прочь, но вместо этого йетиманси развернулся и бросился на неё. Как настоящий зверь. С раскрытым ртом… нет, уже пастью.

— Ай! — девушка не попала кинжалом, зато когти Йечи задели ей глаз, а зубы задели ухо. Она кое-как отбила его, но он прыгнул снова и задел шею. — Чёрт! Но ничего, мой инугами тебе пока…

Свистка не было. На этот прыжок Йеча с травмами внутренних органов и сломанными рёбрами решился исключительно ради того чтобы его отобрать, отскочить подальше и на глазах у Софи разгрызть.

Инугами, чья связь с шиноби оборвалась, который был ранен и напуган раздавшимися выстрелами танков, попросту дал стрекача в сторону леса.

— Вот сука, — медленно и чётко произнесла Софи-Дайю, резко дёрнув головой, из-за чего её коса замоталась по сторонам.

— Вроде кобель же? — неожиданно отозвался Йеча, который сидел на земле недалеко от девушки. Выглядел он не как жалкая раненая тварь, не как загнанный в угол зверёк, а как усталый, но по каким-то необъяснимым причинам сохраняющий спокойное отношение к жизни человек.

Софи вытащила из земли кинжал, с двумя клинками наголо подошла вплотную к Йече, но не ударила.

— Вот как?! — крикнула она. Моложавая шиноби с кровоточащим глазом, разорванным ухом и шрамами через всё лицо.

— Чего "как"? — не понял Йеча.

Софи глубоко вдохнула.

— Как ты можешь это продолжать?

Йеча с трудом поднял одно ухо.

— Извините, не понимаю.

Девушка оттёрла кровь с лица и огляделась по сторонам. Что-то происходило, что-то великое, что в любом случае войдёт в историю либо Такамагахары, либо Тянь-Чжунго как ярчайшая победа, стоившая многих жертв. Но их сейчас точно отнесло в сторону от этих событий.

— Тебя презирают, ненавидят и боятся. Но боятся не в том смысле, чтобы убегать прочь, а в том, чтобы случайно до тебя дотронуться и оскверниться. Ты иномирец, не человек, и ты страшный. Полюбить тебя может только такое же непонятное существо со звериным обличьем. Почему ты продолжаешь сражаться на стороне, для которой ты никто?

Йеча с усилием набрал воздух в лёгкие.

— Меня уважают — мои ученики и деревенские. Меня любят — те, кто мне дорог. Меня не боятся — знают, что я не буду ругаться, страшно наказывать, бить и так далее. Да, я здесь чужой и мне не просто, но я сумел найти гармонию с этим миром и продолжать в нём жить. Кажется, я понимаю тебя: ты почти такая же, каким я был двадцать лет назад на войне в Эдеме. — Он постарался заглянуть Софи прямо в глаза. — Если ты знаешь, за что сражаешься, то продолжай сражаться. Но если тебе всё это кажется бессмысленным, если тебе страшно и ты боишься отступить назад, тогда уходи с этой войны. Если наша возьмёт, тебя не будут разыскивать за дезертирство, но я могу позаботиться об убежище для тебя. Начать сначала можно, пусть прошлое и не исчезнет навсегда.

Он сделал большую паузу, чтобы отдышаться.

— Это был мой последний рывок. Теперь — что ты скажешь.

Софи-Дайю поджала губы и опустила голову, из её глаз готовы были потечь слёзы, но затем она резко отвернулась и быстро смахнула их тыльной стороной ладони, в которой всё ещё был кинжал.

— Не могу. В этой стране я сделала слишком много… дурных вещей. Потому что здесь мне не нашлось места. Теперь я попытаю удачу в другом. Так что я продолжаю сражаться.

Йеча слегка улыбнулся и кивнул, подавляя кашель.

Софи-Дайю склонилась над ним.

— Тебе… вам… Вам очень больно?

Йетиманси неясно мотнул головой.

— Если вас не трогать, вы выживете?

— В плену точно умру… — совсем тихо выдавил из себя Йеча.

Софи сжала рукояти обеих кинжалов.

— Тогда лучше всё закончить. Вы очень хороши, но воин проигрывает только один раз.

Йеча кивнул с улыбкой, после чего покорно склонил голову и убрал волосы с шеи. Шиноби подошла поближе сбоку, примерилась и замахнулась. Йеча закрыл глаза…

Вжих!

Кинжалы выпали из рук девушки.

Меркурия внутри мехамотона и Эмань, стоящая на нём сверху, выросли из дыма точно в фантастическом боевике.

— Какого хрена?!

Эмань изящно спрыгнула, ци-вертушка прилетела к ней, и скоро окровавленной скальпель вновь был в руке. Она направилась к шиноби и йетиманси. Софи-Дайю взглянула на свои пробитые руки.

— Я вас щадила в знак старой дружбы!

— Мы тоже тебя щадим, нам только его забрать, — Эмань аккуратно взяла Йечу на руки. — Ой, а чего он жёсткий такой? Думала, он как кошечка…

— Но… он же… зверюга… — обиженно произнесла Софи.

— Его папочка — мой работодатель на биохимпроизводстве, и мне неохота, чтобы мне бюретку в жопу засунули, — весело объяснила создательница лекарства от чумы батрохов. — Поэтому пока бай-бай, тут у нас большие проблемы!

Мехамотон помчался к тому месту, где недавно был санитарный отряд. Однако Эмань и Меркурия к своему ужасу обнаружили там догорающий танк, взорванную палатку и десять тел: три разбросанных горелых трупа из танка, четыре трупа поражённых осколками, причём двое из убитых были дети, а одна — Бровка, и три тела в бессознательном состоянии.

— О господи…

К ней понеслись Пенг и Дон. Где-то сбоку послышались взрывы: Кью и Мийч сбросили снаряды на ещё один танк, при этом по ним открыли огонь.

Вообще со стороны Тянь-Чжунго потери были огромные. Со стороны врага, впрочем, тоже, вот только на его стороне были ещё и ёкаи.

— Мамуля, помощь нужна?

Пенгфэй и Донгэй. Какое счастье, хоть кто-то способный помочь…

— У нас тут четверо без сил, им бы энергии вкатить, а ещё лучше надо бы позвать других санитаров.

Дон побежал за помощью, Пенг остался реанимировать с помощью ци, Эмань тоже, а Меркурию попросили помогать и в случае чего помочь с электрошоком.

— Где Аллату и Бирюза? Всё ещё гасят самолёты?

— Вроде их подбили, когда они разобрались с последним. Упали где-то на севере, — ответил Пенг, умертвив целую поляну травы, чтобы Тихомира открыла глаза.

Эмань чувствовала, как её жизненная сила капля за каплей перетекает в Хамуцо…

Меркурии пришлось оставить Йечу: группка каких-то недоделанных самураев решила, что несколько раненных под защитой девушек — цель как раз по ним.

* * *

— Бросать больше нечего, прости, — сообщила Кью.

— Чего?! — у Мийч стояла дыбом. — Но они уже у самых ворот! Если войдут в Эрлитоу, то это будет считаться, что они победили!

— Что за идиотские правила? — усмехнулась девушка, скрывая, как ей больно.

Мийч неуверенно и нервно почесалась.

— Ну или это точно плохо, потому что они уже стреляют по мирному населению…

В это время аэрошар дёрнулся вниз.

— О гнилые гнёзда,