— Я само собой разумеется! — Лист ткнул себя в шею первым и пятым пальцами одной руки. — Но я не понимаю, ты-то чего такой грустный? Тебя выебать?

Йеча свой чай не допил, поэтому содержимое чашки выплеснулось в лицо подлеснику.

— У вас теперь новая традиция что ли? — сморщился Лист, вытираясь подолом замызганного халата.

— Просто слова надо выбирать.

— Кто бы говорил… Девушку довёл.

Некоторое время они молчали, слушая, как в Пределе тревожно и перегорающе носится взад-вперёд жизнь.

— Лохматик, — позвал Лист.

— Чего? — устало повернул голову йетиманси.

— Что будет после этой войны?

Йеча почесал щёку, которую недавно случайно оцарапала пуля.

— Смотря что произойдёт завтра.

— Это не ответ! — обиженно пискнул подлесник.

Мастер вздохнул.

— Я действительно не знаю! Не могу предположить так далеко! Ты думаешь, что я оказался гением, как ты? Всё, чему я учился, давалось мне с большим трудом. Некоторые мои ученики превосходят меня меньше чем за два года и…

— Умирают, — подсказал Лист. — Значит, не превзошли.

Йеча опустил голову. Тогда Лист потрепал его по волосам.

— Не время грустить! Завтра важный, к сожалению, день, а не ночь, и у нас полно козырей в рукавах, целая колода! Тем более по радио уже передали разведдонесение, Хамуцо хотела его с тобой обсудить. Вы же у нас по факту всё решаете, как-никак. Во-е-на-чальники!

Неожиданно Йеча встал и лизнул шершавым языком его переносицу.

— Спасибо, что помогаешь. Теперь я не буду страдать ложной жалостью и уничтожу всех, кто желает нам смерти.

— Лучше сам выживи, — улыбнулся побагровевший от внезапной нежности Лист. — Мне ведь очень плохо будет.

* * *

Время вышло: солнце — их восточное солнце — налило небо сочной желтизной. Но под стенами Эрлитоу никого не было, только туман стелился. Уцелевшие самолёты, три дня назад загнанные на наскоро расчищенные площадки, снова были готовы разогнаться по дороге и взлететь. Впрочем, не самолётами едиными…

О-Цуру докурила трубку, потому что производство сигарет наладить не удалось.

— Что ж, противник опоздал, а это означает, что сражение им проиграно. Идём к воротам.

Она вскочила в седло и поскакала впереди, за ней последовали конные отряды, затем бодрым шагом вылезшие из засады шиноби, после них захромали-поползли ёкаи, а уже за ними дрожащие от страха и утренней прохлады простые солдаты. Такая вот армия победителей.

Когда они немного продвинулись вперёд, позади из-за деревьев послышалась стрельба. Несколько наименее везучих солдат упали.

— Это крестьяне-партизаны! Чёрт, будем стрелять, они разбегутся… — развернула лошадь О-Цуру, выслушав доклады адъютантов. — А, ладно, поднимите самолёты!

Хамуцо, смотревшая на всё это в трубу старосты с крыши одного из одиноких домов недалеко от внешней стены, усмехнулась.

— Бирюза, твой выход!

Из белого тумана навстречу начавшем кружение зелёным Ки-10 вылетела синяя лента, очень хорошо знакомая лётчикам из Такамагахары: отправила в небо над небом не одного и не двух их товарищей.

— Коничива, ребята! — заорала им Аллату, хотя её никто не услышал, кроме, собственно, Бирюзы.

— Дракон! За ним! Сбейте его, но не убивайте, только сбейте! — полетело сообщение со стороны противника.

Самолёты унеслись за Бирюзой, ёкаи рванули за стрелками в лесополосу, так что армия, а заодно и оставленный ею позади лагерь открылся.

— В атаку!

О-Цуру немного растерялась, когда из тумана выскочили люди на лошадях быстро сократили расстояние и открыли огонь. Более того, стрельба явственно послышалась сзади, но теперь уже за лагерем.

— В кольцо решили взять? Неплохо-неплохо… А китайчикам хватит ли патронов и людей?

Но стрельба длилась недолго: атаковавшие начали что-то отцеплять от ремней на груди и кидать их в противника. Это что-то лопалось, повалил дым, и вскоре сторонники Такамагахары начали кашлять.

— Сколько же они бобов съели, что у них столько газа? — не на шутку рассердилась О-Цуру, быстро закрыв рот и нос воротом кофты. — Хорошо, сейчас ответим…

Ответить не успели — мечники в очках и респираторах начали сначала игру "выбей орудие", а потом "раз противник по-хорошему не понимает, придётся нанести увечья".

— Ворон! — завопила О-Цуру. — Свистните демонов и действуйте! Мы с конниками в лагерь, пока его не разнесли!

— Будет сделано! — красно-чёрная белая женщина вылетела вперёд и обрушила страшный удар серпа на голову первой попавшейся девушке-мечнице. Это была Ху, и хоть на ней был шлем, она рухнула на землю и изо рта у неё полилась кровь. Красный Ворон махнула ей по шее.

— Никакой больше пощады этим грязным узкоглазым…

— НЕ-Е-Е-ЕТ, ХУ!!!

Хенг быстро и жёстко расправился с одним из напавших на него с катаной и бросился к Красному Ворону. Однако на пол пути свалился от резкой боли в бедре: железный самурай, которому Йеча тогда обломал обе катаны, снова был с катанами и заряженным пистолетом. Правда, с повязкой на одном глазу.

— Этот мой, поймай ту девчонку, а я поймаю барсука, — пробасил он женщине, та кивнула.

Хенг сражался достойно и отчаянно, но — увы! — не мог отбивать атаки сразу двух мечей. Спустя минуту, со следами пуль на пластинах доспеха, отрубленной рукой и разрезанным лицом, он упал недалеко от любимой девушки и больше не поднялся.

— Хороший воин. Иди с миром, — сказал ему на прощание двумечный самурай.

— Хреново дело, — пробормотала Хамуцо, наблюдая за этим в трубу. О черепицу ударилось несколько пуль: туман, естественный и искусственный, начал понемногу рассеиваться, и её заметили. — Что же, дела у меня ещё есть, а Красный Ворон всё равно сама меня найдёт.

Она надела очки и респиратор, соскользнула с крыши и исчезла в глубине тумана.

Мечники — и молодые, и опытные, и простые, и из ши-цза Предела, провинций и Нового Эрлитоу — дрались с наивысшим мастерством, на которые были способны. Однако численный перевес был на стороне противника, и мечники стали сдавать: кто был убит, кто тяжело ранен, кто просто исчерпал свои силы. Санитарный отряд боялся оттаскивать тех, кому была нужна помощь, так как противник не брезговал косить и их заодно, хотя это были ни разу не воины.

— Не могу больше! Где помощь, где техника, где заклинатели?

— Вижу! Летит!

— Дракон?

— Нет, какой-то шар.

Мийч и Кью наконец сумели вылететь. Но трудности продолжились

— Из-за тумана ничего не вижу! — прокричала девушка йетиманси, сидя на корточках у косящего и периодически заклинивающего пулемёта, который было очень тяжело наводить. — Спустись пониже!

— Нас собьют, пули обшивку пробивают, это же пассажирский! — возразила Мийч.

— Тогда подай связку вот тех хреней.

— Давай лучше полетим к лагерю и кинем их там, а то своих убьём.

Воюющие с разными эмоциями провожали улетающий на восток аэрошар.

Но сюрпризы только