— Необходимо, чтобы ты и правда это понимала и доверилась мне, — сквозь шум парового транспорта тихий голос Джера был едва различим. — Чтобы ты строго выполняла все указания, без упрямства, глупостей и попыток ввязаться в новые неприятности. Это очень важно, Юна, — последние слова едва не заглушились скрипом колёс, и Джер заговорил громче: — Я понимаю, что виноват перед тобой, но хочу заслужить прощение. Расскажи мне, как это сделать. Что с тобой происходит?

В ответ я рассмеялась. От нелепости и неуместности вопроса. Болезненным, хриплым смехом. А потом запустила пальцы в волосы и замычала-зарычала, как от невыносимой боли. Что со мной происходит?

— Безумие, вот что, — рявкнула я. — Я схожу с ума от того, что понятия не имею, что со мной происходит. И что я должна теперь делать. Моя жизнь рухнула и превратилась в хаос. Раньше, когда мне было плохо, страшно, грустно, когда я путалась — я всегда шла к ментору. Сейчас же мне хуже чем когда-либо, но мне не к кому пойти. Да я просто не могу никуда пойти! Я в тюрьме! — я взмахнула руками, указывая на обитые бордовой тканью стены, а потом вцепилась взглядом в мужчину, что сидел напротив: — Кто ты? Где мой Джер?

— Я твой ментор, — отозвался он. — И всегда им был. Хоть и не всегда успешно. По крайней мере, я тот, кто может ответить на все вопросы. Которых у тебя множество. Начни с этого.

Я хлюпнула носом и утёрла глаза рукавом. Не стану плакать. Я не плакала ни одного раза с тех пор, как уехала из Фарелби. Не плакала даже тогда, когда баюкала на руках мёртвого Джера… Резко вскинулась от воспоминаний и ухватилась за край мягкой лавки. Вот, с чего всё началось! Именно его смерть убедила меня в том, что мой ментор — не Чёрный Консул. Это была тайна, которая сияла маяком абсолютной уверенности. С того момента я не позволяла себе сомневаться в нём. Джер ведь даже не знает об этом… И, наверное, не узнает никогда.

Я достала тиаль из-под жилета и пересыпала песок. Ментор был прав: вопросы у меня действительно были.

— В ту ночь на плато, когда погиб Каас, — вспомнила я и спросила: — Ты бы мог расправиться с нами обоими. Его прикончить, а меня… Ну не знаю, усыпить, как вчера. Но ты не тронул ни меня, ни его. Ты предпочёл… умереть, — я прочистила горло. — Ты был готов умереть. Почему?

Ментор легко пожал плечами, будто я спросила нечто незначительное.

— У тебя был выбор, кого убить, а у меня — от чьей руки умереть. Думаю, в те времена ты бы легко могла прикончить Кирмоса лин де Блайта. Убийство Кааса только подстегнуло бы твоё желание. Ты бы убила меня. Если не в ту ночь, то в следующую. А под руководством Ладимина моя смерть была вопросом времени. Я заподозрил, что Орден Крона подбирается к тебе как раз перед тем, как ты раздела меня на Сомнидракотуле, — он тихо рассмеялся себе под нос.

— Надо было лучше искать тогда, — истерично хохотнула я в такт. — Пломп всё-таки был.

— Я допускал твоё любопытство и успел подстраховаться, — кивнул ментор. — Но на этом подозрения юной мейлори не закончились. А когда они бы подтвердились, ты бы не дала мне закончить испытание и стать королём Квертинда. Но в этом и было моё предназначение! Жизнь без идеи не имеет смысла. Мой смысл — это Квертинд. И если я не смогу возглавить его, то моя жизнь ничего не стоит, — он улыбнулся. — Именно так я рассуждал тогда.

— Тогда почему ты не избавился от меня заранее? — выпалила я. — Не заказал моё убийство?

— Поначалу не знал, как контролировать связь, и как её насильственный разрыв подействует на ментора, — он прикоснулся к своему чёрному пауку, задумавшись. — Это было опасно и для окружения, и для меня самого. Могло бы повлечь катастрофические разрушения.

— А потом?

Джер замолчал, отвернулся к окну. Я тоже последовала его примеру. Пёстрые полосы цветов разлиновали пологие склоны. Лиловый, розовый, фиолетовый — оттенки произрастающих здесь трав и цветов поражали воображение. Кусты уходили к горизонту, закрытому рощицей плодовых деревьев. Среди них возвышалась светлая мельница с оранжевой крышей, но других построек не было.

— Куда ты меня везёшь? — спросила я после долгой паузы.

— Туда, где тебя не будут искать в первую очередь, — охотно ответил ментор и хмыкнул: — Ладимин вряд ли додумается.

Джер наблюдал за проносящимся пейзажем, а я всматривалась в него. Этого человека я хотела убить все два года? Мечтала, как освобожу Квертинд от жесткого тирана? Смогла бы я и правда убить его тогда, на плато, если бы он открылся?

Я опустила взгляд и всё-таки достала румяную плюшку из пакета. Вгрызлась в сдобный бок. Думала, что не ощущу вкуса и запаха, но ватрушка была удивительно сладкой, залитой липким сиропом, с карамельной прослойкой. Я жевала ароматное тесто и всё рассматривала Джера, пыталась найти изменения в своём отношении к ментору. По мужскому лицу плясали солнечные зайчики, мелькали полоски теней. В нефритовых радужках бегала точка зрачка, улавливая движение пейзажа за окном. Ментор, казалось, не замечал моего пристального взгляда.

Дожевав последний кусок, я облизала пальцы и позвала:

— Джер.

Он медленно и неохотно посмотрел на меня.

— Ты убил мою мать? — напрямую спросила я.

— Убил, — подтвердил он. — Но ты и так это знаешь.

— В Зандагате?

— Она не дожила до Зандагата. Умерла по дороге из той деревни, где я её нашёл, — он прищурился. — Ты ведь уже слышала эту историю.

— От Осмельяна в Кедровках, — я не выдержала и отвела взгляд. Потрогала вышивку иверийской короны на внутренней стороне двери, словно золоченые нити интересовали меня больше, чем беседа. — Его ты тоже убил? И всех остальных?

— Я пришёл туда за тобой, — не стал отпираться ментор. — Хотел вывести из этого места, но меня опередил рыжий стязатель.

«Меня зовут Каас!» — возмутился кинжал, но я не стала озвучивать его протест. Замолчала, сосредоточившись на ощущениях.

Джер ждал, что я начну расспрашивать о Кедровках, но подробности меня не интересовали. Я не хотела больше слышать о его убийствах. Ментор был повинен во всех. И заслуживал смерти гораздо больше, чем все те, кто погиб по его вине. Разумом я понимала это, но как бы не старалась отыскать хоть крохи ярости или мести, мне не удавалось. Душа моя, некогда живая и сопереживающая, очерствела, и сейчас я не чувствовала ничего, кроме карамельной сладости на языке. И пустоты. Гулкой пустоты от того, что Джера, в которого я верила и которого любила, не существовало. Эгоистично и мелочно? Возможно.

— Джер, — снова повторила я, как будто желала от него подтверждения, что он всё ещё рядом. Ментор поднял бровь, и я продолжила: — Почему я не могу убить тебя?

— Это сложный вопрос, — он покрутил кольцо, опустил глаза на свои руки, задумавшись. — Он, как и все сложные вопросы, имеет простой ответ.

— Так дай мне его! — потребовала я.

В ответ ментор схватил меня за запястья, дёрнул на себя, усадил на колени. От неожиданности я нелепо забарахталась, но Джер крепко обхватил меня и заглянул в глаза. Заговорил строго, даже со злостью: