и мне стало противно от одного его вида. Я поднялась с дивана, оставив незнакомца в одиночестве, и пошла к Самитьеру. Я хотела ударить его. Прямо здесь. У всех на виду. Но чем ближе я к нему подходила, тем больше и больше на глазах наворачивались слёзы. Я не могла предстать перед ним или перед кем-то ещё зарёванной и жалкой, поэтому убежала в свободную комнату, чтобы никто не заметил, как я рыдаю.

Я всегда стеснялась слёз. Мне казалось, нет хуже проявления слабости, чем жалкие слёзы и всхлипы, какие бывают, когда кого-то задевают. Нет, я не хотела, чтобы хоть один человек в мире чувствовал ко мне жалость. Поэтому, было бы лучше просто закрыться ото всех.

Я вошла в одну из маленьких комнат, в которой почему-то никого не было. Я не знаю, была это комната Фила или его отца, но она была маленькой, и в то же время просторной. Я села на кресло, закрыла лицо руками и начала рыдать, что-то повторяя про себя.

Именно в этот момент в комнату и зашёл Фил. Он тоже был пьян, но не так сильно, как на других вечеринках. Он рушил всю мою гармонию. Он заставлял меня стыдиться.

— Ты чего? — подошёл он ко мне.

Я старалась закрыть лицо руками, чтобы он не узнал меня.

— Белл, — присел он рядом. — Это ты?

— Нет, — пробубнила я. — Просто уйди.

— Но я…

— Оставь меня одну, — очень резко выпалила я.

— Ладно, — и он отстранился. — А ты не видела здесь мою зарядку от телефона?

— Нет.

И он замолк. Я хотела, чтобы он ушёл, но он начал ходить по всей комнате, ища зарядку, хотя, должно быть, сам понимал, что здесь её нет.

— Фил, — подняла я голову и посмотрела на него. — Только никому не говори об этом, — я указала на свою растёкшуюся тушь.

— Почему? — удивился он.

— Я не хочу, чтобы кто-то знал, что я плачу, — только из-за алкоголя призналась я.

— Но что в этом такого? Все девчонки плачут.

— Но я не все.

Он усмехнулся.

— Хочешь, я принесу тебе ещё ликёра?

Я согласилась, и он ушёл куда-то на одну минуту. В его отсутствие я поняла, что мне срочно нужен человек, которому я могу выговориться. Он вернулся с двумя бокалами. Мы вместе выпили залпом.

— Ладно, — сказал он потом. — Я пошёл тогда.

— Точно никому не скажешь? — спросила я ещё раз.

— Я не скажу.

— И даже Кевину?

— Даже ему.

— Я поверю.

— Просто не понимаю, чего ты стесняешься. Все понимают, что тебе больно. Ты только больше закрываешься от людей, делаешь вид, что ты сильная, что можешь пережить то, что творится с твоим братом. Это никогда не поможет.

— Кто бы говорил, — закатила я глаза.

Он посмотрел на меня так, будто не понимает, о чём я говорю.

— Ты всё держишь в себе, — пояснила я.

Он присел рядом, позабыв о том, что собирался куда-то уходить.

— Я никогда не слышала от тебя, чтобы ты жаловался хоть на одну проблему в своей жизни.

— Я просто не хочу казаться слабым в глазах людей.

— А я думала, что тебе плевать на мнение окружающих.

— Не правда. Никому не плевать, что думают о тебе люди. Даже совсем немного, но каждому хочется, чтобы он притягивал к себе людей. А я хочу, чтобы люди не знали о моих слабостях.

— Они у тебя есть? — удивилась я. В этот момент я поняла, что уже не плачу.

— А ты как думаешь? Я живу с алкоголиком. У меня даже нет постоянного места жительства. Я то здесь, то у Батлеров. Мой отец шляется непонятно где. И я иногда чувствую, что иду по его следам.

— Нет, — улыбнулась я. — Даже не сравнивая себя с ним.

Он скромно улыбнулся. Я поняла, что раньше никогда не обращала на это внимания: на то, что н напивается на каждой вечеринке, на то, что в его доме всегда есть алкоголь, что он выпивает порой несколько бутылок пива за день. Я ничего о нём не знала, потому что он закрывался ото всех нас, за исключением Кевина.

— Никогда бы не подумала, что тебя это волнует, — удивилась я.

— Я бы тоже никогда не подумал, что ты умеешь плакать.

Я засмеялась, сказав, что мне это очень даже льстит. Я помню, как он улыбался, и помню, как я не хотела, чтобы он уходил. Что-то было в нём такого, что заставляло меня хотеть побыть с ним. На самом деле я просто не хотела снова оставаться одной. Мне нужен был хоть кто-то, кто скрасит моё одиночество.

— Ну ладно, — улыбнулся Фил и привстал со своего места. — Ты тут не плачь, а я пойду.

И он уже хотел было уходить, но я вдруг сказала:

— Подожди пять минут.

— Да, — он оглянулся. В его глазах, кажется, было желание уйти от сюда поскорей.

— Может принесёшь ещё ликёра?

Когда он вышел мне стало даже стыдно за то, что я так отчаянно уцепилась за него только лишь потому, что он обратил на меня внимание, когда вошёл в комнату.

Он вернулся с бутылкой в руке, налил наши с ним стаканы и даже составил мне компанию. Мы выпили с ним, запив потом ликёр соком.

— Как там Брэд? — спросил потом Фил.

— Пришёл в себя.

— Это я знаю.

— И больше нет новостей, — я почувствовала, что сейчас опять расплачусь.

— О нет, — посмотрел на меня Фил. — Я что, задел самое больное?

Я не ответила, только лишь утирала слёзы рукой. Мой друг сидел напротив и даже не знал, что сказать.

— Всё нормально, — улыбнулась я. — Просто…

— Что? — спросил, когда я замолкла.

— Ему нельзя больше заниматься спортом.

— Как? — его глаза сильно раскрылись, что мне даже стало немножко смешно.

— Это всё из-за меня? — спросила я.

— С чего ты взяла?

— Это ведь из-за меня его избили.

— Долбанный ушлёпок Алекс, — процедил сквозь зубы Фил.

— Ты знаешь, что он сейчас у тебя дома?

— Его здесь уже нет. Я сказал, чтобы его выпроводили, так что он уже ушёл.

— Ого, — я улыбнулась.

— На счёт Брэда. Ты здесь ни при чём.

Я недоверчиво посмотрела на него. Я слышала это уже от многих людей. На меня даже перестало это действовать.

— Ты же знаешь это, — сказал он. — Тебе, должно быть, говорили об этом сотни раз.

— Да-а, — улыбнулась я.

— Всегда говорят одно и то же.

Я кивнула, улыбаясь.

— Просто сваливай всю вину на Алекса. Так будет проще. Я тоже так иногда делаю: обвиняю во всём своего отца, хотя порой виноват и я сам. В этом нет ничего нет плохого.

— И что, например, тебя