— Что? — не поняла Марина.

— Я сказал, что совсем не жалею об этой красотке.

Он смотрел ей в глаза. Своим немыслимым взглядом. Нельзябыло смотреть на него так долго. Тем более — говорить. Это было неправильно,невозможно. Но она вдруг сказала:

— Может быть, вы зайдете ко мне?

И он ответил:

— Да. С удовольствием.

Больше не было произнесено ни слова. Они вошли в номер, иона резко обернулась. Поцелуй их был таким страстным, что оба почувствовалиболь в сведенных скулах. Их руки лихорадочно срывали одежду. Они рухнули накровать. Страсть ослепила их, лишила дара слова. Только однажды она спросилаего с таинственной улыбкой, которая озаряет лицо любимой в постели:

— Мне сохранять неподвижность?

И тогда в ее комнате раздался сдерживаемый хохот. Онисмеялись долго и озорно. Смеялись, позабыв обо всем на свете.

На следующий день они вылетели в Лондон. Марину неприятноудивило отсутствие Кудлина. Хотя он утром сообщил, что летит в Москву по делам.У него действительно могли быть дела в Москве, ей не хотелось думать, что он улетелиз-за нее. Рашковский вел себя безупречно. Он ни разу не дал понять, что междуними что-то произошло этой ночью.

Они прилетели в Лондон вечером. Встречавшие их автомобилистояли в аэропорту. Марина увидела в автомобиле Рашковского Оксану Борисовну. Маринаотвернулась, чувствуя, как гадко стало у нее на душе. Это было новое,неизвестное ей ранее чувство. Она никогда не встречалась с женатыми людьми,принципиально избегая подобных связей. И уж тем более не встречалась с женами,которых совместно обманывали с любовником. Она вдруг подумала, что не сможетпритвориться, не сможет как ни в чем не бывало подойти к жене Рашковского ипоздороваться.

Но все прошло благополучно. Рашковский кивнул жене,усаживаясь в машину. Похоже, он не был удивлен ее появлением в аэропорту. Оназаметила, что при встрече Рашковский не поцеловал жену. Очевидно, такиенежности были не в их правилах. Или и другие нежности здесь такжеотсутствовали?

Уже усевшись в салон лимузина, в котором приехала за нимОксана Борисовна, он кивнул на прощание Марине. Оксана Борисовна проследила еговзгляд, но промолчала. Машина уехала. За ней последовала машина охраны.Следующие два автомобиля были предназначены для людей, сопровождавшихРашковского. Из свиты оставалась еще одна. Лишняя машина была отпущена, наоставшейся она отправилась в знакомый «Гровнор».

На следующий день было много работы. Рашковский время отвремени звонил в Нью-Йорк, выяснял ситуацию в Париже, связывался с Москвой. Ониработали так, словно забыли, что между ними произошло. Лишь к вечеру, передаваяей какую-то бумагу, он задел ее руку своими пальцами. Эффект оказался настолькосильным, что оба внезапно отдернули руки и бумага упала на ковер. Обаусмехнулись и ринулись поднимать документ. Он оказался проворнее. Подав ей листбумаги, он попросил, чтобы она задержалась после работы. Марина хотелавозразить, но, взглянув на него, согласно кивнула.

В семь часов Рашковский отпустил Гинзбурга и прочихпредставителей лондонского филиала. Она осталась на своем месте. Когда всевышли, Рашковский подошел к окну и, глядя на улицу, тихо сказал:

— Я хотел извиниться перед вами за то, что произошло вчера.

— Вы считаете, что за это нужно извиняться? — спросилаМарина чуть дрогнувшим голосом.

Он повернулся к ней:

— Нет, конечно. Это личное дело каждого мужчины и каждойженщины. У нас в компании работают около трех тысяч людей, из которых примернополовина женщины. Каждый волен поступать так, как ему заблагорассудится. Но нев этом случае. Я всегда считал неправильным подобные отношения на службе. Вамне кажется, что это несколько мешает совместной работе?

— Не знаю. Но, по данным психологов, это, наоборот,укрепляет семьи и помогает сотрудникам чувствовать себя гораздо увереннее.

Рашковский усмехнулся:

— И я должен полагать, что вы, опираясь на этистатистические данные, решили почувствовать себя увереннее и укрепить моюсемью?

— Нет, — улыбнулась Марина, — но вчерашний случай произошелне только потому, что вы мой начальник, а я ваша подчиненная. Если бы я самаэтого не хотела, этого бы никогда не произошло.

Рашковский удовлетворенно кивнул, давая понять, что разговорзакончен. Словно они исчерпали эту тему и не собирались к ней болеевозвращаться.

Вечер она провела одна. К счастью, в этот вечер Циннер ее небеспокоил. Она рано легла спать и рано проснулась. И тут раздался телефонныйзвонок. Марина взглянула на часы. Было только десять минут восьмого. Недовольнонахмурившись, она взяла трубку. Но на другом конце провода не ответили. Затопочти сразу постучали в дверь, и посыльный принес ей свежую газету. Она взялагазету, развернула ее. На первой странице были подчеркнуты несколько цифр.Теперь она знала, куда звонить.

Пришлось одеться и спуститься вниз, чтобы позвонить изхолла, где был установлен обычный телефон, по которому можно было говорить скарточкой. Набрав номер, она не удивилась, услышав голос Циннера:

— Доброе утро, Марина.

— Доброе утро. Что случилось?

— После совещания в Стамбуле все изменилось. Банкиры решилипомочь Рашковскому в получении гарантий на кредит. А преступные авторитеты, всвою очередь, прекратили внутренние разборки. Я думаю, в сегодняшних газетах выпрочтете много интересного.

— В каком смысле?

— Вчера была арестована группа сотрудников ФСБ. По личномупоручению директора ФСБ они занимались провокациями и устранением наиболееодиозных преступных лидеров. Разумеется, они действовали незаконно, без решенийсуда и санкций прокуратуры. Через три часа должна состояться пресс-конференцияИгоря Николаевича.

— Не понимаю, зачем вы мне это говорите.

— Они организовали несколько нападений, в том числе и накортеж автомобилей Валентина Рашковского.

— Не может быть, — в растерянности произнесла Чернышева, —значит, это были не бандитские разборки?

— Прочтете в завтрашних газетах, — злорадно бросил Циннер, —у каждого ведомства свои приоритеты. Пока мы решили бороться с преступностью,разлагая ее изнутри, контрразведчики продумали свой план, как всегда, грубо итопорно.

Излишне было говорить, что разведчики и контрразведчикивсегда недолюбливали друг друга, а соперничество подобных ведомств носилоожесточенный характер не только в бывшем Советском Союзе. В Германии, кстати,тоже. Теперь она понимала, почему к ее операции был подключен весьаналитический отдел, а группа психологов помогала Циннеру решать их задачи.Очевидно, перед всеми правоохранительными органами страны была поставленаконкретная задача: добиться заметного снижения уровня преступности. Вконтрразведке решили сделать ставку на силовые методы, заставив преступныхавторитетов истреблять друг друга. В разведке решили скооперироваться смилицией и провести масштабную операцию по внедрению в руководство преступныхорганизаций собственных агентов.