– В наше время тебе даже не нужно никаких капиталов. Ты можешь просто приглашать людей на обед или ужин к себе домой. Называется это «домашние ужины», они сейчас на пике моды, об этом везде пишут и говорят. И ты можешь брать за ужин любые деньги!

– Но ведь нужно знать много людей, – возразил я.

– Слушай, Гус, ты просто невыносим! – заорала Нэш. – Неудивительно, что Шарлотта свалила! У тебя же на все есть отговорки! Господи, почему ты просто не можешь взять и что-то сделать хоть раз в жизни!

– Никакие это не отговорки. У меня правда мало знакомых, – начал оправдываться я.

– Зато у меня много, – сказала Нэш. – В «Твиттере» у меня пятьдесят тысяч фолловеров. У тебя милый домик в самом крутом районе города с большим столом, и он идеально подходит для вечеринок, а ты – классно готовишь!

– У меня работа и очень ограниченный набор блюд.

– Ладно, – сказала Нэш, отодвигая стул. – Я сдаюсь. Знаешь, я больше ни слова об этом не скажу, иначе, боюсь, я просто убью тебя.

– Ты что, уходишь? – спросил я.

– Да, Гус. Я ухожу. Ты меня достал.

– Но ты же придешь повидаться с девочками?

Я вдруг начал переживать, что им со мной будет скучно. Нэш всегда водила их в «Примарк». Оказалось, что, кроме магазинов, их в Лондоне теперь мало что интересовало.

– Пока не знаю. Посмотрю, какое будет настроение, – ответила Нэш. – Вот сейчас мне просто хочется тебя придушить.

Шарлотта стала волноваться по поводу недвижимости в Лондоне.

– Все чаще появляются статьи, что рынок недвижимости превратился в очередной пузырь, – сказала она, привезя девочек из аэропорта. – А пузыри имеют свойство лопаться!

В Лондоне стояла жара, и я поставил в саду надувной бассейн. Раньше Флора не раздумывая разделась бы и плюхнулась в воду, но теперь ей было уже девять, и она стала стеснительной. За те три месяца, что я ее не видел, лицо дочери слегка вытянулось, утратив детскую округлость, и стало видно, что скоро из красивой девочки она превратится в красивую девушку. Белла тоже вытянулась за это время, но она все еще была веснушчатым чертенком с копной рыжих кудряшек. Обнявшись со мной, они побежали наверх, искать свои старые купальники. К моему удивлению, Шарлотта согласилась остаться на кофе, хотя я предложил это исключительно из вежливости. Она сидела на подлокотнике дивана, пила холодную воду со льдом, а я заряжал кофемашину.

Как выяснилось, они с Робертом хотели, чтобы я продал дом, а потом, когда я выплачу банку остаток кредита, я получу половину оставшихся денег. По ее словам, это составляло около пятисот тысяч фунтов, и эта сумма была гораздо больше той, что я вложил в этот дом.

Судя по выражению ее лица, я должен был пасть ниц и плакать благодарными слезами от столь щедрого предложения.

– Думаю, по закону мне в любом случае причитается эта половина, – спокойно сказал я. – Учитывая годы нашего брака и мой вклад в воспитание детей.

Шарлотта вопросительно подняла бровь.

– В любом случае я не собираюсь продавать дом.

Теперь она заметно нахмурилась.

– Тебе не кажется, что три года для роли оскорбленного мужа вполне достаточно, нет? – устало спросила она.

– А ты еще недостаточно внесла разрушений в их жизнь? – возразил я.

Я должен был знать, что она мне еще припомнит этот маленький триумф в перепалке. Надо было поступить умнее и сказать, что я еще подумаю, и объявить о своем решении только в последний день каникул.

Я не ожидал, что она готова манипулировать детьми, лишь бы добиться своего. Хотя у меня, конечно, не было никаких доказательств, что она подбила их на это.

– Папа, для тебя одного этот дом слишком велик, – сказала Флора, как только мы проводили Шарлотту за порог.

– А тебе здесь не одиноко одному? – спросила Белла.

Раньше они с восторгом бежали в детскую, к старым игрушкам, радостно вскрикивая, когда находилась любимая и давно забытая вещь. Теперь же они были сдержанны.

– Дома у нас у каждой своя комната, – сказала Флора.

– В моей комнате обои «Хеллоу Китти», – уточнила Белла.

Они росли, и я был рад, что в своей новой жизни они счастливы. Есть такая поговорка, что родители счастливы счастьем своих детей.

Я налил им по стакану розового домашнего лимонада.

– Остлый! – сказала Белла.

Было приятно, что они все еще помнят наши семейные словечки. Это слово обозначало вкус, который тебе не очень нравится.

– Если хотите, можем переклеить обои в вашей комнате, пока вы здесь, – предложил я. – Или сделаем вам отдельные комнаты. В бывшей маминой спальне мы могли бы сделать комнату для Беллы…

– Стоит ли возиться, если мы тут всего на неделю? – спросила Флора.

– На неделю?

– Разве я тебе не сказала? – удивилась Шарлотта, когда я позвонил ей и стал требовать объяснений. – Девочки захотели поехать в лагерь с подружками, я уверена, ты бы не стал противиться их желанию.

«Интересно, а если бы я согласился продать дом, она оставила бы их у меня на три недели?» – подумал я, но теперь было поздно уточнять правила игры.

Во всяком случае, при таком раскладе мы не успеем друг другу наскучить. Теперь мне общаться с девочками стало сложнее, чем раньше. Мы регулярно говорили по скайпу, но мне было сложно запомнить имена и национальности всех подружек, тем более что в этом возрасте подружки часто меняются.

Флору теперь гораздо больше интересовали татуировки в соседней витрине, чем пирожные в нашем любимом кафе.

– Рано тебе еще тату делать! – сказал я.

– Папа, но это временные! Они потом смываются!

Представив, в каком ужасе будет Шарлотта от татуировок, я не смог противостоять искушению и согласился.

Флоре на плече сделали «дельфинчика», а Белле – «звездочку» на запястье.

– Мы прошли на катере до Гринвича, потом прокатились на фуникулере через реку, потом зашли в колледж Крайст-Черч в Оксфорде, где снимали Гарри Поттера, – рассказывал я Нэш по телефону. – Но они все время чатились с подружками в WhatsApp.

– Перестань обращаться с ними как с туристами, Гус, – посоветовала Нэш. – Я думаю, им будет приятнее просто провести время с тобой за повседневными делами. Сейчас отличная погода. Отвези их на день в Брайтон. И пусть телефоны оставят дома, скажи, что песчаный пляж и смартфон несовместимы.

– Но в Брайтоне пляж галечный.

– Господи, тогда отвези в другое место!

Я знал одно местечко, где песок был мягким и золотистым. Поскольку машины у меня теперь не было, мы поехали на поезде до Лимингтона с пересадками.

– Куда мы едем? – спросила Флора.