стола бумаги, грузно рухнула на пол, а встал уже волхв — виноватый,криво ухмыляющийся, с синяком на скуле и потирающий правое плечо.

— Это очень сложное заклятие! — воскликнул Гольш. — А ты неосвоил простые.

— У него все через задницу, — сказал Мрак с отвращением. —Сперва трудное, а потом пустячки начинает понимать. По правде сказать, простое— самое трудное, даже я знаю. Сперва Олег горными хребтами двигал, потом едващепку будет передвигать. Чем больше знаешь, тем меньше можешь. Сила — умумогила… Нет, ум — силе могила.

Олег морщился, мял ладонью плечо. Не сообразил, что не вчистом поле: там уже и парил, и камнем вниз, и винтом нарезал, а здесь — мордойо стол, да еще как больно!

— Это может помочь, — сказал Гольш нерешительно. — Враг кэтому не готов. А ты, лохматый, перекинешься волком?

— Эт как сто баб пошептали, — согласился Мрак. — Или магов,мне все одно.

Он повесил два мешка Таргитаю, вручил секиру.

— Не урони! Это не твоя палка с дырками, это вещь вхозяйстве нужная! Да и по жизни с нею шагать легше.

Олег с неловкостью протянул мешок Лиске.

— Понесешь малость?

Таргитай с тяжелым вздохом вытащил Меч.

— Неужто боги создали нас затем, дабы истребляли себеподобных?

— Ну, не только, — ответила Лиска после паузы. Ее смуглоеличико слегка зарумянилось. — Нет-нет, не только.

Она проверила, легко ли вытаскивается меч, потуже затянулаперевязь с колчаном стрел. Глаза ее прищурились, а пухлые губы сжались в однулинию. Лицо стало злым и хищным.

— Ах, не только, — сказал Таргитай печально. — А почему жетолько и только?

Конь под ним изогнул шею, посмотрел на седока с удивлением.Таргитай не обиделся, над ним кони смеялись и раньше, он один спрашивал: почемубоги создали воду мокрой, зачем людей разделили на мужчин и женщин, почемудеревья на зиму сбрасывают листья. Никто не спрашивал, всем все ясно, хоть и незнают тоже, Таргитай спрашивал, ибо дураку, как известно, до всего есть дело.

Коней пустили сразу в галоп. Лиска пригнулась, красныеволосы слились с конской гривой. Узкий меч держала в опущенной руке, нагнетаякровь для удара.

Копыта громко застучали в рассветной тишине. Таргитайвзмолился молча, чтобы Гольш показал Жезл получше, а то вдруг да спросонья неразглядят, всю мощь обрушат на них, а тут и без магов тошно.

— Если врагов много, — крикнула Лиска сдавленно, — будемпрорываться? Или вернемся?

— Только вперед, — крикнул Таргитай. — Авось не сгинем!

Лиска слышала, как он произнес какое-то заклятие «хусим», новетер свистел в ушах. Она вспомнила с надеждой, что это заклятие лесным людямобычно помогало. Даже в самых безнадежных случаях кто-нибудь из невров говорил,махнув рукой, это волшебное слово, все трое кидались, очертя голову, и… обычнопобеждали!

Внезапно прямо из земли выросли двое с копьями. Таргитайсвесился вперед, заранее сморщившись в ожидании резкой боли в кисти. Мечполыхнул во тьме странно лиловыми искрами, скрежетнуло — рассекал нагрудник.Конь несся, как лось в весенний гон, копыта гремели, все отряды врага должнысбежаться на перехват.