Это правда, но это не вся правда. Она целует его еще и потому, что знает, что не должна этого делать, и это расстроило бы ее мать. Потому что, как однажды заметила Софрония, все, что нужно сделать их матери, чтобы убедить Беатрис прыгнуть со скалы, – сказать ей этого не делать.

Дверь открывается, и Беатрис с Николо отрываются друг от друга. Она встает и высвобождается из его объятий быстрее, чем по небу проносится вспышка молнии. Но когда Жизелла бросает на нее понимающий взгляд, она осознает, что все равно двигалась недостаточно быстро.

– Похоже, в наши дни никто не может держать свои руки при себе, – бормочет Жизелла, входя в комнату, а через мгновение за ней следуют покрасневшие Паскаль и Эмброуз.

Отчасти Беатрис счастлива за Паса, как бы опасно все это ни было, но она задается вопросом, насколько сильно они вляпались. Возможно, ее должно насторожить, что Жизелла, по-видимому, только что стала свидетелем поцелуя Паскаля и Беатрис с другими людьми, но ей все равно. Они все вместе совершают измену и теперь связаны.

Беатрис торопливо хватает кисть для пудры и наносит полупрозрачный порошок на лицо Нико.

– Вот. Готово. Эмброуз, Пас, вы достали одежду?

Уши Паскаля все еще красные. Он кивает и бросает на кровать сверток с одеждой разных оттенков серого.

– Сегодня день стирки, поэтому мы взяли несколько вещей из сушильной комнаты. Чуть не попались.

– Тогда давайте одеваться, – командует Беатрис, разглядывая одежду слуг. – Если стража сменяется в полночь, у нас будет всего час, чтобы спуститься.

План, если его вообще можно так назвать, прост.

Эмброуз и Паскаль взяли у семьи Эмброуза судно, которое сейчас пришвартовано в городском порту, а не в том, который предназначен для королевской семьи и знати. Это небольшое судно, но Эмброуз много раз плавал самостоятельно, чтобы посетить поместье своей семьи на северном побережье недалеко от границы с Темарином. Он сказал своему дяде, что и сейчас собирается это сделать. Так что никто не посчитает странным его отсутствие в течение следующих нескольких недель, пока он будет переправлять лорда Савеля в безопасное место на темаринской земле. Это путешествие длиннее тех, что Эмброуз совершал раньше, но он уверен, что справится с ним.

Николо – дозорный, будет подметать двор у дворцовой темницы. Если он кого-то увидит, то должен задержать его всеми возможными способами.

Жизелла и Беатрис, одетые и накрашенные, как престарелые служанки, приносят стражникам ужин и вино – обязанность, от которой Беатрис избавила двух молодых служанок, потребовав своим самым королевским тоном, чтобы они забыли все, что им нужно было сегодня сделать, и прямо сейчас привели в порядок книжные полки Паскаля.

Но когда Беатрис и Жизелла опускают подносы перед двумя стражниками, стоящими у дверей темницы, узел в животе Беатрис отказывается ослабевать. Она знает, что многое может пойти не так, и что тогда? На кону теперь не только ее жизнь, но и жизнь Паскаля, Жизеллы, Николо и Эмброуза. От этой мысли ее начинает тошнить, но она заставляет себя вежливо улыбнуться и завести со стражниками светскую беседу о погоде, в ожидании, пока оба не осушат свои чаши с вином. Всего через несколько секунд они оба, склонив головы и закрыв глаза, заваливаются на спину.

– Как думаешь, мы не слишком много им дали? – спрашивает Жизелла, закусывая губу, хотя голос звучал не слишком обеспокоенно.

Беатрис проверяет пульс у обоих мужчин.

– Они в порядке. Просто спят. Это должно продлиться полчаса, но если они проснутся раньше…

– Я знаю, – прерывает Жизелла, быстро усмехнувшись. – Я выражу свое беспокойство и скажу им, что ты побежала за помощью, и затем очень осторожно… – Она замолкает, обхватывая пальцами кольцо Беатрис со скрытой отравленной иглой. – Когда мы закончим с этим, ты должна сказать мне, где я могу взять себе такое же.

– Когда мы закончим с этим, – повторяет Беатрис, снимая связку ключей с крючка рядом со стражниками. Теперь у нее есть тридцать минут, а для пущей безопасности лучше уложиться в двадцать, чтобы выяснить, какой из пятидесяти или около того ключей откроет камеру лорда Савеля.

Беатрис спешит по коридору, прочь от Жизеллы, бросая взгляд на каждую камеру, но лишь убеждается, что лорда Савеля внутри нет. Большинство из них пусты – главная тюрьма находится внизу, в городе. И, кроме того, раз в две недели, в Дни сожжения, тюрьмы опустошаются. Но некоторые камеры заняты мелкой знатью или слугами, которые так или иначе рассердили короля. Когда она проходит мимо, несколько человек взывают к ней, но она игнорирует их, думая о том, как много в связке ключей и как быстро могут пройти двадцать минут.

Она почти проходит прямо мимо камеры лорда Савеля, но резко останавливается, узнав его светло-каштановые волосы, освещаемые лунным светом, проникающим через маленькое окошко прямо над ним. Лишенный своего обычного парадного костюма и одетый в ту же поношенную тускло-серую одежду, что и остальные заключенные, он выглядит как незнакомец.

– Лорд Савель, – шепчет она, подходя к решетке и начиная с первого ключа.

Он моргает, и ему требуется время, чтобы узнать ее сквозь маскировку.

– Ваше Высочество? – спрашивает он. – Что вы?..

Когда его взгляд падает на ее пальцы, проверяющие один ключ за другим, он получает свой ответ и смолкает.

– Почему? – спрашивает он вместо этого.

Беатрис сначала не отвечает, а пробует третий, а затем и четвертый ключи, но безрезультатно. За прошедший день она бесчисленное количество раз проигрывала в уме сегодняшние события, перебирая каждую мелочь, которая могла пойти не так, и на каждую находила решение. Но она так и не поняла, что ему сказать. И решила сказать правду – по крайней мере, она чувствует, что должна.

– Потому что мы оба знаем, что если кого-то из нас и должны посадить в тюрьму за использование магии, так это меня, – произносит она шепотом в темноте, осознавая, что никогда раньше не говорила этого вслух. Когла слова слетают с ее губ, этот факт гораздо труднее игнорировать. Ничего не вернуть назад.

Но лорд Савель не удивлен. Конечно нет. Она подозревала, что он мог догадаться, но теперь знает наверняка.

– Я боялась, что вы скажете кому-нибудь, что подозреваете меня, – говорит Беатрис, сосредотачиваясь на замке, чтобы ей не приходилось смотреть на него. – И, когда представилась возможность… вас убрать, я это сделала. Мне жаль.

Она не рассказывает ему остального, о плане матери. Хотя ей очень хочется.

Долгое время лорд Савель не отвечает. За это время Беатрис успевает попробовать шесть ключей, и ни один из них не подходит.

– Не могу сказать, что я виню тебя за это, Беатрис, – мягко говорит он. – Если бы моя дочь могла солгать, чтобы спастись, даже если бы это означало переложить вину на другого… видят звезды, я бы хотел, чтобы она это сделала.

Беатрис была готова к ярости и осуждению, ожидала, что он отреагирует так, как реагировала ее мать. Но будь у нее на догадки хоть тысяча лет, она бы и представить не могла, что он ее простит. В замешательстве ее пальцы теребят один из ключей, и она роняет их, издавая проклятие. Подняв связку, она не понимает, какой ключ использовала последним, поэтому ей приходится начинать заново.