и недопобеленного. Глядя на нее, я все понял о судьбах Йемена, а было это в семьдесят девятом году. Через три года землетрясение. «Начался массовый исход населения из пострадавших мест». Игорь учился, чтобы поехать в Южный Йемен, а я посмотрел книжки. Но тут мы еще не вмешиваемся и Эфиопия не вмешивается. События происходят сами собой, но нам это грань неподвижного сна, к нам оборачивается что-то недвижное другой своей стороной. Заставляет видеть сон в яви и под другим углом. Время у меня есть, но кое в какие моменты оно поджато, а я к этому не привык. Кстати, для режима это очень хорошо. И не мечтал никто о космической катастрофе, поговаривали о комете Галлея, а тут вдруг «Челленджер» оставил дымный след за собой. Это уже историческое событие, самое новейшее, но прямо для истории созданное. История, жизнь, книга. Сон, сон без сновидений, явь. Из книги вытекает история и жизнь, как противоположность истории. Книга захлебывается жизнью, обязана захлебнуться. Просто. Сейчас двенадцать часов, до активной деятельности остается двенадцать часов. Окурок ложится в ту же коробку, что и остальные.

Вчера показывали мексиканские фрески, некоторые совсем целые. Первый день нового года. Утром говорят только о событиях на Гаити. Пятьдесят человек убито, более ста получили огнестрельные ранения. Газету не смог читать, сложил. Как суббота была моим днем, так сегодня нигде ничего моего нет. Под самый Новый год я получаю отдельную, новую квартиру, а в сам Новый год сижу один и пью чай. Порылся в коробке – чай еще есть. И все есть. А у меня привычка делать свои дела.

Та книжка прервалась в Рождество, и потекли события жизни. Так мы не уговаривались.

День требует чего-то большего, чем утреннее чаепитие. День только начинается, знаю все новости. Китай запустил спутник. Снегопады и ливни в Италии, небывалые за последнее столетие. Верочка заболела. Вернулась с работы часа в два, а накануне не поехала на лекцию по литературе, с температурой. Второй день лежит, принимает лекарства, но температура высокая. Обещал сегодня Кира заехать, чая завезти, еще чего-то, но это будет ближе к вечеру, а пока надо позвонить в свою жилконтору и выяснить, когда дом будут подключать, когда нужно там быть. Обязанности мои нехитрые, надо будет суп из антрекотов сварить. Готовое и второе. Пока мы напились чая, Верочка лежит, читает А. Азимова. Выкроила-таки время для Азимова. Все еще мороз держится. Минус двенадцать. В вентиляции стал ветер слышен. Одеваюсь в дневной костюм. Без свитерка холодно. Верочке выписали бюллетень на три дня, а потом к врачу. Я сделал укол в пятницу тридцать первого и теперь мне не скоро снова идти в диспансер. Перед Съездом нужно будет уколоться. Спокойно. Сейчас так, как я читал у себя в дневнике, кажется, не хватают. Долгая история с переездом.

Сочные репортажи так же редки, как и большие события. Как художественный фильм посмотрел, пребывание Э.А. Шеварднадзе в Японии и КНДР. Что-то было в киносюжетах такое, что подготовляло почву для последующих событий. Я имею в виду космическую катастрофу. А комплекс храмов в Улан-Баторе, он как видение мелькнул на экранах. Фильм о великих событиях медленно снимается. Великие события проходят на фоне эвакуации иностранцев из Южного Йемена. Но никаких репортажей оттуда или из Джибути я не видел. Только визит в страны Дальнего Востока был правильно подаваем.

Чай распустится, и все еще раз предстанет полным, я еще увижу действительность расцветшей.

Очень ранний час. Чай есть, все есть. Книжку Кира не привез. Показывает магнитофонные кассеты. Нужно сегодня на Ржевку ехать. Встал пораньше. Время еще есть. Нового ничего. Захват ливийского самолета израильтянами. Вот время, когда я сижу и пишу. Эллочка ездила к Элле Фингарет, но я не смог с ней самой поговорить. Не дозвониться. То ее дома нет, то занято. Кира кое-что рассказывал. Оказывается, у нее день рождения не девятого, как мы думали, а четырнадцатого. Надеемся, что Верочка успеет поправиться. Ира прислала письмо, пишет, что картинки мои оформлены и висят у нее в рамах или в рамках. Книг обещает прислать. Ругает Лондон. Я мог бы еще спать и спать. Что-то поднимает. Кажется, если не встанешь рано, и ничего не успеешь. Заметки. Заметки кончились.

Сегодня, шестого февраля, ощущались подземные толчки в Норвегии. В Осло землетрясение вызвало панику. Эпицентр в Норвежском море, около города Олесуин. О жертвах и разрушениях не сообщается. Толчок достигал силы пяти баллов. Зденек Кукал пишет о Норвегии, как о сейсмичной территории, но землетрясения там редки.

Я, конечно, слышу толчок из уборной. Как сегодня в газете пишут, во столько-то произошло землетрясение севернее Хоккайдо и льдину оторвало от берега. На ней было очень много рыбаков. Спасали с вертолетом. А тогда это было на Черном море. Кто-то там занес в свой «журнал штормов» соответствующую запись о подземном толчке. «Мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось…» Никто не плакал, потому что никто об этом не знал. Интимное дело – испытать озарение в дачном клозете. Как рыбаки-то анапские перенесли тот шторм? Шторма, как землетрясения. Было лето пятьдесят первого года.

Кейнер Ф. Б. Я. Труды по ведийской мифологии. 1 р. 30 к. 5000 экз. М.: «Наука».

Наступающая жизнь даст о чем подумать. Книга кончается на этом. С этим чувством. Что все это вернет в то время, когда я не писал, а только зрел. Родительский дом. Но уже и там я делал что-то вне себя. В десять часов пятнадцать минут московского времени землетрясение в Душанбе, силой в четыре балла. Очаг на глубине ста восьмидесяти километров. По радио говорят, что люди, ушедшие из Чаткальской долины, сейчас возвращаются. Продается «Довмонтова повесть». Так-то я засек момент. Не о том тут и не говорится. Тянется уже больше десяти лет. Вот как медленно по плану что-то выходит. Спешить не надо. Меня утешает, что я все-таки до Мехико добрался в своих записях. Как аукнется… Значит, есть еще что покупать. К идее Довмонта и его города надо серьезнее относиться. Мне хочется передать поступательный ход развития землетрясений, и от Газлийского, а еще раньше – от Гвинейского, до Мексиканского у меня зафиксирован каждый шаг. Меня только и спрашивали (Яр. Влад.), будет ли в Мехико землетрясение? Что я мог ответить? – Раз там бывают землетрясения, то будет обязательно. Вопрос – когда?