Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как ни странно, Никите ни разу не довелось побывать у неё дома, и он предполагал, что квартира у Марианны наверняка такая же стильная и современная, как сама хозяйка.
— Лифт не работает, — выпалила Марианна вместо приветствия, — а потом ещё пробки на дорогах. А кассирша в супермаркете копалась так долго, что уморила всю очередь. Кстати, Никита, ты почему так рано? Мы ведь к восьми договаривались. — Не обращая внимания на Риту, она сунула ему в руки бутылку шампанского, которую держала наперевес, как гранату, и скомандовала: — Проходи. Сейчас сооружу романтический ужин.
Затем перевела взгляд на Риту и сказала тоном, каким в фильмах барыни разговаривают с прислугой:
— Маргарита, надеюсь, мы в расчёте.
— Да, конечно, спасибо, — ответила Рита.
И хотя во фразе Марианны не прозвучало ничего унизительного, она вывела Никиту из себя. Подавив желание надерзить, он протянул ей пакет с подарком и бутылку шампанского:
— Маня, я собственно зашёл сказать, что встреча отменяется, извини. — Под её изумлённым взглядом он схватил мешки с мусором и взвалил на плечо. — Рита, подождите, я с вами.
На ходу натягивая куртку, Рита, не оглядываясь, шла по лестнице.
— Волчегорский, стой, ты куда? — перегнувшись через перила, закричала вслед Марианна.
— К страусам.
— К каким ещё страусам? Никита, ты что, рехнулся?
— Где-то я уже это слышал, — пробормотал он неразборчиво, потому что одновременно пытался вырулить в лестничном пролёте и не зацепить грузом стену или перила. Если полиэтилен порвётся, то пиши пропало.
Отставая на несколько шагов, он сверху видел Ритины волосы, а когда она поворачивала голову, в ушах вспыхивали крошечные серёжки.
У подножия лестницы она остановилась так резко, что Никита едва сумел удержать равновесие и не спикировать носом.
— Спасибо, Никита, дальше я сама.
Рита протянула руку к мешкам, но он с театральным ужасом заслонил их собой:
— Ну уж нет! Я лично доставлю их к месту назначения.
— На улице пурга, а вы легко одеты. Заболеете.
Он упрямо мотнул головой:
— Не такой уж я неженка, как вы думаете!
Игнорируя Ритины протесты, Никита распахнул дверь, приняв на себя шквал студёного ветра, перемешанного с ледяной крошкой. С первым же шагом полуботинки моментально набились снегом. Пробравшись за шиворот, ветер со свистом прокатился по позвоночнику и застрял где-то в районе груди, прикрытой (о, благо!) галстуком.
Наверное, его вид вызывал у прохожих вопросы, потому что старушка-собачница с огромным догом на всякий случай, взяла пса на короткий поводок и дала команду «Фу».
Чтобы Рита могла услышать слова, Никите пришлось перекрикивать вой ветра и рокот машин.
— Рита, скоро Новый год!
Прикрывая глаза ладонью козырьком, она взглянула на него снизу вверх.
— Да, и что?
— А потом каникулы. Рита, приезжайте с детьми на каникулы. Хоть на один день! Страусы будут ждать! И знаете что?
— Что?
— Испеките мне пироги.
Ему показалось, или она вправду улыбнулась?
* * *
Деньги были разложены на четыре кучки — на квартплату, на еду, на школу и на баловство. В последней пачке лежала одна купюра достоинством в тысячу рублей, и Рита подумала, что сейчас заплачет, потому что предстояли новогодние каникулы, а это означало хотя бы один поход в кино, покупку мороженого и шоколадок и прогулку по городу, где дети, конечно же, начнут канючить купить им всякой ерунды типа сахарной ваты, без которой праздник не в праздник, а унылые будни. Правда, имеется приглашение посетить страусиную ферму, и надо признать, с одной стороны, оно слегка пригревало душу, но с другой — пугало своей настойчивостью. За последнее время жизнь прочно вбила в голову правило, что бесплатного ничего не бывает, а если и бывает, то это не её, Ритин, вариант.
Она успела привыкнуть к безденежью и перенесла бы его легко и безропотно, если бы не дети. Но с другой стороны, если тебе не хватает денег на шоколадки для детей — значит, у тебя есть дети, а это уже само по себе огромное счастье. Ради возможности иметь ребёнка некоторые отдали бы всё, до голых стен. А если есть дети, значит, тебе не приходится скучать и приходится много бегать.
— А если приходится много бегать, значит, у тебя есть ноги и ты можешь ходить, — произнесла она вслух и криво улыбнулась придуманной игре, потому что спать хотелось неимоверно и мысли путались.
Чтобы прогнать сон, Рита крепко потёрла руками лицо. Завтра вставать в шесть утра, а сейчас уже двенадцать ночи, а ещё предстоит вытащить бельё из стиральной машины, развесить его и сварить детям кашу на утро. А самое главное — Галя известила, что в классе будет новогоднее чаепитие и всем надо принести что-нибудь к чаю — лучше торт или шоколадных зайцев, но можно и печенье. Сообщение было передано примерно в десять вечера, и Рита с ужасом поняла, что печь придётся прямо сейчас, а из запасов остались два стакана муки и пяток яиц. Спасибо, в холодильнике обнаружилась пачка маргарина. Если порубить маргарин с мукой, добавить яйца и сахар, посыпать корицей, то можно вполне извернуться с печеньем.
Рита включила духовку и посмотрела на Огурца, пристроившегося в ногах. Он никогда не покидал кухню, если там намечалась стряпня или выпечка. Изображая полную готовность помогать всеми четырьмя лапами, Огурец забил хвостом по полу, и его глаза отразили бурю эмоций от восторга до ожидания.
«Если ты печёшь печенье для классного чаепития — значит, твои дети учатся в школе и у тебя есть, из чего печь печенье», — само собой попросилось на язык. Игра Рите понравилась, и под карусель коротеньких мыслей руки принялись месить, раскатывать и раскладывать.
Разбуженный сладким запахом, на кухню пришлёпал сонный Рома. Не разлепляя глаз, он сунул в рот ещё теплую печенюшку и как ослик покачал головой:
— Вкусно.
— Иди спать, я много напекла, всем хватит.
От раскалённой духовки в кухне стало жарко. Набирая обороты, декабрь то потрескивал морозами, то давал задний ход и включал оттепель. Рита приоткрыла форточку.
Телефонный звонок прозвучал, когда она жадно хватала ртом морозный воздух, щедро сдобренный мелкой