- Ну… - Елисей задумался, правда, получалось не слишком, ибо выходило, что матушка… матушка ведь всем довольна. А получается… она и вправду редко покидает женскую половину терема. Да, до храмов ходит порой или вот еще на пирах присутствует, на тех, на которых обязательно надобно.

- Царица опять же… может, она и хорошая женщина, - поспешила заверить БАська, - да только упасите боги её в свекрови. Сразу ж видно, что житья не даст.

- Почему?

- Потому как привыкла править… всеми. Вот и выходит… ей надобно кого-то из боярских дочек, чтоб тихие да ласковые. А я… я ведьмою порчена! – сказала Баська с непонятной гордостью.

- Это как?

Она насупилась.

- Это… мы от… у нас дом! И котики. И еще дух имеется. Всамделишный… строгий дядька, на батюшку моего похожий, разве что без розги, только грозится. Хотя… и батюшка мой тоже только грозится. Так вот, она сама живет, как ей охота, а не как муж скажет.

- И разве это хорошо?

- А разве плохо? – Баська поглядела в глаза. – Но… я не ведьма. И замуж идти придется… ежели б сидела при ведьме, глядишь, и не пришлось бы. Кто б меня после ведьмы взял-то? Вот… а я к камню полезла… теперь от сижу, дура дурой, но благословенная…

Как-то это было… в корне неправильно.

А Баська доделала веночек и протянула.

- На от… а то тоска тут смертная. Ты еще приходи, хоть поговорим. Добре?

И Елисей, сам не зная, зачем, веночек нацепил. А потом кивнул и сказал:

- Завтра? На этом же месте. Найдешь?

- Как-нибудь не потеряюсь… только ты не думай, что я так… это я от скуки просто.

И Елисей поверил.

Наверное.

Не стоит бояться совершенства, вам все одно его не достичь.

…из беседы с одной ведьмой.

Вот случалось такому быть, что вроде как и человек перед тобою достойный, славный родом, известный службою верной, а все одно неприятный. Глядишь вроде на такого, не кривой, не косой, и пахнет от него приятственно, и сам-то чист да одет прилично, но…

Луциан поморщился.

Мысленно.

- И где это видано, надежа-государь, - Таманов согнулся в поклоне, из которого умудрялся глядеть на Луциана верноподданечески. – Чтоб девка непонятная да во главе рода становилася! Еще и ведьма.

И бояре, собравшиеся ныне, закивали, соглашаясь, что никак допускать подобного нельзя. Правда, шепоточек прошел, ибо Таманова недолюбливали.

Не сказать, чтобы за дело. Но… вот не одному Луциану он неприятен был.

- И чего же ты хочешь?

- Защиты, государь, - Таманов склонился еще ниже, этак он и пополам переломится. – Не за себя прошу, за родичей, которые тихи да скромны…

Скромный Волков тоже спину согнул, то ли уважение выказывая, то ли под тяжестью собственной шубы, ибо, в отличие от Таманова, был он невысок, полноват и несерьезен с виду. Вон, и бороденка выросла реденькая, с рыжиною да проплешинами.

Как есть, странный человек.

В прежние-то времена Волковы славились, да после как-то вот и вышли, будто их не было… в реестре-то боярском, конечно, значились. Подати платили исправно. Но вот сами… ни военною службой, ни еще какой себя не показывали.

Что-то там у них приключалось не то.

- Вели этой… самозванке, - Таманов разогнулся, не до конца, само собою, и на посох оперся. Вцепился в него обеими руками, а сам-то покраснел. – Чтоб не смела прозываться княгинею Волковой. И чтобы отдала то, чем владеть права не имеет.

- Особняк, - влез Волков, пальчик загнувши. – И имение под Канопенем, раз уж оно объявилося. Земли при нем. Украшения золотые…

- Надо бы комиссию создать, - поддержал Таманов. – И переписать все, что в доме имеется, пока эта… не растратила на пустое.

Волков закивал.

А вот Гурцеев поморщился. Не то, чтобы сказанное не пришлось по нраву, скорее уж он особенно сильно недолюбливал Таманова. Но… нелюбовь нелюбовью, но служили Тамановы верно.

Остальное же…

- Стало быть, выскочка? – прогудел Гурцеев, посох оглаживая. И что-то было во взгляде его этакое, что заставило Таманова разогнуться. И брови сдвинуть недовольно. – Ежели выскочка, то как вышло, что дом её признал?

- Ведьма. – Таманов вздернул голову, и Волков мелко закивал, подтверждая, что все именно так.

- Ведьма… и что с того? Помнится, еще матушка твоя… уж коли говорить о бабах, та еще ведьма была… по натуре, а не по силе.

Таманов заскрипел зубами.

- Так вот, она к Ковену не единожды обращалась за помощью. И Гильдейцев нанимала… как и её матушка… и иные, кто до неё был. Уж больно дом хороший, как такой было бросить… и ничего-то ведьмы не сделали. И маги лишь руками развели. Старая волшба, не на крови, на силе завязанная.

Говорил Гурцеев спокойно, но с Таманова взгляду не спускал.

- Ослабла твоя волшба, вот и…

- А еще сказывали, что старый Волков, тот, который защиту поставил, правнучку признал. И свидетелем тому был твой, государь-батюшка, сынок названный, князь Радожский, у коего оная девица в невестах значится.

- Это… это недопустимо! – взвизгнул Волков тоненько.

Вот и какой из него боярин-то с этаким голосочком? Недоразумение одно… и дивно, что сие недоразумение ко двору явилось да требует чего-то.

- Что именно? Договор был заключен еще когда… - Гурцеев позволил себе усмехнуться, правда, умешка вышла кривоватой.

- И… и даже если она и вправду Волкова, то… то неможно замуж выходить, не испросивши разрешения.

- Чьего?

Гурцеев прищурился.

- Главы рода, - спокойно ответил Таманов и взмахом руки заставил Волкова замолчать. – Коим ныне является мой многоуважаемый родич… и в любом случае, сперва нам надлежит установить, кем является сия девица, а это не сложно. Достаточно сличить кровь, и все-то будет ясно.

- Можно и не сличать, - Гурцеев оперся на посох. – Оно и без того понятно, что это сличение ничего-то не покажет, ибо нынешние Волковы к тем прошлым отношения не имеют. По крови.

Таманов открыл было рот, желая возразить. А Луциан подумал, что устал от всего этого. Впереди еще ожидало пяток просителей из числа тех, отказать которым было презатруднительно, после же – иные дела, пусть важные, но нудные.

Царица опять же…

…изволила явиться и вновь жаловалась, что невест-то дюже много и надобно как-то сделать так, чтобы лишних отослать, но обиды им не учинивши.

Оно и верно, обижать благословенных богиней – дело дурное.