Я пожертвовал ради тебя и самим собой, и другими людьми, нобольше так продолжаться не может. Я должен идти до конца, чтобы суметьвернуться в мир живых людей с осознанием исполненного долга, а вернее —выполненной миссии. А вот сейчас я говорю с тобой из мира мертвых.

«Из глаз этого человека смотрит Абсолютное Зло», —думает Хамид, слушая этот абсурдный, прерываемый долгими паузами разговор. Чтож, тем лучше: пусть все идет своим чередом до самого конца, лишь бы толькоконец этот не привел к потере его возлюбленной. Совсем хорошо, что бывший муж,появившийся здесь в сопровождении этой вульгарной особы, оскорбляет Еву прямо влицо. Пусть это продлится еще немного — он сумеет оборвать разговор в нужныймомент: когда Игорь уже не сможет попросить прощения и попытаться заверить их,что раскаивается в сказанном.

Ева, по всей видимости, заметила то же самое — эту слепуюненависть, направленную на все и вызванную лишь тем, что она не захотела идальше исполнять его желания. Он спрашивает себя, а что бы он делал на местеИгоря, который вновь вступил в борьбу за любимую женщину.

Был бы он способен убить ради нее?

Появившийся гарсон замечает, что блюдо не тронуто:

— Что-нибудь не так?

Никто не отвечает. Гарсон мгновенно оценивает ситуацию:женщина уехала в Канны с любовником, муж все узнал, и теперь происходитвыяснение отношений. Подобные сцены он видит довольно часто, и всякий раз делокончается дракой или скандалом.

— Подайте еще бутылку, — говорит ему один измужчин.

— Ты не заслуживаешь ровным счетом ничего, —говорит другой, обращаясь к женщине. — Ты использовала меня так же, каксейчас используешь этого идиота. Ты — величайшая ошибка моей жизни.

Гарсон, прежде чем принести вино, решаетпроконсультироваться с хозяином, но второй мужчина уже поднялся и говорит своейспутнице:

— Ну, хватит. Пойдем отсюда.

— Да, — отвечает первый, — давай выйдем. Хочузнать, на что решится человек, который не знает, что такое честь и собственноедостоинство.

Самцы готовы сцепиться из-за самки. А та пытается успокоитьих, просит вернуться за стол, но муж, судя по всему, не намерен отступать.Гарсон думает, не предупредить ли охрану, что снаружи сейчас начнется мордобой,однако мэтр торопит: «Пошевеливайся, чего застыл как истукан? Обслуживай другиестолики, видишь — не справляемся».

Да, он прав: то, что происходит снаружи, его не касается. Аесли он признается, что слушал разговор гостей, ему сильно влетит.

Потому что платят ему, чтобы столики обслуживал, а не мирспасал.

Все трое проходят через сад, где подавали аперитивы, сейчаспочти неузнаваемо преображенный: когда гости спустятся, они обнаружат танцполсо специальными светильниками, расставленные там и сям кресла и по углам —множество маленьких баров с бесплатной выпивкой.

Игорь, не говоря ни слова, идет первым. За ним, так жемолча, следует Ева, а Хамид замыкает шествие. Выход на лестницу, выводящую напляж, закрыт маленькой железной дверью, отворить которую не составляет труда.Игорь хочет пропустить супругов вперед, Ева отказывается. Русский, не выказываязамешательства, начинает долгий спуск по бесчисленным ступеням, идущим к морю,которое рокочет где-то далеко внизу. Он знает: Хамид не струсит. До той минуты,пока они не встретились на этом ужине, тот представлялся ему бессовестным ициничным кутюрье, способным обольстить замужнюю женщину и умело играть на чужойсуетности. Но сейчас он почти восхищается им. Да, это настоящий мужчина,который пойдет до конца ради того, что считает важным, хотя Игорь понимает: уЕвы нет и тысячной доли таланта той актрисы, что была с ними. Она совсем неумеет играть, и он чувствует, как испарина страха проступает на ее теле. Изнает: она лихорадочно обдумывает сейчас, как и кого позвать на помощь.

Но вот и пляж. Игорь проходит в дальний конец, опускается напесок. Просит их сделать то же. Он знает: как ни силен страх Евы, ее неоставляют и другие мысли: «Платье изомнется, туфли испачкаются». Но она покорносадится рядом. Хамид просит чуть подвинуться, освободить место ему. Ева будтоне слышит.

Он не настаивает. И вот все трое, словно старые добрыедрузья, вышедшие к морю поглядеть на новорожденный месяц, найти миг мира ипокоя, сидят здесь, будто набираясь сил перед тем, как вновь подняться вгрохочущий ад дискотеки.

Хамид обещает себе: десять минут, не больше, — срокдостаточный для того, чтобы русский успел высказать все, что накипело,облегчить душу, излить гнев — и уйти туда, откуда пришел. Если же полезетдраться, дело его плохо — Хамид крепче и, вероятно, сильнее физически, а крометого, бедуины еще в детстве обучили его стремительно и точно реагировать налюбую угрозу. Он не захотел устраивать стычку за ужином, но русский может необольщаться — Хамид готов ко всему.

Потом, когда поднимутся в зал, он извинится перед хозяином,объяснит, что инцидент исчерпан, благо может быть с ним откровенен: скажет, чтопоявился без предупреждения бывший муж Евы, и пришлось вывести его, пока ненатворил чего-нибудь. Если к этому моменту русский не уйдет, он позовет одногоиз своих охранников и прикажет удалить отсюда — даже если ты богат и владеешькрупнейшей компанией сотовой связи, вести себя надо как подобает.

— Ты предавала меня. Не только два года, которыепровела с этим человеком… Ты предавала меня все то время, что мы были вместе.

Ева не отвечает.

— Что ты готов сделать, чтобы остаться с этой женщиной?

Хамид раздумывает, надо ли ему отвечать на этот вопрос: Ева— не товар, торговаться за нее он не станет.

— Поставь вопрос иначе.

— Прекрасно. Ты отдашь за нее жизнь?

Глаза этого человека источают чистейшее зло. Если дажерусский успел прихватить из ресторана нож (Хамид не обратил на это внимания,хотя обязан был предусмотреть все варианты), его легко можно будет обезоружить…Нет, он не отдаст жизнь ни за кого, кроме Аллаха и вождя своего племени. Однаконадо что-то сказать.

— Я буду драться за нее. И думаю, что в самом крайнемслучае смогу и умереть за нее.

Ева, не выдерживая больше напряжения, хочет высказать все,что знает о человеке, находящемся сейчас справа от нее. Она уверена: он ужесовершил преступление, уже покончил с мечтой, которую ее новый избранниквынашивал столько лет.

— Давай вернемся.

Это значит: «Пожалуйста, послушай меня — надо немедленноуйти отсюда. Ты разговариваешь с душевнобольным».

Игорь словно и не слышит:

— Ты сказал, что готов убить ради нее. Значит, готов исам умереть?