Пока за право воспитывать наследницу шли нескончаемые войны, и каждая нянюшка старалась угодить ей, младшая сестра оказалась никому не нужна. И за ней стала присматривать травница, которая и научила ее всему ,что знала сама...

Наследница росла довольно взбалмошным и капризным ребенком, которому было позволено все. Она привыкла к лести и всеобщему обожанию, хотя прекрасно понимала цену всему этому притворству. Дружба с младшей сестрой не сложилась, она была слишком тихой и кроткой, но девочка никогда не чувствовала себя одинокой. Ведь рядом всегда была Мама... именно так обращалась она к той сущности, которую ощущала с самого рождения.

Именно с Мамой она делилась самыми страшными секретами, с ней радовалась, ей жаловалась на свои проблемы, и именно от нее получала советы... Да, со временем она стала думать, что Мама не только внимательно слушает, но и отвечает ей.

Так прошло много лет. Девочки выросли. Они почти не общались, хотя и вражды между ними не было. Но однажды наследница вернулась домой с ночной гулянки и увидела, что ее сестра плачет. Оказалось, она подслушала, что мать собирается выдать ее замуж за чужака.

Это было страшно. Девочкам в Ургороде всегда говорили, что замужество — это крест, перечеркивающий жизнь и свободу женщины. Не удивительно, что младшая была напугана. К тому же она очень мало видела мужчин и даже не представляла, что с ними делать.

И тогда наследница предложила младшей немного развеяться, прогуляться по ярмарке. Возможно, младшей повезет и она встретит мужчину, которому сможет доверять и который научит ее всему, что нужно.

Все так и случилось. Младшая встретила на ярмарке парня, в которого влюбилась с первого взгляда, и с которым потеряла невинность той же ночью.

А утром она пришла в комнату к наследнице и принялась уговаривать ее помочь избавиться от ставшего еще более ненавистным жениха. Она даже не захотела с ним встречаться. И упросила наследницу отправиться на встречу вместо нее.

Наследница согласилась не сразу. Но младшая умоляла ее и в конце-концов старшая сестра сдалась. Но только один раз. Потом младшая должна была сама разбираться со своими проблемами.

Но наследница и не подозревала, что младшая добавила ей в напиток особой травки, которая лишала человека воли и делала послушной марионеткой. Уж в травках-то она разбиралась очень хорошо. И когда жених, оказавшийся принцем увез ее с собой, она не смогла даже рассказать ему правду. Сестра запретила. Она же вручила герцогу Бокрею, сопровождавшему его высочество, запасы этой травы, предупредив, что сестра должна пить это «лекарство» постоянно. Тогда она сделает все, что они захотят...

То, что случилось дальше я уже знала. Вот только это не был розыгрыш, как говорила мне Великая Мать, и наследница участвовала во всей этой авантюре не по доброй воле. Более того, оказалось герцог Бокрей был прекрасно осведомлен о свойствах этой отвара, и много лет поил супругу, регулярно получая от младшей, занявшей место наследницы, запасы нужной травки... И перестал только тогда, когда понял, что именно от этого его жена не может выносить ребенка.

— Это было хуже, чем смерть, — герцогиня, рассказывая свою историю, ушла в себя и перестала пугать странным поведением. — Я чувствовала себя, как в тюрьме. Из года в год, очень много лет, которые слились для меня в самый большой кошмар. Но самым страшным было то, что от меня ушла Мама. Сразу после того, как я произнесла брачные клятвы. И теперь ее больше нет... рядом со мной только Пустота. Она такая холодная... такая злая... и такая сильная... иногда мне кажется, она готова занять мое место... и ты ей не нравишься.

Он подняла на меня взгляд, в котором не осталось ни капли разума:

— И ты ей не нравишься, — повторила она.

Глава 29

Мать Адрея смотрела на меня глазами, в которых я видела ту самую Пустоту. Это должно было меня напугать. Заставить отшатнуться от сумасшедшей, но вместо этого я вдруг ощутила жалость. Чувство было острым, пронзительным и совсем неуместным. Я на мгновение растерялась, и в ту же секунду ощутила себя Другой.

— Все будет хорошо, — внезапно я оказалась рядом с герцогиней и обняла ее, прижимая к себе, — все будет хорошо, дитя мое, — выдохнула я, которая больше не была мной. Точно так же, как в случае с Катрилой, Кто-то говорил моими устами вместо меня, обнимал несчастную женщину и ласково гладил ее по волосам.

— Мама?! — тихим, хриплым шепотом спросила Саирла... откуда-то мне стало известно имя моей свекрови. И я чувствовала огромное сожаление, что мои дети снова сумели сами создать проблемы друг другу. А ведь эта девочка была моей любимицей очень долго, и я надеялась, что уж она-то никогда не окажется в такой ситуации.

Я ничего не ответила. Но и не нужно было. Саирла все поняла и сама. Она всхлипнула и разрыдалась, цепляясь за меня, как за единственную опору в бушуем море. Крупные слезы потекли из ее глаз прямо мне на платье. Я ощущала их теплую горечь всей кожей. И всем сердцем. И они жгли меня так же, как мою заблудшую дочь.

— Поплачь, дитя, — легкая, мягкая улыбка тронула мои губы. Не моя. Чужая. И я зашептала, утешая. — Я всегда была рядом. Все эти годы. Я присматривала за тобой, но не могла вмешаться.

— Мама, — Саирла рыдала, крупно вздрагивая в моих руках. — Мама! — повторяла она беспрестанно, — мама...

— Тшш, — я слегка покачивалась, баюкая ее, как маленького ребенка. — Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо. Я рядом. Я всегда была рядом, только ты перестала меня слышать. И нет никакой Пустоты, дитя, есть пустая душа. И ты сама сделала ее такой. Месть, о которой ты мечтаешь каждую минуту, не пропускает в твое сердце другие чувства. Ты должна простить сестру, и тогда все изменится... Твоя душа станет свободной, и ты сможешь заполнить ее всем, чем захочешь.

— Нет, — замотала головой герцогиня, — я не могу. Рамина забрала мою жизнь. Это я должна была быть Великой Матерью и править Ургородом, а не она. Мама, разве ты не понимаешь, что она со мной сделала?!

— Понимаю, — кивнула я, чувствуя щемящую боль в груди. Дети иногда совершают глупые поступки не потому, что глупы, а потому что не осознают до конца последствия