И мне бы хотелось сказать: «Прошу, останься моим другом!»

Но она была смелее меня и задала вопрос напрямую. И я должен был набраться храбрости и так же честно и прямо ей ответить.

– Нет, – сказал я. – Извини.

Нэш была не из тех, с кем можно было ходить вокруг да около и говорить «я не готов» или «ты – такая замечательная, но…». Она бы этого не потерпела.

Наступила долгая, пустая тишина. Потом она осушила бокал и аккуратно поставила его на стол. Я был уверен, что сейчас она встанет и уйдет и я больше никогда ее не увижу. Но вместо этого она спокойно зажгла еще одну сигарету.

– Ну что ж, вопрос можно считать закрытым, – сказала она, выдохнув соблазнительно пахнувшее облачко дыма.

Я решил сохранить дом ради девочек, чтобы им было куда вернуться, когда они устанут от новой жизни с Шарлоттой. Та, конечно, была уверена, что одному мне не потянуть выплату по ипотеке. Но я тянул, и я находил утешение в своей работе. Обстановка в отделении неотложной помощи всегда меня странным образом приводила в равновесие. Посреди этого бесконечного хаоса ты не мог думать ни о чем, кроме текущего момента. Не было ни прошлого, ни будущего – только настоящее. Как я и боялся, девочки приезжали ко мне на выходные все реже и реже. Я не хотел настаивать на соблюдении графика посещений, не хотел вырывать их из новой жизни, к которой им нужно было адаптироваться.

Я снова начал бегать. Самый быстрый путь к парку проходил через узкую и людную улицу Ноттинг-Хилл-Гейт и потом вдоль Бейсуотер-роуд. Летними вечерами я бежал по горячему асфальту шумных улиц, вдыхая запах фритюра. Зимой по утрам, после ночной смены, я бежал, и мне казалось, что я – единственный бодрствующий человек во всем городе, мои шаги гулко отдавались в темноте, отступавшей перед холодными серыми сумерками.

Я бегал в разное время дня, поэтому редко встречал одних и тех же людей. В Риджентс-парке я всегда бегал в одно и то же время и вскоре начинал узнавать других бегунов по силуэту или цвету одежды, перекидываясь с ними утренним приветствием или просто приветствуя кивком. Теперь во время пробежки я был действительно сам по себе.

Одинокий марафонец, как говорил обо мне папа. Может быть, он все-таки понимал меня лучше, чем мне казалось? Иногда у меня появлялась мысль, что неплохо бы снова наладить с отцом контакт, но до дела никогда не доходило.

Если у меня был выходной, то после пробежки я принимал душ и шел на Портобелло-роуд в наше любимое кафе. Где были самые лучшие пирожные с восхитительной корочкой жженого сахара. Владелец кафе был из Португалии, и я перекидывался с ним парой фраз о погоде. Потом садился у окна, брал газету и просто смотрел, как течет жизнь. Иногда в поле зрения появлялись знакомые мне мамы из школы Флоры. Мы приветливо махали друг другу, но на этом общение заканчивалось. Что было у нас общего? Только дети. На взрослую дружбу мы не подписывались. Девочек со мной не было, так что я теперь был не отец-одиночка, а просто одиночка, мужчина без семьи.

Однажды ко мне поступил пациент с опухолью легкого, и мы вызвали старшего онколога. В нем я узнал своего студенческого приятеля, Джонатана, с которым мы часто играли в шахматы. Он не так давно женился, и детей у них еще не было, так что ему проще было найти время, чтобы встретиться со мной и посидеть в баре, чем Маркусу. У Маркуса было уже двое детей – мальчик и девочка.

Джонатан и Мириам, его жена, театральный продюсер, решили, что мне непременно нужно с кем-то познакомиться. Они пригласили меня на ужин вчетвером – с коллегой Мириам. Ее звали Гейл. Она рассказывала нам смешные истории о своих знакомствах с мужчинами по интернету. Я думал, что по интернету знакомятся только дурнушки, а Гейл была привлекательная. Пока мы шли к метро, я предложил ей встретиться и посидеть где-нибудь еще раз. На что она ответила, что я для нее – слишком сложный случай и она не готова тратить на меня время. Она сказала, что открытость и честность с самого начала позволяют сэкономить кучу времени на ненужных отношениях.

Из любопытства я подписался на месяц бесплатного сервиса знакомств. И тут же обнаружил среди желающих познакомиться Пиппу, сестру Люси. Мне, конечно, было неловко, но я был бы рад снова ее увидеть, так что я послал ей сообщение. Дальше был целый шквал электронных писем, из которых я узнал, что Люси вышла замуж за Тоби, у них трое детей, и они ждут четвертого, что сама Пиппа развелась, детей у нее нет, и теперь она живет одна в Строберри-Хилл. Мы договорились встретиться в воскресенье в галерее Тейт Модерн, на пятом этаже у входа в кафе, откуда открывается лучший вид на Лондон.

Пиппа была такой же стройной и хрупкой, как в день своей свадьбы, когда я подумал, что этот гигант канадец задушит ее своими объятиями и дружелюбием.

– И о чем только я думала? – сказала Пиппа, гоняя вилкой брауни по тарелке. – Он был такой правильный и хороший, такой отвратительно нормальный! С психами гораздо веселее, согласись?

Я видел, что работы Пауля Клее ее не интересуют, хотя она и сказала, что может со мной пойти, если мне жизненно необходимо их посмотреть. Поэтому мы побрели на восток вдоль реки и выпили слишком много риохи в тапас-барах[30] на рынке Боро. Мы шли навстречу заходящему солнцу, и Пиппу то и дело вело в сторону, так что в итоге она взяла меня под руку, и мы гуляли и пытались вспомнить слова песни «Waterloo Sunset» группы «Kinks».

На станции я хотел поцеловать ее в щеку на прощание, но почему-то получился полноценный поцелуй с объятиями, полными сожаления и обещаний. Под тонким летним платьем ее тело было соблазнительным и гибким.

– Неужели мы настолько сумасшедшие? – спросила она. Ее губы были яркими от поцелуя.

– Кто тебе нужен? – спросил я.

– Человек, с которым я проведу всю свою жизнь.

Я представил лицо Ники, когда она спросила меня: «Неужели?»

– Мне кажется, я не тот человек, – сказал я.

– Нет, наверное, нет.

– Тогда увидимся?

– Конечно!

Мы чинно поцеловались в щеку, и я помахал ей на прощание, зная, что никогда больше ее не увижу.

– Знаешь, я думаю, ты все еще можешь пойти учиться на повара, – сказала мне Нэш одним июльским вечером, как раз накануне приезда девочек на каникулы.

Мы с ней ходили в кино и потом зашли ко мне на ужин. Она сидела на диете Дюкана, худела к пробам на хорошую роль, так что я приготовил острый тайский салат с тофу, дайконом, огурцом и зеленым луком.

– Какой смысл об этом мечтать, это так же невозможно, как выиграть в лотерею, – сказал я, взбивая заправку из лайма, имбиря и чили.

– А ты играешь в лотерею? – спросила Нэш.

– Нет. Именно поэтому и не играю!

Она взяла салат.