— Та, что знает ответы. Оракул.

Крест крутился все быстрее. Вырезанные из камня маски соединились. Гладкий овал постепенно облекался плотью и приобретал индивидуальные черты. Странник узнал тонкое, хрупкое лицо, словно выточенное из горного хрусталя. Мимолетное видение у порога Хижины. Экзотические черты, смесь нескольких культур. Высокие скулы, дерзкий разлет бровей, короткие темные волосы, торчащие как попало.

— Кто ты или что ты такое? — Килар едва справился со своим голосом. — Я не стану болтать с очередной куклой. Яви истинный облик или иди к черту!

— Ты не смеешь так говорить! — встревожился Жар, — Ты итак получил больше, чем заслужил. Духи могут разгневаться…

— Срал я на их гнев! — выкрикнул Странник во всю силу легких, — Достаточно вы дергали меня за ниточки. Я знаю, что боги и духи тут ни при чем. Хватит дурить мне голову. Покажись, расскажи все, что знаешь. Или убей меня, если сможешь!

Голова повернулась на изящной гранитной шее. Глаза зажглись бело-лунным светом. Стало холодно. Килар увидел облако пара, вышедшее у него изо рта вместе с очередным выдохом. Скрежет трущихся камней выровнялся, истончился и перешел в ультразвук. Болезненный вой раздался будто из-под свода черепа, вдавил внутрь барабанные перепонки, потом резко оборвался. Гигантское веретено превратилось в смазанную тень. Теперь оно вертелось совершенно бесшумно. Рассветные лучи просвечивали облако мельчайшей пыли и создавали в воздухе тонкую желтоватую радугу.

Фигура сделалась еще более живой и объемной. На бледном лице отразились гнев и нетерпение. Несколько минут держалась абсолютная тишина, как в барокамере. Потом над плоскогорьем разнесся звонкий, почти детский голос:

— Исаак — жертвенный Агнец... Царь Давид — воин, Завоеватель... Вавилон — город Греха... Пустыня — час Искушения. Что выбираешь ты, смертный?

Килар проглотил слюну. Ноги дрожали. Тело знобило от холода. Тяжелая рука Жара легла ему на плечо. Пальцы жгли, как раскаленные угли.

— Отвечай, Странник, — прошептал колдун, — Не гневи духов. Просто ответь.

Килар сделал несколько коротких вздохов, чтобы прочистить легкие.

— Я здесь, чтобы задавать вопросы, а не отвечать на них, — медленно выговорил он холодными, побелевшими губами, — Назовись или иди к черту!

— Я могу уничтожить тебя прямо сейчас!

— Тогда действуй! Нечего тянуть!

Фигура смотрела на Килара яркими белыми глазами. Ее губы не двигались. Голос звучал отовсюду, словно из динамиков невидимой стереосистемы.

— Я Кассандра!

— Та, что предсказала гибель Трои?

— Та, что держит твою судьбу за яйца.

— К черту судьбу! Скажи, кто я теперь? Во что вы меня превратили?

— Путник! Собиратель!Мужайся, ибо тебе предстоит крепить основы! Разрушить ради созидания. Убить во славу Жизни. Упасть в Бездну, чтобы возвыситься над мирами. Быть закованным цепи и стать свободным. Погибнуть, чтобы презреть смерть во веки. Я могу продолжать это до бесконечности.

— Когда? — прошептали сливеющие губы Килара.

— Скоро. Время ускоряет свой бег.

— Вернусь ли я когда-нибудь в свой мир?

— Ты уже на пути к нему.

Килар глубоко вздохнул и задержал воздух в груди. Страх и одновременно непередаваемый словами восторг переполняли его, мешали думать. Какой-то отделенной от других частью сознания, он понимал, что находится во власти иллюзии, что ему показывают искусно слепленную обманку. Но с другой стороны Килар оценил противостоящую ему силу, настолько мощную, что он перед ней был ничтожной букашкой, как Иона во чреве кита. Самый важный вопрос вертелся на языке, но Странник боялся произнести его вслух. Он знал, что, добившись желаемого, рискует навсегда погубить свою душу. Он втянул в легкие побольше воздуха и задал другой, не менее важный вопрос:

— Какова моя цель? Что я должен совершить в будущем? Зачем все это?

— Я отвечу тебе, — пообещал голос, выдохнув ледяной ветер в лицо Килара, — Ты узришь истину, если докажешь, что достоит ее. Осталось одно, последнее испытание. Тайны существуют только в твоем сознании. Вселенная распахнута во все стороны, как раскрытая ладонь. Имеющий уши да услышит!

— Кто мой враг — тот, что гонится за мной?

— Агасфер. Он когда-то был человеком. Вы оба странники на пути к небесному граду. Но он несет смерть, а ты — жизнь.

— А женщины? Причем тут они?

— В них твоя сила. Они первые, но вслед за ними придут другие. Ты должен быть готов принять их, так же как ты принял свое новое имя. В нужное время они помогут тебе одержать победу.

— И умрут?

— Возможно. Просто смирись с этим.

— Иди на хрен, сука! Я этого не допущу! — Килар задохнулся от гнева. Почти тотчас его охватил ужас от необратимости сказанного.

Голос фигуры на Кресте зазвенел отточенной сталью. Страннику показалось, что обладательница голоса сделала над собой неимоверное усилие.

— Ты жаждал правдивых ответов, и ты получил их. Можешь проклинать меня сколько угодно, если тебе от этого легче. Я не в силах повлиять на динамику объективных законов. Я могу лишь познакомить тебя с ней.

— Ты по-прежнему увиливаешь. Не даешь прямых ответов.

— Не даю. Время еще не пришло.

Голос был лишен эмоций, но Килар ощутил упругую волну напряжения, исходящую от Креста. Значит ему все же удалось затронуть болезненную струну.

— Предположим, я поверю тебе. Тогда почему именно я?

В его голове промелькнула мысль об иллюзиях, о вещих снах и о снах-кошмарах, о том, что к снам можно прислушиваться, но нельзя верить. И все же Килар задал Самый Главный Вопрос. Он должен знать, почему именно его предназначили на роль Странника. Килар догадывался, что выбор не случаен. С недавних пор эта мысль прочно засела у него в голове. Какая-то скрытая особенность: оттенок глаз или сочетание генов, делала его уникальным, незаменимым. Кассандра не может избавиться от него. Она вынуждена терпеть его дерзость. Поэтому он будет спрашивать, а она — отвечать.

Холод рассеялся и на его место ворвалось пекло.

— Я отвечу тебе, когда круг замкнется, — изрек голос Кассандры, как показалось Страннику, с некоторым сожалением, — Мне приходится играть по правилам. Но я больше не могу скрывать от тебя