– нижнюю половину клинка, – и отпрыгиваю назад.

Воугн с улыбкой раскручивает меч, словно напоминая мне, на что способно его оружие. Учебные мечи в Ордене не из стали, но они довольно тяжелые и широкие. Достаточно крепкие, чтобы точным ударом можно было сломать кость.

Он бросается вперед. Наносит удар с размаху, сверху вниз. Я поднимаю свой меч, чтобы заблокировать его, но он замедляется, а затем отклоняется назад и пинает меня ногой в живот.

Я спотыкаюсь, чувствуя, как место удара превращается в коктейль из тошноты и боли.

Воугн взмахивает мечом – я едва успеваю подставить свой, чтобы защититься от низкого удара в ноги.

Потом он атакует снова, с размаху, но это легкий удар, чтобы отбить его, достаточно движения запястья.

Слишком просто.

Я кашляю, и кровь – вкус железа и соли – наполняет рот. В глазах Воугна искрится первобытная насмешка. И я понимаю.

Этот удар был тщательно рассчитанным. Стратегически.

Каждое движение, каждый изгиб, каждый поворот, каждое уклонение в десять раз труднее с внутренним кровотечением.

Он играет со мной.

Все – лицо Воугна, деревья, ринг – скрывает завеса раскаленной добела ярости.

Я перехватываю меч, готовясь нанести удар ему по ребрам, а в моих ушах отдается последнее наставление Сэла:

«Обычный гнев может помогать или вредить. Но тот, что сжигает тебя изнутри? Это ярость. А ярость нужно использовать».

Я смещаюсь в сторону, изгибаюсь влево, поворачиваюсь. Плоская поверхность моего клинка сильно ударяет его по пальцам, заставляя их разжаться. Оба меча падают на землю.

Воугн потрясенно поднимает на меня взгляд. Он бросается на меня, но я уже в прыжке. Инерция протаскивает его вперед – так что он врезается как раз в мое колено.

Его голова откидывается назад.

Он падает спиной на мат, и кровь заливает его нос и рот.

На секунду в лесу повисает абсолютная тишина.

А потом Расс вскакивает на ноги и кричит, запуская волну выкриков и аплодисментов.

Воугн слегка покачивается, прикрывая лицо руками. Но не встает.

– Матч за Мэтьюс! – объявляет Джиллиан, и ее лицо освещает восхищенная улыбка.

В какой-то момент Ник встал со стула и подошел к внешнему краю ринга. Он стоит там, у нарисованной красной краской границы, и улыбается так прекрасно, как я никогда еще не видела. Я неуверенно делаю шаг вперед. В груди играет торжество, оно вот-вот разорвет меня изнутри.

Наши с Ником взгляды пересекаются, его глаза расширяются, а улыбка исчезает. Он во весь голос выкрикивает мое имя.

На краю поля зрения мелькает клинок Воугна.

Сначала я слышу треск своей ключицы, и только потом чувствую удар.

Следом за болью приходит тьма. Слышны крики, затем тишина.

36

Я прихожу в себя еще до того, как Уильям заканчивает меня исцелять. Наверное, я сделала что-то, чего не следовало – попыталась сесть, попыталась заговорить, – потому что крепкие руки удерживают меня.

Я снова соскальзываю в мутный, навеянный эфиром сон.

Снова открыв глаза, я оказываюсь в пустой комнате без окон, освещенной только небольшой лампой. На настенных часах 22:17.

Пальцы левой руки тут же поднимаются к правой ключице, где я ощущаю непрестанную, пульсирующую боль. Прикоснувшись к этому месту, я слышу шорох бумаги. Я отцепляю ее, ожидая, что это будет бинт, но вместо этого обнаруживаю две клейкие заметки:

Чистый, косой перелом правой ключицы. Вкатил тебе кучу суинов. Заживет за несколько дней. Носи повязку. Минимальное время исцеления без эфира = восемь недель + физиотерапия. Не стоит благодарности. Уильям.

P.S. Среднее внутрибрюшное кровотечение исцелено, но БУДЬ НАЧЕКУ.

P.P.S. Ник хотел остаться. Я сказал ему ехать в аэропорт, потому что ты будешь просто спать.

ЛОЖИСЬ СПАТЬ ДАЛЬШЕ.

– Прости, Уильям, – шепчу я. – Нужно с бойфрендом повидаться.

Только оказавшись в лифте, я понимаю, что мне придется на виду у всех подняться на второй этаж Ложи, чтобы добраться до комнаты Ника. Это осознание застает меня врасплох, и я по ошибке выхожу на первом этаже и натыкаюсь на Сару.

– Бри! – Она широко улыбается и приподнимается на цыпочках. – А что ты здесь делаешь? Нужно подвезти тебя домой? Я могу отвезти тебя обратно в общежитие, никаких проблем!

Я прищуриваюсь.

– Ты говоришь быстрее, чем обычно, или мне кажется?

Покраснев, она прикусывает губу.

– Думаю, да?

Тогда до меня доходит. Все в Саре стало ярче, и готова поспорить, что она буквально дрожит от нетерпения.

– Теперь ты связана с Тор. У тебя есть скорость Тристана.

Она отклоняет голову назад, затем вперед.

– Технически у меня скорость Тор. А у нее скорость Тристана. Но да! Погоди-ка. – Она хмурится, и шестеренки в ее голове крутятся быстрее, чем когда-либо. – Ты ждешь Ника, так ведь?

Голоса доносятся до нас из столовой и гостиной.

– А что если и так?

– О, я думаю, вы оба – прекрасная пара. Хочешь выпить что-нибудь, пока ждешь? – Она уже идет по коридору под лестницей, так что я следую за ней.

Когда мы входим в светлую кухню Ложи, там никого нет. Раньше я не была здесь, поскольку нам накрывали на стол, и, видимо, лишь немногие из легендорожденных готовят сами. Это большое квадратное помещение со шкафами, двумя холодильниками из нержавеющей стали, газовой плитой на центральном кухонном островке и сияющими серо-белыми поверхностями. Сара достает два стакана и наполняет их водой, не переставая разговаривать.

– Здесь все так любят слухи, но, честно говоря, нет ничего такого, если ты проводишь время с Ником. Некоторые пажи могут приревновать. Например, Эйнсли. Сидней. Спенсер тоже.

Я усаживаюсь на барный стул, аккуратно пристраивая руку на перевязи.

– Превосходно.

– Ник, кстати, сорвался на Воугна. Выгнал его из состязаний. Сказал, что за Столом нет места для мести. – Она качает головой. – Воугн считал, что, если он станет лучшим бойцом, это сделает его лучшим оруженосцем для Ника, но это так не работает. Дело не только в сражении. Дело в связи.

То, как она произносит последнее слово, подчеркивая его голосом, напоминает мне, что сейчас она обладает не только скоростью Тор. Она получает доступ к ее эмоциям. Она всегда будет знать, когда та в опасности. Они связаны отныне и навсегда.

И ее жизнь при этом сократилась. Я не могу придумать вежливый способ спросить, что она думает об ослаблении, поэтому вместо этого задаю другой вопрос:

– Каково это? Быть связанным с кем-то?

Она обдумывает мой вопрос.

– Мы с Тор уже были в каком-то