вперед, чтобы потянуть вверх мою руку и обмотать мое запястье проволокой, и тогда я ударила ее со всей силой, что все еще оставалась во мне.

Она скатилась с меня и упала на пол спальни.

– Дайана, почему? – прохрипела я сдавленным шепотом. – Зачем тебе это делать? – Из моего рта хлынули кровь и слюна.

Она вскочила на ноги и закричала:

– Потому что иначе тебя не остановить! Пока ты все не испортила!

И бросилась на меня.

Я спустила курок.

В затемненной комнате казалось, что из ее шеи вырвалось черное масло. Кровь и ткани брызнули мне на лицо, забили рот и ноздри. Ее кровь была ржавой на вкус и теплой. Издав звук, какой издает соломинка на дне пустой чашки, она упала.

Последнее, что я помню, это мой пистолет, который я вытащила из-под подушки, как он упал и ударился об пол.

Эпилог

С любезной подачи Маргарет Хейз я во второй раз провела свои дни вместе с превосходным медперсоналом в больнице Пьемонта. Да, я винила ее в этом – и в том, что случилось с Дайаной. Я знала: Хейз манипулировала моей милой подругой и изменила ее. В глубине души я чувствовала, что Дайана тоже стала ее жертвой, хотя фактов у меня не было и не будет. Я убила подругу детства. Я еще не до конца осознала это. Ты не случайно жива, сказала мне Маргарет в тот день в своем кабинете. Верно. Я боролась за жизнь. Но зачем? Бывали моменты, когда пустота просто уносила меня вниз по течению. Дайана была мертва.

Чарли больше не было.

Раузер угодил в какое-то ужасное чистилище.

Я не запомнила ту вторую экстренную поездку в больницу и мало что помню о первых днях моего пребывания здесь. Говорят, я потеряла много крови. Я спала. Это было великое бегство.

Шрам на моем правом запястье останется со мной навсегда. Невозможно будет избежать постоянного напоминания о том, что ночью, с зазубренным ножом в руке, ко мне пришел убийца и одним яростным, безжалостным движением разрезал мою руку.

Ты чувствуешь ее силу? Да, я все еще чувствую ее. Но я не думала, что Маргарет когда-либо желала моей смерти. В тот день в ее офисе она сказала мне, что оберегала меня. Она также предупредила меня, когда я упомянула Дайану, но я не поняла намека. Никогда не знаешь, что у человека внутри, Кей. Мне казалось, ты лучше других усвоила этот урок. Теперь я усвоила его, Маргарет, усвоила на «отлично».

Врачи сказали, что у меня очередное сильное сотрясение мозга, много синяков на лице и несколько зубов расшатаны. Это потребует лечения, как только меня выпишут. Мне придется провести некоторое время в тесном общении с мануальщиками, остеопатами и челюстно-лицевыми хирургами. Врачи посоветовали мне остаться на несколько дней – хотели убедиться, что все раны заживают как следует. Но ведь у всех нас есть раны, не так ли? Все мы в шрамах. Разве не это хотела сказать мне Маргарет?

Мать заглянула ко мне домой покормить Белую Мусорку и забрала ее домой, что, впрочем, она давно замышляла. Вероятно, мать уже называла ее Снежинкой, упрямо приучая к новому имени. Я твердо намеревалась по выздоровлении забрать кошку домой, но пока, похоже, до него было ой как далеко.

Нил взял на себя все заботы на нашей фирме. Раузер все еще оставался в коме, и мне было наплевать, выйду я когда-нибудь из больницы или нет. Я не представляла себе, как вернусь домой. Здесь же я была с ним рядом.

Ничто из этого не сработало так, как мы надеялись. Правда, хорошей новостью было то, что шеф Коннор наконец признал накопившиеся улики. Он санкционировал полное расследование по Хейз. Они нашли пистолет, из которого стреляли в Раузера – девятимиллиметровая пушка изначально принадлежала Коэну Хейзу, отцу Маргарет. Она основательно почистила весь дом, но «Мерседес», который Маргарет оставила в автосалоне, дал положительный результат на следы человеческой крови. Образцы совпали с кровью Алиши Ричардсон, Лей Кото и Уильяма Лабрека. Отпечатки пальцев Хейз были по всей квартире Дайаны. Как и кровь Джейкоба Доббса, в том числе пятна на одежде. Ковровое покрытие машины Дайаны также совпало с волокном, найденным на теле Доббса. В «Тойоте» Дайаны была найдена кровь Доббса, и ее оказалось много. Из чего полиция Атланты сделала вывод, что Дайана убила Доббса в машине. Во скольких других убийствах она участвовала или совершила сама, никто не знал. В Международной организации по борьбе с преступностью полагали, что со временем они смогут это выяснить.

Принадлежащие Дайане личные вещи были найдены и в особняке Маргарет Хейз в Бакхеде. Вряд ли это были спорадические ночевки. Похоже, их роман длился довольно долго. Так вот кто была новой пассией Дайаны и настоящей причиной того, почему ее голос дрожал, когда я предупредила ее в тот день о Маргарет…

Вскоре после того как я пришла в себя, рядом с моей больничной койкой с мрачным лицом стоял Уильямс.

– Хейз исчезла, – сказал он мне.

Маргарет Хейз теперь была проблемой ФБР и Интерпола. Они будут мониторить весь земной шар в поисках ее характерных следов. Я знала: будут новые жертвы.

– Она готовилась к этому годами, каждый месяц выводя деньги из страны. Суммы меньше десяти тысяч не вызывают вопросов, Кей, а это дерьмо перемещали уже столько раз, что оно просто исчезло. По сути, их перестали отслеживать, – хмуро сказал мне Уильямс. – Похоже, для побега у нее были готовы паспорта и удостоверение личности.

Я сидела с Раузером каждый день и читала ему, как мы с мамой читали друг другу, когда я была ребенком. Каждый день он получал утреннюю газету с огромным количеством моих личных статей. Я настаивала на том, чтобы Раузер оставался на связи с жизнью, со мной, с моим голосом, с новостями о городе, который он поклялся защищать. У меня вошло в привычку возвращаться в его палату поздно вечером, когда, казалось, будто на меня обрушивалось буквально все – ужасные воспоминания о стрельбе в Раузера, голос Дайаны, когда она пыталась меня убить. Потому что иначе тебя не остановить… Юркнув в его кровать, я прижималась к нему, и мой разум возвращался к миллиону маленьких моментов, проведенных с ним. Наверно, мне следовало быть добрее, подумала я. Иногда я так безжалостно дразнила его… Сказала ли я ему хотя бы раз, какой он, по-моему, умный или какой красивый, или как с ним весело,