* * *

Я открыла глаза и увидела солнечный свет, льющийся в комнату. На часах было десять утра. Я никогда в жизни так долго не спала.

Наши тела все еще были переплетены, он крепко прижимал меня к себе, обнимая. Я удобнее устроилась у него на груди, скользя пальцами по его рукам, вытатуированным словам на левом предплечье.

«Я горю, я страдаю, я погибаю».

Пальцы скользнули дальше, по разбитым костяшкам. Однажды я сказала ему, что избиение Ксавьера не поможет мне. Теперь, глядя на его раны, я не могла отбросить мысль, что это физическое доказательство того, что Айзек сделает больно любому, обидевшему меня, включая самого себя.

– Не надо больше боли, – прошептала я и поцеловала его костяшки.

Он шевельнулся, и его губы коснулись моей шеи.

– Мне нравится твой дом, – сказал он. – Ты мне в нем нравишься. Твое место здесь.

Я перевернулась, чтобы посмотреть на него.

– Что насчет тебя? Где твое место?

– С тобой. Если ты этого хочешь.

– Очень, – я поцеловала его в губы, в порез в уголке рта, в подбородок. – Но будешь ли ты здесь счастлив? Как же твоя карьера? Что насчет Голливуда?

– Я покончил с Голливудом. Он дал мне необходимое, и я убрался оттуда ко всем чертям. Я не вернусь.

– Бродвей?

– Для меня или тебя?

Я закрыла лицо руками.

– О боже, не для меня.

Он убрал мои руки от лица.

– Да, для тебя. Ты гениальна, малышка. Мир должен знать об этом. Но не нужно спешить. Я могу остаться здесь. Я хочу остаться здесь. Я увидел Хармони твоими глазами и… – он пожал плечами. – Это дом. Я хочу строить будущее здесь и с тобой.

– Правда?

– Клянусь, – он улыбнулся. – Марти уже записал нас в следующую постановку Шекспира.

Я опустила взгляд.

– Возможно, театра больше не будет, Айзек. Ксавьер сказал мне, что купит его и снесет.

Глаза Айзека потемнели.

– Я его куплю.

Я широко распахнула глаза.

– Ты можешь это сделать?

Он притянул меня поближе.

– Могу. Сделаю. Куплю его и отдам Марти. Или договорюсь с городом, что Марти будет им руководить, сколько захочет.

– О боже, он будет счастлив.

– Что насчет тебя? Я хочу, чтобы и ты была счастлива. Это все, чего я хочу в жизни.

Я накрыла его щеку ладонью.

– Я счастлива. Прямо сейчас мне кажется, что счастливее я уже не буду.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня, крепко, и я почувствовала, как его тело просыпается, прижавшись к моему.

– Прости, – произнес он, но я покачала головой.

– Не нужно, – я снова поцеловала его с большей страстью. – Айзек, в этот раз я не хочу останавливаться.

Он отстранился, чтобы взглянуть на меня.

– Уверена?

– Я никогда ни в чем не была так уверена.

Он снова поцеловал меня, притягивая ближе. Старый страх отпустил мое тело, оставив лишь напряженное желание всеми способами обладать Айзеком. Завернувшись в него, прижимаясь кожа к коже. Не задыхаясь, придавленная, но обнимая его и в его объятиях. Позволить ему войти в меня, потому я хочу чувствовать его всем телом.

Его поцелуй был медленным и глубоким и говорил мне, что мы не станем спешить. Его руки скользнули по моей спине в мои волосы. Он тихонько застонал, сжимая густые волны волос в кулаках. Мне нравились его прикосновения. Словно он не мог получить достаточно, но стал бы ждать вечность, если бы мне это было нужно.

«Никаких больше ожиданий».

Мои руки скользнули вокруг его шеи, вниз по груди и вновь наверх, я хотела его, всего. Я не хотела переставать целовать его, но мне нужно было его видеть.

– Сними это, – сказала я, потянув за его кофту.

Он снял ее через голову и кинул в сторону, а затем снова лег на подушки, потянув меня лечь сверху него. Дрожь пробежала по моей спине при виде чистой мужской красоты его тела. Я могла касаться его и исследовать всеми способами. Руки пробежали по его гладкому телу, к контурам живота. Мышцы и сила вибрировали под моими пальцами. Меня притянула к нему эта энергия, и я упала вперед, опершись на руки и крепко целуя Айзека.

Он сильнее сжал мои волосы, затем скользнул руками по моей спине к талии, коснулся попы и запустил руки под рубашку. Прикосновение его рук наполнило меня желанием. Касаться и ощущать прикосновение. Отдавать больше. Наши губы вернули все пропущенные поцелуи. Наши руки желали восполнить все потерянные прикосновения. Наши тела желали друг друга, умирая от жажды и в отчаянии желая утолить ее.

Я села на его колени, сняла свою футболку, позволив волосам рассыпаться по плечам и груди. Айзек уставился на меня. На шее билась артерия. Я ждала, дрожа, не от страха, а от предвкушения ощущения его рук на мне. Его губ.

Или того и другого.

Он сел и поднял волосы с моей шеи. Локоны прилипли к моей коже, покрытой потом от жара дня, нараставшего в моем маленьком домике.

– Уиллоу, – прошептал он, наслаждаясь мной. Его глаза оставляли огненные следы на местах, куда смотрели. – Боже, ты такая красивая.

– Коснись меня, – сказала я.

Его руки пробежали по моим бокам, потом накрыли мою грудь. Грубоватая кожа на моих чувствительных сосках. Я прикусила губы и изогнула спину, прижимаясь к его рукам.

– Иди сюда, – сказал он.

Он лег и нежно притянул меня к себе, чтобы взять в рот мой сосок. Я вскрикнула, схватившись рукой за спинку кровати, пока он сосал и лизал. Его зубы покусывали так, что я ахала, потом его губы переместились к другой груди. Язык кружил вокруг моего соска, посылая медленный жар расползаться по моей спине и устроиться между моих ног. Тяжелая боль желания, становящаяся сильнее с каждым мгновением. Я дернула бедрами, касаясь его напряженного члена. Нас разделяли лишь ткань его боксеров и моих трусов.

Его губы на одном соске, рука на другом, он гладил его по кругу, обводя большим пальцем. Дрожь удовольствия бежала по моей спине. Я отодвинулась, скользнув по всей длине его тела, целуя в губы, подбородок, потом грудь. Я прижала губы к его теплой коже и вдохнула его запах. Под дорогим одеколоном прослеживался слабый запах пота после его драки с Ксавьером. Еле уловимый запах крови и всего, что было просто Айзеком.

Я целовала рельеф его мышц, напрягающихся под моими руками. Тихий стон в его груди, резкий вздох, когда я взяла в рот его маленький сосок. Сила, которой я никогда не ощущала, нахлынула на меня. Жаркое желание дать и взять.

Я просунула руку под резинку его боксеров и обхватила пальцами твердый тяжелый член. Он сжал челюсти и прошипел сквозь зубы.