– Честно сказать, я под странным впечатлением от всего этого, – признался Болек, глядя в окно, на тёмный парк. – Странным, но сильным… На первый взгляд – какой-то мелкий хмурый пацан, не шибко умный. И при этом – такая упрямая цельность. В самом деле – собачий царь! Слушай, а почему Полцарства? – живо обернулся он к брату. – Полцарства добра – полцарства зла?

– Да нет. Просто полцарства, – проговорил Саня. – Здесь вот, по эту сторону спортбазы – это Татьянина территория. А там приют. Я уже не помню, кто это придумал. А… Да вот у Тани раньше школа для щенков называлась «Собачье царство». Ну, типа как «собачье счастье» или «собачья радость»…

– Ну, вывеску вашу придётся забрать с собой! – загадочно проговорил Болек и, поставив чашку на подоконник, открыл перед братом планшет. – На вот, смотри. Устраивает?

Саня взглянул на экран и увидел карту с пунктиром железной дороги и обведённым красной линией прямоугольником территории.

– Что это?

– Земля, которую можно получить под приют. Недалеко. Там ангары за железной дорогой, их не используют, а дальше есть неплохой кусочек – прямо по границе с лесополосой, можно гулять с животными. На участке старая «ракушка» – переоборудуем под сарай. Паша несовершеннолетний, поэтому договор придётся оформить на кого-то из вас. По процедуре регистрации у Виолетты есть человек. Скинуться только надо на оказание услуги.

Саня отложил планшет и в тихом изумлении, не веря творящемуся, взглянул на брата.

– Вообще-то план Виолетты правильный. Трезво, без иллюзий, найти передержку и продолжать организованные действия. Я бы так и поступил, если бы не Пашка. И не Ася.

– Почему Ася? – быстро спросил Саня.

Болек вздохнул, раздумывая, делиться ли с братом своими сомнениями. Он всерьёз опасался, что исчезновение приюта, подобно утрате любимого, утащит в свою воронку лучшую часть души тех, для кого он был важен.

– Пойдём, что ли, на воздух? – сказал он вместо ответа и, подхватив свою чашку, первым вышел во двор. – Честно, Саня, я не понимаю, как ты это всё допустил. Ведь ясно было, что вас погонят.

– Это был «прыжок веры», – проговорил Саня, следуя за братом. – У меня были такие случаи в практике. Когда при большой вере судьба поворачивалась лицом… – Тут он покачал головой и прибавил: – Да нет, нечего оправдываться. Конечно, я виноват!

– А знаешь, я, пожалуй, соглашусь насчёт «прыжка веры», – сказал Болек. – И, кстати, он вам удался. По крайней мере, Пашка меня убедил, что приют должен остаться целым. Переместим вас, не дробя! Святые мощи и то переносят, ничего им не делается, авось и ваш скит выживет.

Выйдя к шахматному павильону, Болек взглянул на замершие качели – воплощение тишины – сел и оттолкнулся.

– В общем, так! – глядя снизу вверх на Саню, подытожил он. – Наша с тобой задача – мягко переключить юных максималистов на созидание. Пусть обустраивают новое место. Так что задвинь на время беготню по старикам. Общайся с Пашкой, с Асей, и поплотнее. А я займусь участком.

– Болек, зачем тебе всё это? – прислоняясь плечом к берёзе, спросил Саня.

– Удивляет мой альтруизм? Не волнуйся, это вовсе и не он! Я просто хочу, чтобы моё добро было цело! То есть в данном случае меня прежде всего интересуют родственники, а именно Ася.

Саня кивнул:

– Ясно.

– Кстати, о «добре»! – сменил тему Болек. – До меня дошла любопытная информация по поводу Сонькиной аварии. Не знаю, известна она тебе или нет. Надеюсь, что да. Одним словом: не пора ли нам исправить бредовую ситуацию? Я имею в виду, пусть саночки возит тот, кто любит кататься!

Саня протянул руку и, взявшись за трос, остановил движение качелей.

– Откуда ты знаешь? Софья тебе сказала?

– Нет, конечно! Сонька у нас человек героической высоты духа, она товарища не выдаст! – со всей серьёзностью возразил Болек. – Я узнал непосредственно от автора события. Вообще, автор этот не перестаёт меня изумлять… Короче, предлагаю призвать к ответственности подлечившегося гражданина Никольского! Софья сделала всё, что смогла. На момент катастрофы для него это действительно было бы критично, но теперь он вполне себе в форме. Распробовал вкус жизни! Может, пусть попашет?

Саня слушал взволнованно, ещё не поняв, на пользу ли, что Болек решил ввязаться и в это дело.

– Ты говорил с её адвокатом? – продолжал Болек. – Если мы представим следствию истинного виновного – это поможет Софье? Или уже поздно? Я, к сожалению, не в курсе этих вопросов. Никогда, тьфу-тьфу, никого не переезжал.

– Погоди! Так тебе это Курт рассказал? Сам? – перебил Саня. – Послушай, но тогда ты связан врачебной тайной!

– Я ничем не связан! Я его предупреждал – никакого лечения. Мы просто разговариваем! – придерживая досаду, возразил Болек.

Саня опустил взгляд.

– Нет! Нельзя сначала помиловать, а потом передумать! – потирая наморщенный лоб, сказал он. – Сонька, даже если согласится, потом себя не простит.

– Вот поэтому я и предлагаю решить за неё! Просто поставить перед фактом!

– Мы не имеем права решать за Софью, – возразил Саня. – Мы не можем за неё знать, как правильно. Нам это не видно… Только она сама.

– Ты совсем, что ли, Саня? – возмутился Болек, поднимаясь с качелей. – Твоя родная сестра будет отдуваться за полного сил разгильдяя, а ты решение боишься принять?

Саня, желая почувствовать сердцем правду и не чувствуя, не различая её среди многих тревог, в растерянности смотрел на брата.

– Ладно, – вздохнул Болек. – Давай пока повременим. Прости.

Трудный разговор миновал. Болек собрался домой, но как-то фразы зацепились одна за другую, и во дворе шахматного павильона возник призрак волжского городка. Братья вспомнили сеансы гипноза от Болека – когда пятнадцатилетний маг враз усыплял девчонок, покачав перед ними ключом на веревочке – кажется, от сарая. Вспомнили потом, как вздумали переночевать в затопленной колокольне, но поссорились в лодке. После битвы на воде домой возвращались вплавь, и дальше было как всегда: утром наказанный Саня полол огород, а Болек в постели, под нежным присмотром бабушки, пил какао.

Ещё несколько минут они болтали о случайных, не относящихся к делу вещах, и оба чувствовали обретение, смысл которого пока не могли сформулировать точно.

На одном из пассажей Саня безо всякого повода выпал из разговора и, переменившись в лице, проверил сообщения на телефоне.

– Марусе не позвонил? – догадался Болек.

– Главное, что и она не звонит! Вот сейчас приду – а там никого! И не было…

– Ну и что? Хочешь сказать, ты расстроишься?

Саня, не понимая вопроса, взглянул на брата.

– Саня-Саня, – покачал головой Болек. – Как же ты живешь? Ладно, беги! Я тут пока побуду.