года двести жителей этой части Вест-Энда слегли с холерой. За десять дней число погибших достигло пяти сотен, то есть 10 % населения квартала.

Сноу отметил на карте адреса всех погибших от болезни и сразу понял, что многие из них жили неподалеку от общего источника воды: колонки на Брод-стрит. Как показывала ныне легендарная «карта призраков», которую составил Сноу, все летальные исходы были сосредоточены в конкретном районе. И хотя она ясно указывала на то, что источник проблемы находился именно там, было несколько озадачивших Сноу деталей, с которыми еще предстояло разобраться.

В их числе – тот факт, что несколько погибших во время вспышки в Сохо жили далеко от колонки. К тому же многие обитатели района остались здоровы. Поэтому Сноу устроил тщательную инспекцию, стучась в каждый дом и задавая жителям один, принципиально важный вопрос: «Где вы берете воду?»

Оказалось, что жертвы инфекции, жившие в отдаленных частях квартала, далеко от Брод-стрит, все-таки брали воду из той же колонки. Одна мать специально посылала туда своих сыновей, потому что ей больше нравился вкус тамошней воды. Некоторые заболевшие холерой дети из других уголков Сохо пили воду из колонки на Брод-стрит по дороге в школу. Эти сведения помогли Сноу решить первую головоломку.

Тогда он принялся искать объяснение тому, что некоторые жители района вообще не заболели. Он выяснил, что все семьдесят работников местной пивоварни на Брод-стрит остались здоровы. Почему? Потому что в пивоварне был собственный колодец. А если говорить точнее, работникам полагался щедрый бонус: бесплатное пиво. Многие из них сказали, что вообще не пили воду – только пиво. Все время. Сноу также разузнал, что из пятисот тридцати пяти постояльцев большого работного дома (учреждении, где жили люди, которые не могли самостоятельно себя обеспечить, но получали еду и ночлег в обмен на работу) холерой заболело лишь несколько человек, ведь там был собственный колодец.

Доказательств было хоть отбавляй. Сноу изложил свои выводы местным органам здравоохранения и предложил простое, но блестящее решение: временно демонтировать ручку колонки на Брод-стрит. После этого вспышка холеры затухла и сошла на нет.

Поразительно, но члены Генерального совета здравоохранения – центрального административного органа, учрежденного несколькими годами ранее специально для борьбы со вспышками холеры, – до сих пор не были до конца уверены, что всему виной была вода. Они провели собственное расследование, и в очередной раз пришли к выводу, что причиной болезни был «дурной воздух». Вот насколько сильной оказалась вера в теорию миазмов (и вонь, пронизывающая весь район). Строго говоря, члены Генерального совета не ошибались, указывая на тот факт, что в домах людей, умерших от холеры, явно царила антисанитария.

На этом вся история могла и закончиться. Но Сноу показал свою карту преподобному Генри Уайтхеду – священнику из церкви Святого Луки, что находилась неподалеку, на улице Бервик. Тот пользовался симпатией у жителей района и был глубоко обеспокоен вспышкой холеры. Поначалу Уайтхед тоже не поверил Сноу – по правде говоря, он был настолько не согласен с утверждениями Сноу относительно колонки на Брод-стрит, что решил начать собственное расследование, воспользовавшись своими многочисленными связями и опросив семьи, пострадавшие от эпидемии, чтобы опровергнуть теорию врача. Он побеседовал со многими жителями окрестностей Брод-стрит, покинувшими квартал при первых признаках вспышки холеры, и спросил их, доводилось ли им пить воду из колонки на Брод-стрит.

♦♦♦

В итоге его изыскания привели к нулевому пациенту вспышки. Первым человеком, скончавшимся от холеры во время лондонской вспышки 1854 года, была маленькая дочурка Томаса и Сары Льюис, которые жили в гостиной дома под номером 40 по Брод-стрит, как раз неподалеку от печально известной колонки. Около 6 часов, жарким утром двадцать восьмого августа, Сара Льюис обнаружила, что ее дочь заболела: ее мучила рвота и зеленая, водянистая диарея с «резким запахом». Сара постирала пеленки девочки, а потом выплеснула грязную воду в выгребную яму, которая находилась в каком-то метре от колонки на Брод-стрит. Как разузнал Уайтхед, на следующий же день соседи, жившие этажом выше семейства Льюис, заболели холерой. Преподобный обратился к членам Генерального совета здравоохранения с просьбой раскопать выгребную яму; как и следовало ожидать, стало очевидно, что нечистоты из нее попадали в источник питьевой воды.

Великая вспышка холеры 1885 года в Чикаго

Одна из крупнейших эпидемий холеры в США разразилась в 1885 году, когда сильный шторм унес нечистоты, сброшенные в реку Чикаго, так далеко в озеро Мичиган, что они попали в городскую водозаборную систему и заразили воду. В результате последовавшей за этим вспышки холеры погибла одна восьмая населения города (90 000 человек), что в итоге привело к новому масштабному проекту совершенствования канализации с целью перенаправить городские стоки прочь от водозаборных сооружений на озере Мичиган.

Ужасная была эпидемия – или могла бы быть – если бы она действительно произошла. Эта история, которую так часто пересказывают, представляет собой городскую легенду, выдуманную в середине XX века, чтобы чикагцы одобрили план по борьбе с наводнениями. И хотя в 1885 году действительно произошел сильный шторм, унесший нечистоты в озеро Мичиган, на самом деле ветер увлек загрязненную воду прочь от городской водозаборной системы. Никакой вспышки холеры не было.

Семена этой легенды в 1956 году заронила публикация регионального управления по очистке воды. К 1976 году история обросла деталями о гибели «90 000 чикагцев» и стала появляться в книгах, газетах и журналах. Наконец Либби Хилл, преподавательница из Северо-восточного университета Иллинойса, задалась вопросом, который никому не приходил в голову: «А это точно произошло?»

Оказывается, ответ – громогласное «нет».

Наконец причину эпидемии удалось установить. И выдвинутая Сноу теория о зараженной питьевой воде подтвердилась, что стало важнейшей вехой в изучении и искоренении этого заболевания, которое со смертоносной быстротой распространялось через жизненно необходимый для нас ресурс.

Что касается дочери Льюисов – нулевой пациентки вспышки 1854 года, она трагически скончалась через четыре дня после заражения холерой, и ее имя навсегда утеряно для истории. Ее отец умер две недели спустя. Все это время Сара Льюис продолжала сливать воду с заразными фекалиями в выгребную яму, непреднамеренно способствуя распространению инфекции.

Страшная ирония эпидемий холеры XIX века заключается в том, что на самом деле эта болезнь очень легко лечится. Из всех заболеваний, которые некогда приводили к эпидемиям, ее победить проще всего. Обычных домашних средств, которые стоят сущих грошей, достаточно, чтобы спасти больного от холеры и снизить уровень смертности