приближенными. Они нашли пристанище в доме вдали от города; и когда они убедились, что никто из королевского дома не следует за ними, Бертоле указал девице, что приговор суда может быть и пагубным для нее:

– Если он таковым окажется, не миновать вам смертной казни. С другой стороны, если решение будет отдано превратностям поединка, вы знаете прекрасно, что при дворе короля Артура собран цвет всего земного рыцарства; и нет среди них ни одного, кто, заступаясь за честь королевы, не верил бы, что бьется за правду. И потому все выгоды будут у них, тогда как ваши шампионы выйдут на защиту дурного дела, хотя и веря в него от души, и начать им придется с клятвы на святых, что якобы ваше дело правое. Устоит ли их ложная клятва против праведной клятвы другой стороны?

– Увы! – сказала девица, заплакав. – Что же вы мне посоветуете?

– Вот что я вам скажу: как известно, никогда не следует пятнать честь своего имени перед людьми; ибо не бывает людей, подобных Господу нашему, который прощает чистосердечно раскаявшихся грешников. Чтобы не загубить вашу жизнь и ваше доброе имя, советую вам прибегнуть к одной хитрости. Мы испросим у короля второй день отлагательства; он нам его даст, и как только он согласится, один из ваших рыцарей придет и объявит ему, что в Карадиганском лесу обитает невиданный кабан, давний бич этих мест. Король, весьма пристрастный к охоте, потребует, чтобы его немедленно проводили туда, где чудище пребывает обыкновенно. А ваши люди пусть будут начеку: когда они увидят, что король остался один, они его окружат, и им не составит труда завладеть его особой и отвезти его в Кармелид. Там вы его очаруете в свое удовольствие и уж наверно сумеете заставить признать ваши права супруги-королевы.

Девица одобрила совет Бертоле. Три рыцаря вернулись ко двору и от имени своей госпожи запросили заново отложить дело.

– Соглашусь, – сказал король, – но в последний раз; больше уже не надейтесь!

А когда они выходили, явился вдруг еще один рыцарь, будто бы не знакомый с девицей, и попросил дозволения говорить с королем.

– Сир, – сказал он, – храни вас Бог! Знайте, что я видел своими глазами. В Карадиганском лесу завелся самый огромный кабан, о каком я когда-либо слыхивал. Он приносит разорение всей округе; к нему не смеют подступиться, и если вы не возьметесь избавить от него этот край, вы не достойны носить корону.

Ланселот в это время сидел рядом с королем.

– Слышите, о чем мне толкуют, Ланселот?

– Да, сир; удача будет тому, кто найдет логово кабана и принесет его голову! Среди ваших башелье нет ни одного, кто не был бы счастлив его выследить.

– Пусть выслеживают, кому вздумается, – сказал король. – Я же не стану ждать никого. Эй! Подать мне мои охотничьи одежды!

Ему повиновались; он сел верхом, а за ним Ланселот, Галеот, Гавейн, Грифлет, Ивейн и многие другие. Рыцарю, посланному девицей, велено было проводить их. Скоро он сказал вполголоса королю:

– Сир, кабан уже недалеко отсюда; но топот всей этой кавалькады спугнет его, и если вы не хотите упустить честь догнать его первым, лучше бы вам отойти от ваших рыцарей.

– Неплохо придумано, – ответил король.

Он подал знак своим спутникам повернуть в другую сторону и оставил при себе только двух ловчих, с которыми углубился в густую чащобу.

Но, озираясь вокруг, Артур начал дивиться тому, что не слышно шума в листве и не видно зверя. Внезапно его окружили рыцари: шлемы подвязаны, кольчуги надеты, глефы в руках; они предупредили, чтобы он не пытался противиться понапрасну. Видя, что его предали, король поднял меч и оборонялся, как мог; но вот его конь смертельно ранен и падает под ним, оба его ловчих связаны, а сам он разоружен. Ему завязали руки, его водрузили на коня, и тот увез его скорым рысистым шагом. А рыцарь, его провожатый, поспешил повернуть обратно, и когда он уже был далеко, то затрубил в рог, чтобы увлечь рыцарей короля в свою сторону.

– Слышите этот рог? – сказал им мессир Гавейн. – Это король трубит; поедем туда, откуда доносит ветер.

Нетрудно догадаться, что они все более и более удалялись от короля, так что к ночи они вернулись в Карадиган, удрученные усталостью и тревогой. Королева, которая их дожидалась, спросила, почему с ними нет короля. Мессир Гавейн признался ей, что они понапрасну искали его. Она сразу заподозрила измену и залилась слезами. Тщетно пытались ее убедить, что за короля нечего бояться.

– Он захотел, – говорили ей, – оставить себе одному честь убить кабана, чтобы по праву потешаться над теми, кто ехал за ним. Завтра будет прескверно, если нам не удастся его найти.

LVII

Назавтра бретонские рыцари прочесали обширный лес вдоль и поперек, но не нашли короля; однако его конь, лежащий замертво и пронзенный ударом копья, утвердил их в мысли, что их сеньор претерпел ту же участь или, в лучшем случае, был увезен в плен. Город впал в уныние, узнав о неудаче их поисков; но кто мог бы выразить горе королевы, и без того снедаемой тревогой со дня оглашения жалобы девицей из Кармелида? Галеот пытался ее утешить.

– Мы скоро узнаем, – говорил он, – по какому случаю задержан король; но вам, госпожа, не стоит бояться клеветы! Она добром не кончит, эта недостойная женщина, которая посмела возвести на вас дурацкий поклеп!

– Мне мало дела до этой женщины, Галеот, – отвечала королева, – но я боюсь людской злобы. Извольте же предупредить вашего друга, чтобы избегал видеться со мною наедине, пока король будет вдали отсюда.

Галеот одобрил осмотрительность и мудрость королевы. В тот же день она выехала из Карадигана и вернулась в Кардуэль под охраной мессира Гавейна, мессира Ивейна, Кэя-сенешаля и прочих рыцарей ее дома.

Что же до девицы Кармелидской, то, узнав о пленении короля, она вновь явилась ко двору и потребовала у баронов Логра, чтобы ее приняли в присутствии Артура.

– Сударыня, – ответил Бодемагус, – короля здесь нет, он усмотрел надобность покинуть Карадиган и передал нам право вершить суд.

– Этого быть не может: приговор по моему делу должен исходить из уст короля. Он отложил мое дело; на него я приношу жалобу; и это он должен вернуть мне достоинство, мне принадлежащее.

– Госпожа, рыцари королевского двора в ответе за короля; они имеют полное право выступать и судить от его имени. Своей честью и своей головой они ручаются за правоту своих суждений.

– Нет, нет; только король должен меня выслушать и воздать мне должное.