Ни о чем не спрашивает, как всегда — вот и хорошо.

К счастью, голова у меня сейчас пустая, как мыльный пузырь. Скоро это пройдёт, мысли, страхи, воспоминания и сожаления накинутся с новой силой, а пока я могу просто идти, чувствовать тёплые руки Мэй и не думать, ощущая тишину и безмолвие внутри, почти скучая по некогда ненавистным печатям.

И тут я спотыкаюсь, заставляя Мэй до боли сжать пальцы на плечах в попытке удержать меня на ногах, потому что навстречу нам по центральной дороге идёт сэр Джордас, по обе стороны от него, нагруженные какими-то странными чёрными фолиантами следуют черноволосая Арта — и Габриэль.

Они все смотрят на нас с Мэй, смотрят на меня, а я… Демоны, мне так стыдно, но сейчас я не хочу, я не могу оставаться с Габом один на один. Снова врать ему. Может быть, потому, что мне нужно всё обдумать хорошенько ещё раз, всё, произошедшее за сегодняшний бесконечный день. Обдумать, понять, что мне делать, как себя вести… стереть тень подозрения, неприятную, грязную, оставившую горький осадок где-то на дне души. Я бросаю один-единственный умоляющий взгляд на главу факультета смерти — он понимает меня без слов.

— Джейма, а вот и вы, наконец-то, — бодро восклицает сэр Джордас, отходя на шаг от своих адептов-провожатых. — Вы свободны, друзья, отнесите словари в… да, в библиотеку, куда же ещё. А вот к адептке Ласки у меня есть ряд вопросов, которые желательно решить прямо сейчас. Будете знать, как прогуливать мои занятия, пусть даже и по уважительным причинам!

Об "уважительной причине" должен был позаботиться проректор, правда, я так и не знала, где проводила время официально. Не важно. Уже заранее чувствуя подступающую ледяную волну вины и тревоги, я махнула Габриэлю, Мэй и Арте рукой и последовала за профессором. Мы пошли в сторону леса, и, спустя минут пять, я осторожно сказала:

— Спасибо, дальше я сама…

— За что спасибо? У меня действительно есть к вам одно неотложное дело. Идёмте.

— Вам нужна помощь? — поинтересовалась я, увидев, что мы действительно приближаемся к целительскому корпусу. — Простите, но я устала и не в форме. Могу только прибить. Хватит с меня исцелений, — нервный смешок срывается с губ, а горло неожиданно обжигает боль, словно в открытую рану плеснули кипятка с перцем и солью.

Печать о неразглашении на меня всё-таки наложили — хмурый седой маг с крупным носом и сердитым взглядом.

— Нет, просто у меня здесь позаимствовано маленькое персональное убежище. Хочется, знаете ли, иногда побыть одному.

И мы действительно обошли здание и зашли с противоположной от главного входа стороны. Небольшую незаметную дверь Сэр Джордас открыл своим ключом.

— Что, так скучно и просто, безо всяких жутких заклинаний?

— Вот ещё, буду я заморачиваться. Проходите, Джейма.

Если бы я была не настолько измученная, я бы сопротивлялась и требовала отпустить меня, а так — безропотно прошла по узкому коридорчику вглубь. Обнаруженная комнатка действительно походила на "убежище", скромную холостяцкую конуру: стол, кресло, кровать. В меру пыльно, в меру лаконично. Я села на кресло, предварительно переложив на пол стопку явно научных, растрёпанных и зачитанных до дыр книг, стряхнула пыль, сложила руки на колени, как примерная девочка-отличница, огляделась без особого стеснения. На полу у кровати — конусовидная бутылка с каким-то красным напитком. На стене — навесной календарь, который не переворачивали с весны. На столе лежала игральная доска со сложным орнаментом-узором игрового поля, чёрные и белые шашки были свалены рядом неаккуратной кучкой. Сэр Джордас, возившийся где-то снаружи, наконец вошёл тоже, опустился на скрипнувшую кровать. Молча, словно и не было у него ко мне никакого важного дела.

— Зачем вы бороду отращиваете? — не придумав ничего лучше, спросила я, расставляя на доске фигурки, встала и принялась расставлять фигурки.

— Чтобы помнить о том, что мне уже далеко не двадцать, — сэр Джордас поджал ноги, усаживаясь поудобнее, и уставился на доску с таким видом, будто никогда ничего интереснее не видел.

— Белые как будто маги жизни, а чёрные — маги смерти. Да будет бой! — бездумно провозгласила я.

— Как, как вы сказали? Почему так? Почему вы их противопоставляете?

— А разве вам уже не двадцать?! — запоздало, деланно изумилась я. — Не знаю, почему. После опыта общения с леди Сейкен…

«И после рассказов адьюта о восстании слишком талантливых магов. Уверена на все сто, это были маги жизни. Экспериментами и мечтами о воскрешении бредили именно они».

— Не относитесь к этому так легкомысленно.

— Когда вы успели снова перейти со мной на "вы"? Я и не отношусь, — и, помедлив, таки спросила. — Она… жива?

— Не исключено… Вы…ты хотя бы знаешь правила игры, Джейма? Они довольно сложные, у меня есть пара книг с описанием…

— Разумеется, — я мило улыбнулась. — В школе была чемпионкой в "ядрышках".

— Какие ещё "ядрышки"?! Вообще-то, это другая игра… — он тоже улыбнулся, а я прицелилась и дюжиной щелчков мастерски сбила все белые фишки одно чёрной так, что она не соскользнула с доски.

— Э-э-эм, значит, так? Так, по-вашему… по-твоему стоит поступать с врагами и противниками?

— Именно так, — подтвердила я, ощущая какое-то странное смущение от его взглядов, быстрых и одновременно острых. — Именно так, сэр. Давайте, задавайте свои вопросы.

— Вопросы?

— Ну, вы же сами сказали…

— Сказал, но вы, похоже, засыпаете на ходу. Так что — всего лишь маленький подарок, — профессор опустился на корточки и, спустя пару минут забавных пыхтений, вытащил из-под кровати какой-то небольшой, аккуратно завёрнутый в бумагу прямоугольник. Развернул.

Картина. Краски не потеряли яркости, впрочем, откуда мне знать, когда и у кого он её заказал… До этого я видела Корнелию Менел только на стене выпускников Академии — несмотря на то, что формально она, оказывается, сбежала раньше окончания второго курса — и в общих с Джеймсом воспоминаниях. И вот сейчас я смотрела на неё, нарисованную, совсем молодую, несомненно, прекрасную женщину, давшую мне жизнь, а вместе с тем наградившую этим дурацким характером, дурацким даром, словно навязавшую ту жизнь, которую я сейчас живу, странного братца, опасную учебу, провокационную внешность, королевскую службу, даже фамилию парня, которого я люблю! Не посчитавшую нужным дать хоть какие-то объяснения!

Ненавижу её. Сумасбродная безответственная девица с огненным ветром в голове.

Я толкнула портрет обратно в руки сэра Джордаса и встала. С трудом удержала равновесие.

— Спасибо, но мне не надо, оставьте себе. Вам он, наверное, будет нужнее и дороже. Пропустите, уже поздно. Я очень устала и мне пора.

— Джейма… — начал было он, а я почти рявкнула:

— Выпустите!

— Джейма… — голос смягчился, а согревающее, ободряющее пламя потянулось ко мне с его пальцев.