Мэри Дэвис, занявшую первое место в соревновании, проведенном благотворительной организацией «Спасем собак Кипра любовью», – за потрясающую работу по поискам нового дома для собак, выброшенных на улицу на Кипре. Я с удовольствием включила в роман «Позволь мне солгать» собаку Мэри, Риту, и надеюсь, что не ошиблась в описании ее повадок.

Десять лет назад соцсети не играли особой роли в жизни писателя, теперь же я не могу представить себе свое существование без моих потрясающих фолловеров в «Фейсбуке», «Твиттере» и «Инстаграме». Вы сочувствовали мне, когда написание романа застопорилось, вы подбадривали меня хорошими новостями, помогали с поиском информации и вывели мои книги в списки бестселлеров. Спасибо вам.

Мне посчастливилось работать с изумительнейшими людьми. Шейла Кроули и агентство «Кертис Браун» поддерживали меня на всем долгом пути подготовки этой книги к публикации – я и мечтать не могла о лучшем литературном агентстве. К тому же у меня лучшие издатели во всем мире: спасибо Люси Малагони, Кейт Берк и команде издательства «Сфер»; Клэр Сион с ее командой в Беркли и издательству «Литтл, Браун и Ко». Спасибо вам всем – я обожаю с вами работать!

Литературных критиков, продавцов книг и библиотекарей очень много, я не могу поблагодарить каждого лично, но, пожалуйста, знайте, что я ценю все, что вы делаете, и очень рада вашим отзывам, советам и выделенному под мои книги месту на полках и в витринах магазинов – виртуальных и реальных.

Спасибо всем, кто невольно оказался на этом «месте преступления»: Киму Аллену, не позволявшему мне пасть духом и помогавшему с почтой по ночам, моим друзьям и родным: Робу, Джошу, Эви и Джорджу, – вы мой мир. Простите, что я бываю невыносима.

И наконец – но не в последнюю очередь! – спасибо вам, моим дорогим читателям, за то, что выбрали эту книгу. Я надеюсь, она вам понравилась.

– Рота, смир-р-на! Напра-во! На расстояние вытянутой руки разойтись! Р-рав-няйсь!

По команде шестьдесят четыре мужчины и семнадцать женщин, эти новоиспеченные полицейские, повернулись направо, подняли правую руку и рассредоточились, встав точно на расстоянии вытянутой руки друг от друга, после чего вытянулись по стойке «смирно», прижав ладони в белых перчатках к бедрам.

Мюррей не сводил глаз со штабного офицера Хендерсона. Как и большинство их преподавателей в полицейской академии, Хендерсон был бывшим военным, и сейчас его седые усы подрагивали в предвкушении следующего приказа.

– С левой ноги… – Хендерсон набрал побольше воздуха в легкие.

Маккензи и сам почувствовал нарастающее напряжение, хотя их обучали этим движениям так часто, что иногда он просыпался среди ночи оттого, что его ноги сами переходили на марш под колючим одеялом, которое выдавали каждому новому рекруту.

– Быстрым шагом… марш!

Высоко задирая колени и гордо расправив плечи, выпускники 1982 года маршировали по плацу. Гремел духовой оркестр, истязая всех, кто вчера уже начал отмечать выпускной и несколько перестарался с выпивкой. «Да чтобы я еще хоть раз…» – пронеслось в голове у Мюррея, мучительно припоминавшего, с каким энтузиазмом он вчера разливал двойные порции виски по пластиковым стаканчикам, прикарманенным в столовой. В тот момент вечеринка казалась отличной идеей, но сегодня утром, начищая до блеска обувь и отглаживая рубашку, Маккензи так жалел, что не воспользовался советом своего сержанта и не отправился спать пораньше…

– Рота… смир-р-на!

Солнце слепило глаза, и Мюррей старался не морщиться, вытянувшись по стойке «смирно» рядом со своими однокурсниками в центре плаца. Небольшая делегация – лучшие выпускники этого года – строем вышла вперед и вручила флаг приглашенному почетному гостю. Выпускникам обещали встречу с членом королевской семьи, и все долго обсуждали, кто бы это мог быть. Стив Бридж даже принимал ставки: десять к одному, что это будет принцесса Диана. Мюррей поставил один фунт на то, что на церемонию явится сама королева. Интересно, ставил ли кто-то на герцога Йоркского? И кто получит выигрыш, если такой ставки не было?

Прибывший принц Эндрю произнес вдохновенную речь о Роберте Пиле, «народной полиции» и ответственности, возлагаемой на новоиспеченных полицейских. Мюррея охватила гордость. Уже утром в понедельник он выйдет на работу в Брайтоне, будет ловить преступников и применять все те знания, которые он получил в этих стенах.

Каждому выпускнику выдали по четыре пригласительных билета для родных и близких. Два билета Маккензи выслал своим родителям, а остальные отдал констеблю Клэр Вудс, поддавшись на ее уговоры: у нее была большая семья, да и убеждать она умела.

В поисках своих родителей Маккензи обвел взглядом передние ряды ярусов перед плацом. Отец, чувствовавший себя неловко во взятом напрокат костюме и галстуке, который он надевал еще на свадьбу, гордо улыбнулся Мюррею, когда их взгляды встретились, и Маккензи едва сдержался, чтобы не улыбнуться в ответ. Маккензи-старший служил в полиции констеблем (номер удостоверения – ПК27), пока не вышел на пенсию три года назад, и, хотя он позволил Мюррею самому выбрать будущую профессию, его сын на самом деле гордился тем, что пошел по стопам отца. Он посмотрел и на мать, но та не сводила взгляда с принца Эндрю – обычно с таким выражением лица женщины смотрят на младенцев и щенков.

– Рота… вольно!

Восемьдесят один выпускник в унисон поднял левую ногу на девяносто градусов и топнул ногой ровно в шести дюймах левее того места, где она стояла. Мюррей на мгновение заметил в толпе гостей в костюмах неярких тонов девушку в блестящем розовом свитере. Ее светлые волосы были собраны на макушке, напоминая пучок листьев на верхушке ананаса.

– Рота… р-разой-дись!

И выпускники разошлись. Теперь можно было подойти к своим близким и занять очередь к фотографу, которому предстояло увековечить этот день – сделать снимки, что займут свое место в рамочках на каминных полках и станут предметом гордости родителей и супругов.

Прошел еще целый час, прежде чем Мюррей снова увидел блестящий свитер. Его отец беседовал с начальником полиции, с которым был знаком еще со времен службы, а мать вела допрос с пристрастием, расспрашивая Хендерсона об условиях проживания в полицейском общежитии, куда Мюррея переселят в воскресенье.

Владелица усеянного стразами розового свитера с вытянутыми широкими рукавами, не касавшимися подмышек, стояла у буфетного столика. Она была ровесницей Маккензи – ей исполнилось лет девятнадцать, может, двадцать один – и выглядела так, словно ее легко могло унести порывом ветра. Яркие бирюзовые тени поднимались почти до бровей, а на запястье руки, протянутой к тарелке с волованами, позвякивала дюжина браслетов. Положив два пирожка на тарелку, девушка оглянулась – не смотрит ли кто? – и выковыряла креветки из еще трех пирожков. Мюррей ухмыльнулся, и, когда девушка, забросив креветки в рот, подняла голову, их глаза встретились. Но незнакомка ничуть не смутилась. Ухмыльнувшись в ответ, она поддела очередную креветку.