должен как-то обозначить цель вашего визита. Поэтому вынужден спросить, что вам нужно от герцога?

— Сожалею... Но об этом я могу сообщить только самому герцогу. Информация слишком конфиденциальная, и я не могу доверить ее даже вам...

Барон ничего не ответил. Я тоже молчала, ожидая его реплики. Я сказала все, что хотела...

За разговорами мы не заметили, как доехали до ворот в Нижний город. Когда карета мягко качнулась, останавливаясь, барон Грац отмер.

— Я сообщу о вашем желании его светлости. Но не могу обещать, что он согласится. А сейчас я должен вас покинуть...

Он открыл дверцу кареты и исчез в темноте осенней ночи. Сквозняк, ворвавшийся в открытую дверь стегнул ледяной плетью по всему телу, и мгновенно выдул малейшие напоминания о присутствии барона. Я зябко поежилась и плотнее закуталась в пуховый платок. Кажется, пора переходить на меховые шубы.

Осень в этом году закончилась как-то быстро. И сейчас, в конце хмуреня, по ночам было так холодно, что казалось в воздухе уже ощущаются крохотные льдинки будущих морозов. Днем тусклое солнце все еще умудрялось немного прогревать землю, но очень скоро и одно сдаться и отступит до самой весны.

Эх. если бы не все напасти, то я бы радовалась такой погоде. Объемы реализации носков и шапок произведенных на моей мануфактуре уже начали начали расти. И если бы не перебои с сырьем и нашествие моли, то мои доходы в этом году значительно выросли бы... Сейчас же я надеялась, что холод заставит людей покупать носки и шапки из верблюжьей шерсти.

Мне так нужны деньги... У меня же есть рудник, который пока работал ни шатко, ни валко, балансируя на грани окупаемости. И в ближайшие дни должна была состояться встреча с главой Дома гильдий... мне пора было заявить о себе на всю Грилорию.

Я тряхнула головой и улыбнулась. Надо предложить герцогу Юрдису поучаствовать в промышленной революции в стране. Жаль, что я не додумалась до этого раньше, а то смогла бы намекнуть барону Грацу о цели своего визита. А так пришлось выкручиваться и уходить от ответа. Не могла же я признаться барону, что собираюсь раскрыть герцогу Юрдису свою настоящую личность.

Мне нужно было начинать поиск сторонников на самом верху. Я ведь для этого ввязалась во всю эту авантюру Третьего советника.

В Нижнем городе я пробыла почти до третьих петухов. И вроде бы все основные обязанности взял на себя Жерен, и от меня требовалось только утвердить его решения, но чтобы вникнуть во все нюансы мне пришлось потратить много времени. Откуда я, к примеру, могла знать, что каждая шмара, работающая на улицах города платит своему Смотрящему половину дохода. И за эту сумму получает не только место для работы, охрану от буйных клиентов, но и, собственно, самих клиентов. Оказалось, что шмары не сами договариваются с клиентами, а их им приводят Смотрящие.

Смотрящие, в свою очередь, тоже отдают нам половину своих доходов. И получают за это не только право «стричь баранов», но и гарантию, что в случае чего мы сделаем все возможное, чтобы вызволить преступника из застенок. Взятки, подкупы и прочие финансовые затраты наша «организация» брала на себя. Если же нам не удалось бы вытащит нашего человека из тюрьмы, то его семья получала бы денежное довольствие, достаточное, чтобы выжить без отбывающего наказание главы семьи.

При этом еще была установлена разного рода градация по уровню доверия, по «выслуге лет» и прочим значимым параметрам. И все эти правила неписанного кодекса соблюдались очень четко. Власть ночного правителя, собственно и держалась на трех столпах: силе, жесткости и неписанном кодексе.

На обратном пути я заехала за шпионом. Ему, в отсутствии аллергена стало немного лучше, но аромат лаванды, впитавшийся в мою одежду и волосы сделал своей дело, и в замок Бокрей господин Корс вернулся, снова беспрестанно чихая и вытирая бегущие из опухших глаз слезы.

— Не понимаю, — гундосил он, — я уверен, что мне стало легче, а теперь снова...

— Ничего страшного, — улыбнулась я, еле сдерживая зевоту, — я не выдам вас господину Первому советнику. А у вас будет время подлечиться до вечера. Алис же снабдил вас микстурами?

— Да, ваша светлость, — в глазах бедолаги появилась искренняя благодарность, — вы очень добры. Я не забуду вашего участия.

— Ну, что вы, не стоит, — зевнула я, прикрывая рот ладошкой. Не говорить же несчастному Корсу, что его слова прозвучали для меня, не как благодарность, а как угроза. Еще бы... когда он узнает, что я использовала его слабости для своих коварны планов, вряд ли он сможет простить и забыть такое отношение. Но на войне, как на войне. А верные солдаты Третьего советника для меня такие же враги, как он сам.

Я вошла в гостиную, беспрестанно зевая и закрываясь ладошкой. Сонный дворецкий, открывший дверь попытался поздороваться, но заразившись от меня не смог сдержаться и широко зевнул, прямо посреди приветственной фразы.

Не знаю, возможно он на самом деле хотел меня предупредить, но не смог. А может быть даже не собирался. Ведь, если подумать, ничего страшного не случилось. Вот только я, услышав хорошо знакомый голос, вздрогнула всем телом от испуга. Зато сон как рукой сняло.

— Ваша светлость, какая приятная встреча. Не ожидала увидеть вас здесь в такую рань...

На диване в гостиной с книгой в руках сидела моя свекровь, ее светлость герцогиня Бокрей, сестра Великой матери.

— Доброго утра, ваша светлость, — поклонилась я, лихорадочно соображая, что же теперь делать. И с какой целью эта дамочка, вообще, вернулась в Ясноград из провинции...

Герцогиня отложила книгу, медленно встала и подошла ко мне вплотную. Я попыталась опустить голову, слишком уж пристально моя свекровь смотрела на меня. Но она бесцеремонно схватила меня за подбородок и подняла мое лицо, пристально вглядываясь в его черты.

Я невольно задержала дыхание... А вдруг артефакт Древней Богини Аддии не сможет защитить меня от такого внимательного взгляда? Что если герцогиня Бокрей сможет разглядеть во мне принцессу Елину? Под ложечкой похолодело...

— А ты и вправду похожа на мать, — произнесла она, от чего мое сердце ухнуло в пропасть и бешено застучало, разгоняя адреналин по сосудам. — Значит ты дочь Великой матери, моей сестры... — титул Ургородской правительницы она произнесла с нескрываемым презрением. — Ну, то же, племянница, добро пожаловать в семью, — недобро усмехнулась она и, наконец выпустив подбородок из холодных