— Уходи прочь, — устало проговорила я. — Я не могу… Не могу, Джер. Я слишком запуталась. Не знаю, что теперь делать. Возможно, придёт час, и я не стану тебя щадить. Хочу, чтобы ты боялся меня. Как я боялась тебя всё это время! Но сейчас… — я подняла глаза к небу. — Толмунд, я не могу тебя убить!

Слева кто-то вскрикнул, и одна из сосен вспыхнула факелом. Хлопья пепла взметнулись в воздух, запахло гарью. Битва была уже близко, но влажный густой туман прятал нас обоих от обступающих поляну людей. Кто это был? Стязатели? Орден Крона? Я завертела головой, пытаясь разглядеть мелькающие в тумане тёмные фигуры.

— Юна…

Джер сделал шаг ближе, но я снова вскинула тетиву, больше не отвлекаясь на посторонние звуки.

— Не приближайся! — истерично взвизгнула я. — И не смей мне ничего говорить! Просто уйди. Туда, куда собирался. Оставь меня в покое!

— Я больше не могу уехать без тебя. Весь Квертинд узнал, что ты — мейлори Кирмоса лин де Блайта, — он сделал ещё шаг. — У меня очень много врагов. Гораздо больше, чем ты можешь себе представить. И они попытаются использовать тебя против меня. Но быстрее всех это сделает Демиург, — он остановился и помолчал. Потом заговорил горько и тяжело: — Я не могу тебя ему отдать, только не теперь.

Я завертела головой, отказываясь верить в его слова. Отказываясь слушать и слышать.

— Я вам не приз, — дрожащими губами повторила я то, что однажды сказала Демиургу. — Я живая, понимаешь, Джер? Живая! И я не хочу участвовать в ваших играх, я хочу просто жить… Жить как все. И любить как все.

Слёзы и жалость к себе душили меня. Я хлюпнула носом и закашлялась. Дышать становилось всё труднее. В плотном тумане летали ошмётки пепла. Стрелы свистели совсем близко, громыхала сталь, кричали люди. Кто-то стонал.

— Простая жизнь для нас закончилась за эти два года, Юна, — тихо проговорил Джер и приблизился ещё на шаг. — Возможно, это было лучшее время. Я говорил, что не вижу спокойствия для нас в будущем.

— Толмунд! — взмолилась я. — Ты так много всего говорил! Всё было враньём!

— Почти ничего, — мотнул головой ментор.

Я сглотнула вязкую слюну, зажмурилась и, стараясь казаться спокойной, попросила:

— Прошу тебя, уйди. Я не хочу видеть тебя. Останусь в академии, за её неприступными стенами. И смогу за себя постоять. Смогу выбраться из этого кошмара и выучиться. Позволь мне решать самой, как хороший ментор. Ты ведь всё ещё мой ментор! Оставь мне хотя бы крохи моей собственной жизни. Дай время пережить всё это.

— Невозможно, — в его голосе промелькнули твёрдые нотки. — Времена тихого счастья прошли. Так же, как и времена хорошего ментора. Теперь решаю только я. И я решил, что забираю тебя из академии. Мы уезжаем.

Он подошёл близко, выхватил стрелу, убрал её в колчан. Обошёл трупы, нашёл мои кинжалы, привычным жестом сунул в ножны на моих бёдрах. Ощупал моё тело, шею, затылок, осмотрел с ног до головы в поисках ранений. Я стояла, не шелохнувшись, в оцепенении.

— Увезёшь меня силой? — устало спросила я. — Будешь угрожать кровавой магией? Ослабишь илентором, чтобы я не сопротивлялась? Подожжёшь или раскопаешь могилу? Какой способ пытки выберешь для меня, Чёрный Консул?

Я попыталась его оскорбить, отпихнуть, оттолкнуть от себя, но он крепко обхватил мою талию и заглянул в глаза.

— Я бы попробовал тебя уговорить, — выдохнул мне в губы. — Но сейчас на это совсем нет времени. Dinsar-se del somni sen somiar, — вслух произнёс заклинание ментор и закончил: — Eman miсhi'tum del Mendel.

Веки закрылись сами собой, и я увидела смеющегося Джера на краю земли. Снежинки, застрявшие в его волосах и фиолетовых подснежник, выращенный моими первыми успехами.

Грот на плато Сомнидракотуля и пелену дождя, прикрывающего вход. И нас — греющихся в объятиях друг друга.

Я увидела, как Красная Луна освещает статую семи богов, под которой стоим мы с зажжёнными свечами в руках. Задумчивая Надалия Аддисад вглядывается в пламя, а мы улыбаемся и строим планы.

Ещё увидела кристальную пещеру и Джера, несущего меня на руках в окружении восхищённых студентов.

И тот поцелуй в Эльце, разрушивший все преграды между нами.

Лучшие минуты счастья проносились перед взором. Те самые счастливые мгновения, в которых и заключалась моя любовь к жизни.

Я почувствовала, как сильные руки привычно обхватывают меня и поднимают в воздух. Вспомнила, что за воззвание ментор только что произнёс. Это было то самое первое заклинание, услышанное мной на том самом первом занятии в Кроуницкой королевской академии. Настоящая магия, так поразившая маленькую Юну. Заклинание, которым магистр Риин усыпил Неда Комдора.

В памяти всплыла клятва банды на Трескимале.

Прекрасная Чахи, летящая в серебряную бездну.

Модные каблучки Сирены, стучащие по полу, пока я, избитая, лежу на своей постели.

Счастливая невеста Фидерика и серьёзный мужчина Куиджи.

Морг Голомяса, настоящего владельца Кроуницкой королевской академии.

И то, с каким рвением мы пытались отсюда сбежать, чтобы обрести смешную свободу.

Как же давно это было… Как же чудесно это было.

Чей-то далёкий голос, летящий сквозь время и пространство, спросил: «Ваш ментор ещё не забрал вас отсюда?». И прежде, чем я успела ответить, наступила полная и беспросветная темнота.

«Не забывай смеяться в лицо опасности, Юна Горст. Мы ещё встретимся,» — пообещал бесплотный призрак, мелькнув остаточным воспоминанием. Он оторвался от земли, вылетел из Церемониального зала сквозь зелёный купол и воспарил над огромным комплексом Кроуницкой королевской академии. Белый, как сам туман северной столицы и такой же прозрачный, он метнулся к угловатому замку, обогнул сосны и пролетел под облачным мостом. Сверкнув фиолетовой вспышкой, как икша, призрак мгновенно растворился в свете, что пробивался сквозь мои закрытые веки.

Дилижанс накренился и подпрыгнул, вытряхнув меня из кошмара. Приятная дремотная истома разлилась в неподвижном теле, убаюкивающий мерный звук парового транспорта напомнил о доме. Я не спешила вскакивать, лишь слегка приоткрыла глаза.

Обтянутая мягкой бордовой тканью скамья походила скорее не кровать, чем на сиденье для пассажиров, шёлковая подушка ласкала щёку, а над дверью звенели хрустальными каплями подсвечники. Подсвечники в дилижансе! Приснится же такое!

Я приподнялась на локте и осмотрелась. Плотные шторы с золочёной бахромой покачивались от быстрой езды. Они прикрывали окна экипажа, и я лениво отодвинула тёплую, нагретую солнцем ткань. Яркий свет хлынул в глаза, и я сощурилась с непривычки. Когда же снова распахнула веки, то обомлела. То, что мерещилось за окном убеждало в том, что я всё ещё сплю: яркие, насыщенное краски выглядели искусственными. Пронзительно-голубое небо, белые стайки пушистых облаков и глубокая лазурь воды. Здесь не было ощетинившихся обрывистых горных хребтов Галиофских утёсов, заснеженных скал и серых вод Холодного моря. Местное море или, вернее сказать, океан плавно переходил в длинную полосу пляжа, мягкими линиями очерчивающего водную гладь. А вдоль её края — белый прибрежный песок, то тут, то там окрашенный в розовые пятна. Не земля — изысканный десерт. Словно в стакан сливок добавили густого киселя и пару раз махнули ложкой. Но это был совсем не кисель: берег усыпали плоды тарокко, упавшие с аккуратных невысоких деревьев. Вдоль побережья раскинулись апельсиновые рощи. Насыщенная зелень листвы резко контрастировала и со светлым пляжем, и с невозможно прозрачным морем, и даже с дрожащим, пронизанным солнечными лучами воздухом. Оранжевые шары фруктов же и вовсе казались детскими мячиками. Переспевшие, лопающиеся от сока, они напитывали воздух стойким ароматом. Солоновато-цитрусовый вкус проникал через нос прямиком на язык и разливался лакомством.