— В подобных случаях надо только улыбаться, —посоветовала Кэрол, когда они вошли в вестибюль отеля. — Когдазнаменитость улыбается в объектив — это просто новость; когда она начинаетзлиться или, не дай бог, лезет на фотографа с кулаками — это уже очень горячаяновость. Не будем останавливаться на полпути, поднимешься со мной?

— Мечтаю об этом, — откликнулся Мэтью. Теперь иему, и Кэрол было, по большому счету, безразлично, попадет ли их фотография вгазеты или нет. Они не собирались ничего скрывать, хотя, конечно, предпочли быобойтись без лишней шумихи.

Когда они поднялись в номер, Мэтью снова поцеловал Кэрол.Они были одни — Стиви уже уложила вещи и отправилась спать. Только ноутбукКэрол все еще стоял на столе, но работать она не собиралась.

— Я словно опьянел от тебя, — шепотом сказалМэтью, крепче прижимая ее к себе. Он и вправду не только с нетерпением ждалновых открытий, которые им предстояло сделать в Калифорнии, но и вспоминал, какхорошо им было когда-то.

— В таком случае постарайся поскореепротрезветь, — ответила Кэрол, которая если чего и боялась, так этоповторения безумства, владевшего обоими много лет назад. Быть может, дело былов возрасте, но теперь она предпочла бы крепкую, спокойную привязанность бурнойстрасти, которую они пережили когда-то и которая не принесла им ничегохорошего. Она так и хотела сказать, но, заглянув в его удивительные глаза,подумала, что Мэтью — это не Шон, он всегда был и до сих пор остался волевым,импульсивным, порывистым, не знающим, а точнее — не признающим преградчеловеком. В нем не было ни покоя, ни умиротворения. Любовь, ненависть, страсть— все это он доводил до крайности, хотя сам часто от этого страдал. Шону тожебыли доступны сильные чувства, и все-таки он был другим. Пожалуй, только сейчасКэрол окончательно поняла, что так привлекало ее в Мэтью. Он словно заряжал еесвоей энергией, своей страстью, он был человек-вызов, и в этом отношении онибыли идеальной парой. Их объединенной энергии хватило бы, чтобы перевернутьмир. Поначалу именно это и испугало Кэрол, но потом она привыкла. Или, точнее,снова привыкла.

В этот последний вечер Мэтью надолго задержался в ее номере.Но ни он, ни Кэрол не осмеливались переступить через невидимую черту, за которойлежала восхитительная и пугающая область телесной близости. Отчасти обаудерживались от этого, страшась неосторожно разрушить тот хрупкий мостик,который они воздвигли между собой за последние дни, но главным препятствием былврачебный запрет. Кэрол только недавно оправилась от тяжелой травмы, и врачирекомендовали ей не торопиться с возвращением к интимной жизни. Тогда этотсовет не показался Кэрол актуальным — в ее планах ничего подобного непредвиделось. Мэтью прекрасно понимал ситуацию и не торопил события. Сейчас еговолновало, как Кэрол перенесет долгий перелет. Он даже вызвался отвезти ее ваэропорт, и они договорились, что он заедет в семь утра. Регистрация начиналасьв восемь, а вылет — в десять. Молодой врач-невропатолог, который должен сопровождатьКэрол, обещал быть в «Ритце» в половине седьмого, чтобы осмотреть ее передвылетом. Он условился об этом со Стиви, сказав, что это будет обычнаяпроцедура.

В половине первого ночи Мэтью ушел. Кэрол пребывала впрекрасном настроении, когда чистила зубы и надевала ночную рубашку. Онарадовалась, что наконец возвращается домой, и мысленно перечисляла дела,которые ей предстоит сделать в первую очередь. Дел, которые запланировалаКэрол, набиралось немало, но удивляться этому не приходилось — ведь ей фактическипредстояло начать жить заново.

На следующее утро Стиви разбудила ее в шесть, и к приездуврача Кэрол успела привести себя в порядок и позавтракать. Невропатологдействительно был молод — на вид ему было лишь немногим больше двадцати, иСтиви даже проворчала что-то неодобрительное по поводу его возраста. Ее мнение,однако, изменилось в лучшую сторону, когда она увидела, как быстро ипрофессионально врач провел осмотр. Накануне Кэрол попрощалась со своимврачом-невропатологом, подарив ей часы от «Картье» — из белого золота и ссекундной стрелкой — практичные и изящные.

Ровно в семь прибыл Мэтью. Как и всегда, он был элегантен втемно-синем костюме с галстуком. Такой официальный вид, на взгляд Кэрол,придавал Мэтью солидности. Сама она, по его словам, выглядела «до неприличиямолодо» в джинсах и просторном сером свитере, который надела, чтобы чувствоватьсебя в самолете удобнее.

— Ничего, сейчас мы это исправим! — веселооткликнулась она на его замечание и, стоя перед зеркалом, стала накладыватьмакияж на случай встречи с фотографами. На ее руке поблескивал браслет —вчерашний подарок Мэтью. Он тоже надел новые часы и то и дело поглядывал наних, поднося руку к глазам, хотя до отлета оставалось почти три часа и опоздатьони никак не могли.

— Вы, ребята, великолепно выглядите, —одобрительно заметила Стиви. Как и всегда, организация отъезда легла на ееплечи, и она успешно с этим справилась. Стиви договорилась с гостиничнойохраной, раздала чаевые горничным, консьержам, коридорным и регистраторам, попрощаласьс сиделкой и отдала распоряжения охранникам, которые должны были сопровождатьКэрол до аэропорта.

— Твоя Стиви — настоящий административный гений! —восхитился Мэтью, когда коридорный пришел за вещами и они наконец вышли изномера и спустились на лифте вниз.

— Ты прав, она работает у меня уже пятнадцать лет и заэто время не допустила ни одной серьезной ошибки. Кстати, Стиви собираетсясопровождать меня, когда весной я приеду в Париж.

— И что, ее супруг не будет возражать? — удивилсяМэтью. Как раз вчера Кэрол рассказала ему, что Стиви в ближайшее время выходитзамуж.

— По-видимому, нет. Зная Стиви, я предполагаю, что онавключила подобные поездки в условия брачного контракта, — со смехомсказала Кэрол.

В аэропорт поехали на двух машинах: Кэрол ехала с Мэтью вего «Пежо», а Стиви, врач и охранники — в наемном лимузине. Дежурившие у отелярепортеры, которых Кэрол уже начала узнавать в лицо, поспешили запечатлеть ее впоследний раз, и Кэрол, ослепительно улыбнувшись в нацеленные на нее объективы,помахала им рукой. Сейчас она выглядела настоящей кинозвездой, и никто, глядяна нее, не мог бы даже предположить, что еще совсем недавно она находиласьмежду жизнью и смертью. Даже шрам на скуле, скрытый искусно наложенныммакияжем, был совершенно незаметен.

По дороге Кэрол и Мэтью оживленно обсуждали свою будущуювстречу в Калифорнии и то, что они будут делать потом. И Кэрол вспомнила, какпятнадцать лет назад они вот так же мчались в аэропорт по тому же самому шоссе.То утро было совсем иным: Мэтью был подавлен и мрачен, а сама она то и делоначинала плакать. Тогда ей казалось, что она больше никогда его не увидит.Правда, Кэрол несколько раз сказала, что какое-то время спустя она, возможно,вернется, но сама она в это не верила, да и Мэтью, похоже, догадывался, что онирасстаются навсегда. Сегодня же предстоящая разлука не печалила Кэрол, да иМэтью был исполнен самых радужных надежд и ожиданий.