class="p1">– Варад-Син мертв. Вчера нашли его уже окоченевшим в гостевых покоях. Убирайся с моих глаз, Аран. И умоляй Ашу, чтобы в следующем приказе Нергала проскользнуло твое имя. Едва вершитель потеряет интерес… ты понесешь свое наказание.

– На все воля Ашу, властитель.

Аран еще раз поклонился, прежде чем отползти назад. Он поднялся на ноги только после того, как дверь зала за ним затворилась.

– Аран! Это правда ты?

Неуверенно переступая с ноги на ногу, его дожидался молодой воин в потрепанной одежде.

– Яссур, – признал Аран знакомого. – Выглядишь… устало.

– Без тебя никто не сдерживается, – пожал он плечами. – Мне не привыкать…

Семья Яссура четыре поколения назад запятнала происхождение, и с тех пор на них смотрели косо. В юности Аран не обращал внимания на домыслы и частенько брал Яссура с собой выпить.

– Аран, – Яссур понизил голос до шёпота, – это Набу казнил твоих мать и сестру по приказу Дишара. Я думал… ты должен знать. Набу… Он…

– Тихо! – жестко прервал его Аран. – Моя семья мертва из-за северянки, жреца и высокородного, преступивших закон.

Виновные были определены. И с ними Аран мог справиться.

Набу из семьи Седат вышел из зала властителя с довольным видом. Он широко улыбнулся Арану, в темных глазах тлело предвкушение.

Мир стал серым, и краски в него более не возвращались. Избавившись от цепей Приказа, он отсек часть себя и пока не мог точно сказать, что потерял. А вот другие изменения ощутил сразу. Пока Шархи рассказывал про столкновение с Нергалом, Энки пытался привыкнуть к тому, что не видит ничего происходящего слева от него.

– Ты убил его, Шархи?

– Не знаю. Сильно ранил. Если никто не поможет, ему не жить.

«И тогда Сатеша будет отомщена», – подумал Энки. Его сердце не полыхнуло от ликования или удовлетворения. Ничего, кроме скорби по вырастившей его женщине. Если Нергал умер, его смерть ничего не поменяла. А он так стремился отомстить, рассказать вершителям в башне…

Стоило признать, что он пошел с Шархи не только ради восстановления справедливости. Он спасал себя, а потом захотел большего и получил то, на что совершенно не надеялся. Назвав Шархи братом, он обрел семью.

Маар, сводя жреца с ума, принялся насвистывать веселый мотивчик – один и тот же, он делал это третий день.

– Это неправильно, – громко и четко произнесла Сурия.

– Ты что-то сказала? – вскинул голову Шархи. Он без грубостей и резкого тона умел показывать недовольство, при виде которого слугам полагалось ретироваться. – Если ты о музыкальных дарованиях нашего друга Маара, то я полностью согласен.

Сурия упрямо повторила заявление и пояснила:

– Я о наемниках. Что с ними случилось? И с городом. Я слышала вас: жрец устроил бойню. Что за мерзостная способность?

– Какое право ты имеешь об этом рассуждать? – Голос Шархи был обманчиво ласковым. – Или тебе просто невыгодно? Ты же должна убивать сама, чтобы… чего ты там хочешь? Без разницы, и для тебя хватит. Оставить тебе пару десятков? Сможешь прирезать. Хотя твои… увлечения омерзительны.

– Это не… Я не собираюсь… – Она нахмурилась, не зная, как продолжить.

– Прикрой ротик и сначала подумай, что хочешь сказать.

– Глядите, глядите! – воскликнул Маар, прерывая спор. – А вот и Ниппур. Помню прежние прелестные времена! Тогда я в юности наведывался в Ниппур, убегая из башни! Шархи, там и найдешь провожатого – никто лучше местных не знает подвохи южных земель.

Ниппур был мелким поселением, едва дотягивавшим до звания города. Песочного цвета здания прижимались друг к другу, будто боясь остаться в одиночестве, а крутые лестницы вели наверх, в жилые районы. Их расположение напоминало Энки обитель в Этрике, но тут было больше людей. Взгляд натыкался то на торговца, скучающего за прилавком, то на ремесленника, огранявшего камни для украшений.

Шархи и Маар ушли искать провожатого, пока Энки и Сурия устроились в трапезной под открытым небом. Они уселись на низкие каменные табуретки, а перед ними расстелили соломенный коврик, на который поставили глиняный чайник и две чашки.

– Ты их убил, – сказал Арата, присаживаясь рядом.

– Замолчи.

– Всех убил.

– Знаю, Арата!

Сурия молча отпила чаю, наблюдая за жрецом.

– Я уже такое видела. Скверно. Сначала болтаешь сам с собой, а потом рядишься в перья и считаешь себя курицей. Потом решаешь, что умеешь летать, и сигаешь со скалы. – Она покрутила чашку в руках, рассматривая лепестки, плавающие на дне. – На вкус так себе. Слишком сладкий. Не поймешь, что пьешь.

Она отставила чашку и пересела подальше от Энки.

– Ты меня боишься, Сурия?

– Нет. Но ты мне не нравишься.

– Разве ты не убивала?

– Не так. Я иду к чести.

– А я нет? Дорожка у нас вроде одинаковая.

Энки раздраженно допил чай. Сурия назвала его сладким, но для жреца напиток был безвкусным.

– Мы похожи, и это не нравится мне еще больше. Но это не имеет значения. Я сделаю все, что должна.

– Как и я.

– Ты не Ашу, чтобы менять мир.

Она по-прежнему утверждала, но сомнение обосновалось в ней.

– Вот уж что мне точно не по силам! У меня простая цель, Сурия: не быть загнанным и убитым, не потерять самое дорогое. – Он не хотел видеть страха в ее глазах и честно добавил: – Открою секрет, Сурия: жить счастливо рядом с близкими и не дать себя убить – вот и вся моя мечта. И я завидую тем, кому не приходится за это бороться.

– Разве такие есть?

– Надеюсь, что да.

Маар и Шархи пришли с проводником. Хмурый низкорослый мужчина-ремесленник, не пожелавший назваться, согласился провести их через короткие, но опасные тропы на восток.

Шархи их новый спутник понравился. Если южанин говорил, то по делу, и не задавал лишних вопросов. Он согласился довести их до ущелья, ведущего к Восточной Цитадели, и сразу сказал, что дальше шагу не сделает.

Своим ремеслом провожатый владел отменно. Он находил колодцы с водой не хуже Арана и всегда отыскивал пищу, в какой бы пустынной местности они ни были.

Юг очаровывал, если не сводил с ума от жажды. Больше всего Энки нравились ночи – тихие, черные, звездные. Смотря на сияющие на небосводе точки, Энки гадал: а видят ли их другие люди, встречавшиеся ему в Саордале? Или звезды у всех разные?

Сурия частенько тоже не спала, но смотрела она не на звезды. Северянка не доверяла никому из спутников. Энки заметил, что ее напряженные плечи не расслабляются ни на миг, будто она постоянно ожидает козней. И не сказать, что переживала она зря. Шархи определенно больше не