что даже суровый барон готов был пустить слезу, а Лилле уж совсем не стеснялся, рыдал прямо на плече Варэка.

А потом Дикарь взлетел и скрылся в тоннеле.

– Он спасётся? – спросила Келли, отняв руки от заплаканного лица. – Скажи, Варэк, он же спасётся?

– Будем надеяться, что быстрый полёт собьёт пламя, – сказал Варэк, стараясь, чтобы в его голосе не слышалось отчаяние.

Бессилие – самое тяжкое чувство для деятельной души. Варэк знал, что ничем больше не может помочь ни крушту, ни Сонной Долине, и это его удручало. Барон прекрасно понимал его печаль, но старался держаться:

– Нам не в чем себя упрекнуть, – сказал он, рассматривая в водах озера рану на лбу. – Мы сделали, что могли. Теперь всё решится без нас.

Если Бартоломео уже использовал своё оружие последнего шанса, то оборона Сонной Долины ещё могла на что-то рассчитывать.

Глава 10

Мы – анахронизм

Привал – то, в чём нуждался его основательно уменьшившийся отряд. Срочный привал, пока время ещё терпит. Появление ещё одного круштана было очень некстати.

– О, мальчик, который больше похож на девочку! Я помню тебя. Удивлён, что ты выжил в Миртару.

Ему так не терпелось сказать, что пока кое-кто где-то прохлаждался, они живьём поджарили его сестру, но тогда бы Бартоломео не узнал, что нужно Келчи. Он пришёл явно не сражаться – при нём не было никакого оружия.

Всё объяснилось, когда Келчи показал белый флаг.

– Неужели капитуляция? Вот только кто ты такой, сопляк, дохляк, ходячее недоразумение, чтобы иметь на неё полномочия?

– Ты пёрся из самого Талледо только для того, чтобы меня поунижать? – хладнокровно спросил Келчи. – А я-то думал, твоя цель – наши сокровища.

– Теперь, когда оборона Сонной Долины сломлена, они никуда от нас не денутся!

– Это вы так думаете.

Келчи напомнил Бартоломео об эпизоде у озера и сказал, что взрыв ещё мощнее произойдёт на Мёртвой горе.

– Это их «оружие последнего шанса». Они бы, конечно, предпочли уничтожить вас в открытом бою, чтобы не повреждать взрывом скрижали на пустых панцирях. Но, судя по всему, у них получилось только знатно потрепать вас. Кстати, моя сестра жива?

Бартоломео не был уверен, что Келли удалось спастись с горящего крушта, но соврал, чтобы услышать до конца предложение Келчи. Выяснилось, Келчи предлагал не капитуляцию, а сделку.

– Я на ваших глазах привожу в действие заряды раньше срока. Пара панцирей будет уничтожена, но сколько там хитина…

Даже десять панцирей роли не сыграют. Они, услышав взрыв, думают, что я исполнил их поручение. И, конечно, спешат к Мёртвой горе, чтобы на ваших костях отпраздновать победу. Вы аккуратно, подчёркиваю, аккуратно, берёте их в плен, особой бережливости я жду для своей сестры. А дальше всё по вашему плану. Но с включением в него пары новых пунктов. Пункт первый – мои родные и друзья неприкосновенны. Внимание, пункт второй! Вам всё равно понадобится кто-то вроде управляющего Долиной. Не ты: ты воин, а не управленец. А вот я бы подошёл. Не смотри, что я молод, я сумею держать Долину в кулаке и обеспечу бесперебойные поставки хитина.

Бартоломео сам учил юных круштанов пути подлости и обмана, но столь бесстыжее предательство было даже ему в диковинку. Заметив тень недоверия на лице капитана, Келчи скрестил руки на груди и прищурил глаза.

– Вспомни, каким ты меня знал в Сонной Долине.

– Многие тебя считали паинькой, но я-то видел, что ты редкостный прохвост.

Келчи, судя по его смеху, воспринял наблюдение Бартоломео как похвалу.

– Ха-ха-ха, точно, прохвост! И, думаешь, Миртару меня исправило, превратило в пафосного героя?

Юноша прекратил смеяться. Его лицо внезапно сделалось очень серьёзным.

– Хотя, кто знает, быть может, я и есть герой, и со временем круштаны это поймут. Крушты – последний осколок мегафауны. Встречал в книгах такое слово? Я его от профессора Марти узнал. Любым гигантам, даже летающим, не место в этом сильно обмельчавшем мире. И только мы, круштаны, мешаем нормальному ходу вещей. Удаляем наросты на панцире, которые бы не давали крушту летать и обрекли бы всех круштов, неповоротливых на земле, на неминуемую гибель. Как и задумала мать-природа. Мы так много рассуждаем о Птице Судьбы – и не видим в упор её истинной воли. Такой же анахронизм, как наши живые корабли для кочевий, – наши обычаи, наша философия. Неудивительно, что никто на земле не понимает пути небесного кочевника. Это чуждый естественному развитию человечества путь.

– Другими словами: люди рождены ползать, а не летать? – сыронизировал Бартоломео.

Но Келчи не поддался на провокацию.

– Людей кормит земля, а значит, рождены они для земли, а уж ползать по ней или идти гордым шагом, каждый выбирает сам. Небо – это глупая ненужная мечта. Я не хочу уничтожения круштанов. Я хочу вернуть их человечеству. Нормальному человечеству.

Этот мотив для предательства Бартоломео счёл убедительным и предложил идти к Мёртвой горе на следующий день. Келчи не согласился. Он считал, что обезвредить заряды нужно сегодня, пока его друзья не догадались о том, что их предали. Тогда они запланируют взрыв в другом месте, о котором он уже ничего не будет знать.

Теперь дело оставалось за малым: сообщить настроившимся на отдых воинам, что предстоит ещё один марш-бросок, и не столкнуться с бунтом.

– Крепитесь, парни, победа близка! – подбодрил Бартоломео своих бойцов на Странникусе и прибавил на талледском, чтобы Келчи ничего не понял. – Если его сестра спаслась, обещаю её вам, когда всё закончится.

Обещание командира понравилось головорезам. А разрешение снять доспехи для ускорения марша подавило последние намёки на бунт.

Привыкшим к бездорожью воинам легко покорился комфортный для передвижения Покойницкий Тракт.

– Ну, и где твои заряды? – спросил Бартоломео, когда они пришли.

– А ещё воин! – позволил себе лёгкую насмешку Келчи. – Ближе к вершине, очевидно же. Зачем им взрывать основание горы? Чтобы панцири раскидало по всей Долине?

Дав своим людям десять минут, чтобы перевести дух и оценить, сколько драгоценного хитина прятали хитрые кочевники от нижнего мира, Бартоломео повёл отряд в гору. Этот путь вышел бы намного быстрее, будь он один – помнивший с детства её тропы.

– Всё, дальше я сам! – сказал, жестом попросив воинов остановиться, Келчи.

Несколько минут Бартоломео лишь созерцал спину завершавшего восхождение в одиночку парнишки, и вдруг обратил внимание, что тот несколько беспечен для человека, который собрался на такое рискованное дело – запалы могли сработать и раньше. Профессор Марти, как помнил по первому столкновению с его чудо-оружием капитан, сам-то ещё не научился рассчитывать длину щнура. А