В эту ночь они гуляли по Стамбулу. Выйдя из отеля, онидовольно долго поднимались наверх, пока не вышли на Джумхурият-джаддеси, откудаможно было пройти к площади Таксим. Здесь были сосредоточены лучшие отелиСтамбула — «Хилтон», «Интер-Континенталь», «Хаят Редженси». Здесь находилисьофисы крупнейших авиакомпаний мира. И здесь по ночам фланировали проститутки —девицы международных стандартов, вызывающие восторг и жгучие желания устамбульцев и приезжих.

Несмотря на ночную прохладу, было трудно дышать. Сказывалосьналичие миллионов не совсем идеальных автомобилей и местное отопление — дровамии углем. Первую часть пути они проделали молча, пока наконец она, обернувшись,не заметила, что они на улице одни.

— Почему вы не взяли охрану? — спросила Марина.

— Вы считаете, что я не способен обеспечить вашубезопасность? — спросил, улыбаясь, Рашковский.

— Не сомневаюсь, — ответила она, — но кто обеспечит вашу?

— Тогда я обращусь к вашей помощи, — сказал он, улыбаясь, —не беспокойтесь, мы не пропадем. Я ведь вырос в Тбилиси, у знаменитогошайтан-базара. Там жили грузины, азербайджанцы, армяне. Поэтому я немногопонимаю турецкий язык, он очень похож на азербайджанский, практическинеотличим, за исключением деталей. Я думаю, мы не пропадем. Вы непроголодались?

— Немного, — призналась она. Кокетничать с Рашковским былоглупо. Нужно было отвечать честно.

— Я тоже, — кивнул он, — пойдемте к Таксиму. Я знаю тампотрясающий ресторан.

Они прошли мимо углового офиса «Эйр Франс», вышли наоживленную площадь. Маленькие желтые такси, такие неудобные, когда в нихсадилось больше одного человека, сновали по площади в разные стороны.

— У вас есть деньги? — вдруг спросил Рашковский.

— У меня есть кредитная карточка, — сказала она, доставаявыданную ей карточку.

— Банки уже закрыты, а на улицах автоматов почти нет, —пробормотал Рашковский. — Черт возьми, я об этом не подумал. Сейчас посмотрю,кажется, нашел. У меня есть фунты. Сто, двести, триста. Думаю, этого хватит наужин.

— Вы серьезно? — удивилась она. — Думаете, здесь такие цены?

— Конечно, нет, — засмеялся Рашковский. — В обычныхресторанах еда стоит несколько долларов, даже в самых дорогих она во много раздешевле, чем в Европе. Просто я плохо себя чувствую без денег. Давайте перейдемулицу, и я разменяю деньги в отеле. А оттуда перейдем на другую улицу, кажется,она называется Истиглал. Кстати, очень красивая пешеходная улица. Там ходиттолько трамвай.

Через несколько минут, разменяв деньги, они перешли наИстиглал-джаддеси и вскоре оказались у небольшой неприметной двери, за которойдеревянная лестница вела наверх.

— Здесь один из лучших ресторанов, — сказал Рашковский,пропуская ее вперед. — «Хаджибаба» был открыт еще в тридцать первом году.

Тем временем они поднялись по лестнице вверх и оказались вбольшом зале, заполненном посетителями. Официант посадил их за свободный столики, приняв заказ, быстро удалился. Марина огляделась. За соседним столом громкосмеялись две блондинки, по виду скандинавки, их сопровождали мужчины.Рашковский посмотрел на одну из блондинок, она улыбнулась в ответ.

— Можно я задам вам один вопрос? — спросила Марина, осмелев,очевидно, от присутствия людей.

— Да, конечно, — он посмотрел ей в глаза. Ей всегда былонемного не по себе, когда он смотрел ей в глаза. У него были такие глубокиевсепонимающие глаза.

— Почему вы не остались в отеле? Ведь ту молодую красавицупривезли для вас? А вы даже не взглянули на нее.

Рашковский молчал. Она уже жалела, что задала бестактныйвопрос. Но он вдруг открыто и как-то озорно улыбнулся ей.

— Есть старое английское правило, как должны вести себяженщины, — начал он, продолжая улыбаться. — Так вот, леди не должна суетиться,гласит это правило. Дамы должны сохранять неподвижность при любыхобстоятельствах. Поэтому мне не нравятся англичанки. А красотка, о которой выговорите, сохраняет неподвижность души. Это обычная кукла, и мне с нейнеинтересно. Только и всего.

— Извините, если мой вопрос неприятен вам.

— Нет. Я бы удивился, если бы вы мне его не задали.

Он был прав, кухня ресторана оказалась превосходной. Потомони долго просто болтали обо всем на свете. О Стамбуле и о других городах. Осамых красивых зданиях и музеях. Он был интересный собеседник, много видел изнал. Из ресторана они вышли в полночь. Звонок мобильного телефона прозвучал неожиданнодля обоих.

— Ты куда пропал? — испуганным голосом спросил Кудлин. — Мыищем тебя по всему отелю. Думали, ты в баре сидишь.

— Я решил немного погулять.

— Без охраны? Где ты находишься? Я сейчас пришлю людей.

— Не нужно. Я не один.

— Ты с ней, — понял Кудлин, — будь осторожен. Помни, оченьосторожен.

Рашковский посмотрел на стоявшую чуть поодаль Марину. Онатактично отошла в сторону, чтобы дать ему возможность поговорить.

— Ничего, — сказал он, — ничего страшного. Можешь за меня небеспокоиться.

Он отключил аппарат и положил его в карман. В эту ночь онигуляли до четырех часов утра. Она плохо помнила, о чем именно они говорили.Говорили о том, о чем могут говорить двое умных и не совсем молодых людей,которые нравятся друг другу. Они удивлялись совпадению своих взглядов и вкусов,радуясь и поражаясь неожиданному сходству, почти родству душ. Любовьнеожиданная бывает в молодости, любовь осознанная приходит к людям зрелым.Безумная любовь может настигнуть человека в любом возрасте. Она не зависит отпрожитых лет и накопленного опыта. Это как удар молнии, который может поразитьвнезапно и — на всю оставшуюся жизнь. Марина вдруг подумала об этом с ужасом.

Они перешли мост и еще долго гуляли в старой части города. Кчетырем утра им все еще не хотелось спать. В эту ночь он почти забыл обо всехсвоих страхах и подозрениях. В эту ночь она почти забыла Циннера. Они ходили поосвещенному полной луной Стамбулу и говорили друг другу приятные вещи. Потомучто все влюбленные люди говорят друг другу только приятные вещи, а любая фразакажется значительной и наполненной особым смыслом. Они были интересны другдругу.

Уже светало, когда они вернулись в отель. Он проводил ее дономера и на прощание неожиданно протянул руку. Она протянула ему свою.Наклонившись, он поцеловал ей руку. И улыбнулся.

— Будем считать, что мы счастливо избежали служебногоромана.

— Да, — улыбнулась она в ответ, — спасибо вам за сегодняшнийвечер.

— Кажется, я совсем не жалею, — пробормотал он на прощание.