Если бы только ее не отравили, она уже смогла бы поговорить с Клионой. Мысль об этом до сих пор раздражает. Из трех сестер она всегда была самой искусной в создании и выявлении ядов. То, что один из них чуть ее не убил, заставляет ее чувствовать себя неловко.

Дафна хмурится, и к ней возвращаются воспоминания. Беатрис. Флакон, который она прислала. Яд, который, как она думала, могла определить Дафна. После такой жалкой неудачи с одним ядом она полна решимости искупить свою вину с другим, поэтому подходит к шкатулке для драгоценностей на своем туалетном столике, роется в ней, находит ложное дно и вытаскивает стеклянный флакон, который послала Беатрис, полный темно-красной жидкости.

Дафна открывает пузырек и нюхает его. Вино. Она вставляет пробку обратно во флакон и подносит его к солнечному свету, струящемуся через ее окно, поворачивая в разные стороны. Она щурится, глядя на жидкость, на тонкие, похожие на ил пятнышки, опускающиеся на дно.

Кто-то что-то добавляет в вино короля Чезаре. Дафна хмурится и снова роется в потайном отсеке своей шкатулки. Он полон пузырьков с жидкостями и порошками, воронок и других предметов первой необходимости, которые приготовил для нее личный аптекарь матери. Дафна находит полоску белой ткани и увеличительное стекло и садится за туалетный столик.

Встряхнув флакон, она брызгает вином на ткань и смотрит, как жидкость впитывается, оставляя на поверхности несколько частичек. Она берет увеличительное стекло и подносит его к ткани. Ее сердце бьется в груди так громко, что она задается вопросом, не слышит ли это весь дворец. Зерна грубые и все разного размера, как если бы их измельчили с помощью ступки и пестика, и, судя по однородному цвету, все они явно происходят из одного источника.

Она отрывает их от ткани и подносит к своему языку – даже если они ядовиты, такое небольшое количество не окажет никакого эффекта. Этот вкус. Она знает этот вкус.

Ее руки начинают дрожать, и она роется в своей миниатюрной лаборатории в поисках другого флакона. Найдя, она его открывает и высыпает на ладонь несколько хранящихся внутри семян, сравнивая цвет с первыми зернами. Они одного оттенка коричневого, настолько темные, что почти черные. Дафна кладет одно из семян в рот и кусает, разгрызая его задними зубами. У него такой же вкус.

Погруженная в свои мысли, Дафна возвращает все на свои места, после чего зовет свою горничную и позволяет девушке переодеть ее в свежее повседневное платье и заплести ей волосы, но все время эхом в ее голове звучит лишь одна мысль.

Ей нужно поговорить с Беатрис. Сейчас же.

Когда Дафна наконец спускается в сад, она закутана во столько слоев шерсти и меха, что начинает потеть. Она обнаруживает, что Клиона, Байр и Хеймиш уже ждут, а Мэттлок и Хаскин стоят всего в нескольких футах от нее. Возможно, ей следовало бы удивиться тому, что Хеймиш тоже здесь, но ей все равно. Она не может думать ни о чем, кроме Беатрис, тем более что присутствие Хеймиша гораздо менее проблематично, чем присутствие Байра. Если она собирается получить обещанную Клионой звездную пыль, нужно будет найти способ от него избавиться.

Когда Клиона видит ее, то улыбается, и если бы Дафна ее не знала, то поклялась бы, что девушка искренне рада ее видеть.

– Посмотри на себя, – протягивает Клиона, взяв ее за руки и целуя в каждую щеку. – Никто бы и не подумал, что всего день назад ты чуть не умерла.

– Ты мне льстишь, – отвечает Дафна, и Хеймишу приходится кашлянуть, чтобы скрыть свой смех. Клиона все равно смотрит на него.

– Если ты не готова… – начинает Байр, нахмурив брови.

– Я думаю, что немного свежего воздуха – это как раз то, что мне нужно, – перебивает Дафна, хотя ей уже становится холодно. Она напоминает себе, что это не имеет значения. Сейчас значение имеет только Беатрис. Если, чтобы ей помочь, Дафне нужно немного померзнуть, пусть будет так.

– Пойдем?

Байр все еще не выглядит убежденным, но он предлагает ей свою руку. Протягивая ему свою, она незаметно кидает одну из перчаток на землю. Никто этого не замечает. Клиона берет Хеймиша за руку, и какое-то время они идут молча. Когда они отходят достаточно далеко от дворца, Дафна отпускает руку Байра и делает вид, будто ищет свою перчатку.

– О нет! – восклицает она. – Моя перчатка! Я, должно быть, уронила ее.

Байр смотрит на землю вокруг них.

– Ты знаешь где?

Дафна закусывает губу и качает головой.

– Я знаю, что она была у меня, когда я вышла на улицу. Ты не против вернуться назад? Прости, мне неловко просить, но на улице так холодно, и я не хочу простудиться.

Использовать болезнь – дешевый трюк, и, когда его лицо становится бледнее, ее охватывает чувство вины.

– Конечно. Вы трое оставайтесь здесь с охраной, я скоро вернусь.

Как только он оказывается вне пределов слышимости, Дафна поворачивается к Хеймишу и Клионе.

– Земли лорда Кэдрингэла неспокойны. Он перегружен своими новыми обязанностями. Если вы приблизитесь к нему, его можно будет убедить присоединиться к восстанию, несмотря на его дружбу с Байром. Я сделала то, что вы просили. Теперь мне нужна эта звездная пыль.

Они обмениваются взглядами, которые она не может считать.

– Мы должны проверить, права ли ты насчет Руфуса…

– Она нужна мне прямо сейчас, – прерывает Дафна. Она делает паузу, сжимая губы в тонкую линию. Ей невыносимо то, в каком отчаянии она находится, насколько она в их власти, но не может отрицать этого. – Пожалуйста, – просит она, смягчая голос. – Мне нужно использовать ее, чтобы поговорить с моей сестрой. Это срочно.

Хеймиш и Клиона еще раз переглядываются.

– Такое желание потребует много энергии, – отмечает Клиона. – Звездной пыли может быть недостаточно…

– Знаю. Но я должна попробовать.

Клиона выглядит так, будто хочет задать вопрос, но через мгновение качает головой.

– После обеда она будет под твоей подушкой.

Дафна кивает.

– Спасибо.

– Можешь приберечь вою благодарность, ты нам должна, – отвечает Клиона.

Дафна открывает рот, чтобы возразить, но видит, как к ним бежит Байр, сжимая ее перчатку в руке. Она подавляет протест и кивает.

– Хорошо, – отвечает она сквозь зубы, прежде чем снова поприветствовать Байра улыбкой.

В середине обеда Дафна извиняется и говорит, что плохо себя чувствует. В свете последних нескольких дней никто ни о чем ее не расспрашивает. Два гвардейца сопровождают ее обратно в комнату и, прежде чем оставить ее одну, осматривают каждый угол, шкаф и проверяют под кроватью. Она полагает, что их внимание должно заставить ее чувствовать себя в безопасности, но вместо этого оно раздражает. Они пытаются сохранить ей жизнь, она это знает, но у нее слишком много собственных секретов, и их надо скрыть.