— Мальчиков седьмого курса уговорит Маркус, — предположила Милли. — После проигранного матча он ухватится за любую возможность подгадить Поттеру!

— Девочек возьмёт Джемма, и с седьмого, и с шестого, — добавила Элли. — Я обещала подумать над тем, чтобы через отца составить ей протекцию, если не выгорит хорошее местечко в Министерстве.

— Добавь Хиггса и пару его приятелей с пятого, — Трейси заглянула в список, который начала составлять Куинни. — Он тоже прислушается к Элли. Двадцать шесть. Теодор Нотт?!

— Мы его убедим, — Куинни покраснела.

— Деррек, Боул, Блетчли, Монтегю, — предположила Дафна. — Тридцать один. Вся команда выступит так, как скажет Флинт. А вот дальше сложнее. Драко будет против, просто потому, что его не выбирают главным. А ссорится с Малфоями мало кто захочет. Даже ради тебя, Элли…

— Всё нужно провернуть быстро, чтобы Драко узнал только постфактум! — придумала Панси. — Мне мисс Снайд на каникулах столько всего рассказала про Джо Кима, точнее, про то, как он обводил всех префектов и профессоров вокруг пальца, ух!!! Команда распишется под петицией до тренировки, а когда она закончится, мы должны будем уже собрать все тридцать две штуки. Тех, кто гарантировано подпишутся без «мне нужно подумать», или «я так сразу не могу, это очень важное решение», или «а что мне за это будет»… Кто будет тридцать вторым?

Элли снова улыбнулась, на этот раз загадочно.

— Есть один человек…

— Мистер Уоррингтон?

Четверокурсника она нашла в Часовом дворике где тот, несмотря на снег, в одиночестве тренировался с плюй-камнями. Уоррингтон был старше Элли всего на полтора года, но по ряду причин предпочитал избегать встреч с ней. И Элли догадывалась по каким именно.

Заклинания обнаружения людей, призраков и анимагов показали, что кроме четверокурсника, в восемь часов вечера во дворике не было. На случай, если кто-то решит подойти во время беседы, Элли приказала Рори следить за входом в больничное крыло — мост к Запретному лесу скрипел, когда по нему кто-то шёл.

— Вы не возражаете, если я присяду?

Кассиус посмотрел на наглую второкурсницу с явной неприязнью.

— Чего надо?

— Две вещи. Во-первых, подписать этот документ, а во-вторых — неделю никому не говорить о самом его существовании.

— А с чего ты вообще взяла, что я соглашусь? — четверокурсник быстро пробежал глазами протянутый ему пергамент.

— Из-за вашей старшей сестры. Майли.

Лицо Кассиус Уоррингтон держал хорошо. Элли полагала себя довольно проницательной девочкой, но вынуждена была признать — если бы она заранее не знала о ситуации, в которой оказалась Майли Уоррингтон, то ни за что бы не догадалась, что удар достиг цели.

— Моя сестра покинула семью, — равнодушно ответил четверокурсник. Он повертел пергамент в руках, будто раздумывая, что с ним сделать, порвать на мелкие кусочки или просто скомкать и выкинуть.

— Это так, — согласилась Элли. — Но не все в Министерстве примут такой исход как должный. Особенно через три года.

— Почему через три?

— До вас ведь наверняка доходили слухи о моих… врождённых талантах. Собственно, с прошлого сентября о них в школе знает каждый, не так ли?

— Предположим. Что такого случится через три года?

— У вас появится племянница.

На сей раз Уоррингтон всё-таки вздрогнул.

— Моя семья сможет сделать так, чтобы это событие не повлияло на вашу карьеру в Департаменте Магического Правопорядка, мистер Уоррингтон…

— Карьеру? — усмехнулся он. — А тебе не приходило в голову, что зная дату рождения, можно просто не допустить появления ребёнка на свет?

Элли покачала головой.

— Кассиус, — мягко произнесла слизеринка. У директора Дамблдора получилось бы проникновеннее, но девочка приложила все умения, чтобы собеседник почувствовал её участие. — Того, о чём говорится в пророчествах и видениях можно избежать. Но усилия, которые придётся приложить — и цена, которую заплатит бросивший вызов судьбе — несоизмеримы.

— Перо у тебя, разумеется, с собой, — глухим голосом буркнул Уоррингтон.

Ответу он не удивился.

Когда Элли уже вышла из дворика, Кассиус крикнул ей в спину:

— Мисс Преддек! По поводу этой мифической племянницы?..

— Рейвенкло, — не оборачиваясь ответила мисс Преддек.

Идти с завязанными глазами было не очень-то приятно, но Элли объяснила, что так положено. Профессора Снейп и Спраут заявили, что она теперь «временный вассал Дома Слизерин», чего бы это не значило, поэтому она может быть сопровождена в девичью спальню второго курса. Но, поскольку её вассалитет временный, то секреты Дома должны оставаться ей неизвестны, а потому непозволительно, чтобы Эрин Киттлер видела, что происходит внутри слизеринских покоев.

Эрин хотела было высказаться по поводу того, что не будет ни с кем делиться секретными сведениями о расстановке диванов и столиков в Общей гостиной, а также о количестве ступенек на лестнице, ведущей к спальням девичьего крыла, но благоразумно промолчала.

Её сопровождала Джемма Фарли, с которой хаффлпаффка была шапочно знакома ещё по прошлому году, а также две девочки-префекта — пятикурсница Агнесса Сэллоу и Хизер Братлбери с шестого. Про Хизер Эрин не знала ничего, а для болезненной Агнессы она готовила специальное зелье — точнее, помогала профессору Снейпу на ранних этапах. Да и весь процесс приготовления эликсира для мисс Сэллоу был слишком сложным для понимания второкурсницы, тем более что на последнем этапе к профессору Снейпу присоединялся профессор Флитвик. Насколько Эрин поняла, недуг мисс Сэллоу был связан со старым гоблинским проклятьем — а магию гоблинов в школе никто не преподавал.

Эрин очень сочувствовала Агнессе, даже больше, чем Элли. В конце концов, снадобья профессора Снейпа уже в следующем году должны были поставить Элли на ноги, и в этом сомнений ни у кого не было — два года назад наследница Porth-Ia с трудом совершала небольшие прогулки, а сейчас с удовольствием занималась танцами с профессором МакГонагалл. А вот мисс Сэллоу с детства страдала от головных болей и ни конца, ни края этому не предвиделось.

Поначалу хаффлпаффка даже удивлялась, какие качества привели вечно мрачную Агнессу на Слизерин — в то, что в Дом Салазара отправляют учеников из-за мерзкого характера, как в сентябре ляпнул один невоспитанный первокурсник, она, разумеется не верила. Но после того, как на каникулах она поделилась аналогичными сомнениями про Куинни Смит, Панси и Элли, переглянувшись, хором прошептали ей в оба уха, что на самом деле Куинни гораздо большая