тьмы и пыли скрывалась темная дверь, и девушка очень надеялась, что ее открытие не станет причиной громогласного скрипа, могущего потревожить царящую вокруг тишину. А впрочем… после того грохота, что устроил Людовик, валя дерево, наверное, уже не было смысла особенно волноваться.

Она аккуратно коснулась ручки двери и неуверенно потянула ее на себя, распахивая. Слуха коснулся скрип, так ожидаемый и так нежеланный ею, но скрип негромкий, довольно слабый, да еще и тотчас же затихший.

За дверью, во тьме и пыли смутно виднелся короткий коридор, завершающийся лестницей – обилия помещений в башне ожидать было бы затруднительно, и комнаты, видимо, располагались скорее одна над другой, а не анфиладой.

Татьяна быстро оглянулась на смутно светлеющий оконный проем, прислушалась и, убедившись, что с улицы доносятся именно те звуки, какие и должны – пыхтение, кряхтение и треск веток под ногами карабкающихся на дерево людей, – уверенно шагнула вперед, во мрак. Цель ее была довольно проста – добраться до лестницы и, поднявшись по ней наверх, посмотреть, что скрывается на следующем этаже. Особенно геройствовать она не хотела и лезть, очертя голову, в самое пекло отнюдь не планировала.

…Между тем, Винсент, которого мы оставили стоящим у окна в маленькой комнате – своей камере в этой башне, тоже отнюдь не сидел без дела. Грохот, вызванный поваленным деревом ушей хранителя памяти достиг, да и не мог не достигнуть – все-таки от него содрогнулась вся башня до основания, и мужчина не сомневался также и что мерзавцы на ее вершине тоже слышали его. В том, что грохот этот вызван, скорее всего, стараниями пришедших ему на помощь друзей, хранитель памяти тоже был уверен почти на сто процентов и, услышав его, недолго думая, принял однозначное решение – вместо того, чтобы пытаться в одиночку остановить определенно более сильных врагов, он решил спуститься вниз и постараться встретиться с друзьями, с тем, чтобы вновь, наконец, возглавить их отряд.

Признаться честно, о присутствии здесь девушки мужчина в эти секунды даже не задумывался – зная о безрассудстве Татьяны, он также был осведомлен и о благоразумии ее мужа и ее отца, и надеялся, что они сумеют переубедить упрямицу.

Он осторожно приоткрыл дверь своей камеры и, убедившись, что врагов поблизости как будто не наблюдается – в конечном итоге, Большая луна должна была оказаться в зените уже меньше, чем через полчаса, и скорее всего они старательно готовились к ритуалу, не обращая внимания на досадные помехи, – торопливо выскользнул за нее, напряженно озираясь. Дороги хранитель памяти, конечно, не знал, не был уверен в том, что сумеет найти ее, однако, от природы решительный и уверенный в себе, медлить не стал и бесшумно двинулся вперед.

На его счастье, особым хитроумием строители башни не отличались. Лестница, чьи ступени он легко различил неподалеку от двери своей комнаты, состояла из самых обычных пролетов, и предоставляла возможность спускаться и подниматься по ней в любом направлении.

Вниз Винсент практически сбежал и, перемахнув через последние несколько ступенек поистине кошачьим прыжком, легко и беззвучно приземлился внизу, вновь осматриваясь.

Кругом царила тишина, было пусто и пыльно, казалось, никаких признаков жизни здесь не было и быть не могло, и трудно было поверить, что наверху сейчас идет подготовка к жестокому и опасному, совершенно безумному ритуалу.

Он прислушался, изо всех сил напрягая слух, надеясь, что в человеческом облике он не менее остер, чем в зверином и, насторожившись, чуть сдвинул брови. Ему почудились легкие, безмерно знакомые шаги несколькими этажами ниже, однако, верить собственному слуху категорически не хотелось, тем более, что Винсент, будучи человеком разумным, вполне допускал и обман.

Он торопливо сбежал еще на несколько пролетов, и замер, снова прислушиваясь. Человек внизу тоже, судя по всему, остановился, должно быть, точно так же напрягая слух. Мужчина, мрачнея с каждым мигом все сильнее, бесшумно направился дальше, стараясь на сей раз шагать максимально беззвучно и сокращая большие расстояния легкими кошачьими прыжками.

Наконец, он очутился на том самом этаже, откуда, судя по всему, и шел звук. Он замер, потянул носом воздух, пытаясь уловить знакомый запах, пытаясь понять, кто же идет ему навстречу, однако, вдохнув излишне много пыли, лишь испортил всю таинственность громким чихом.

Где-то впереди смутно послышался шорох, и мужчине почудилась смутная тень, метнувшаяся к стене коридора, пытающаяся скрыться в ее мраке.

Он помрачнел и, все боле и боле уверяясь одновременно в том, что это хитроумный замысел врагов, и в том, что это бездонная глупость друзей, медленно двинулся вперед, всматриваясь во мрак.

Долго идти не пришлось. Не успел мужчина сделать и пяти шагов, не успел он даже толком рассмотреть дверь комнатки, находящейся на этом этаже, как та самая тень, что так отчаянно пряталась у стены, внезапно отделилась от нее, бросаясь ему на шею.

– Винс! – знакомый радостный возглас заставил хранителя памяти, усмехнувшись, покачать головой и крепко стиснуть в объятиях наверняка изрядно переволновавшуюся за него девушку.

– Что ты здесь делаешь одна? – он немного понизил голос, подавая Татьяне позитивный пример, – Не говори, что сбежала от всех, чтобы…

– Все карабкаются через окно по стволу дерева, – девушка, счастливая до невозможности, крепко сжала руку вновь обретенного дяди, – Мы думали, тебя придется спасать, освобождать…

– Я справился сам, – мужчина легко отмахнулся и, потянув племянницу следом за собой к той самой темной двери, справедливо полагая, что друзья их забираются через окно именно в эту комнату, вопросительно приподнял брови, – По дереву? Не проще было создать лестницу?

– Папа сказал, что надо попытаться сохранить таинственность, – девушка неловко пожала плечами, – Хотя нас уже заметил Курк, да и грохот…

– Да уж, если грохот услышал я в своей комнате под крышей, то про Чеса с Аном и говорить нечего, – Винсент тяжело вздохнул, распахивая дверь и широко улыбнулся, – А вот и наши первые гости.

В окно, разбитое ветвями упавшего дерева, как раз успевшие добраться до него, действительно уже уверенно влезали Эрик и следующий за ним Ричард. Обнаружив в комнате помимо Татьяны еще и похищенного хранителя памяти, они переглянулись и, не сговариваясь, поспешили к нему.

– А мы-то думали, что ты похищен, что тебя здесь пытают, – оборотень, окинув хранителя памяти долгим взглядом, слегка покачал головой, – Судя по всему, с тобой обращались довольно лояльно, ты даже не похудел за это время.

– Сутки голодовки – когда бы это мне вредило? – отмахнулся Винс и, сердечно пожав другу руку, перевел взгляд на окно, – Сколько вас?

– Альберт, Андре, Луи, Роман, Марко с Паоло, мы с Ричардом, и