в качестве затычек для логистических дыр. Я бы предпочел все это время заниматься другими задачами и не ждать удара в спину от государства победившей демократии. Продолжать что именно я хочу?

— Нет, — угрюмо сказал Хан. — Может быть поделитесь информацией о том, кто является вашим осведомителем в Императорском Дворце? Уверен, что если вы отзовете своего человека, то Мон Мотма будет более сговорчива.

— Сожалею, генерал Соло, — заявил Траун. — Этого не будет. Я с большой уверенностью могу сказать, что, пересказав наш разговор на Корусанте вы, во-первых, лишитесь своих генеральских планок. Во-вторых, будете осмеяны и ни один из членов Временного Правительства, который обличен полнотой власти, не сделает ничего для того, чтобы проверить достоверность моей информации. К несчастью для вас, Мон Мотма намеревалась использовать атаку на Хоногр для поправления своего политического авторитета. Но ваш флот уничтожен, его личный состав, то что от него осталось, попал в плен. Все, что у вас есть — это мои слова относительно того, что Исполнитель Палпатина использует вас против меня. Я рискну предположить, что, озвучив эти доводы, вы обрушите рейтинг Мон Мотмы и ввергнете Новую Республику в хаос политической власти ботанов. А если вы промолчите и сделаете выводы, есть большой шанс того, что к моменту начала его кампании, Новая Республика хотя бы сможет подготовиться.

— Гранд-адмирал, — терпеливо произнес Хан. — Вы же понимаете насколько… неправдоподобно звучат ваши слова, относительно Палпатина? У вас за спиной один из его личных стражников. Вы — получили свое звание из его рук. Даже если поверить в то, что Палпатин жив, то зачем он отправляет своего Исполнителя действовать против вас.

— Потому что я не желаю быть разменной монетой в его стремлении залить галактику кровью, — ответил Траун. — И его личным палачом быть так же не желаю. Гвардеец, о котором вы говорите, лично наблюдал флот и ресурсы Палпатина в Глубоком Ядре. И поверьте, там тысячи кораблей и миллионы отборных солдат. Когда все начнется, отсидеться не получится ни у кого. Массовая бойня не входит в мои планы на текущий период жизни, как и участие в ней. Однако, если придется, я буду сражаться — за себя, своих людей и тот образ имперской военной машины, который мы олицетворяем.

— Вы словно хотите мне сказать, что Империя теперь не абсолютное зло…

— И никогда ей не была, — заявил Траун. — Как и в любом государстве, в ней есть положительные и отрицательные стороны. Я и мои люди предпочитаем использовать только положительные. Но если на нас нападут и наш дом в Новых Территориях будет подвергаться опасности, мы ответим. Та порка, которую я вам устроил здесь, при Хоногре, покажется вам детской прогулкой.

Перед глазами Хана появились обожженные скелеты членов его собственного экипажа.

— «Порка», да? — сжал зубы он. — Вы устроили бойню, Траун.

— И повторю ее ровно столько раз, сколько будет необходимо вам и вашим политикам, военным для того, чтобы понять — мое трогать нельзя, — как маленькому, пояснил ему Траун. — За нападения на мои миры я буду истреблять вас и любых других противников без пощады и перерыва на обед.

Хану показалось, что этот синекожий парень все же умеет шутить. Просто не старается делать это смешно.

— Может быть тогда, вы дадите мне карту, где будут отмечены принадлежащие вам сектора и системы? — поинтересовался Траун.

— У вас уже есть эта карта, — заявил Траун. — Все, что сейчас контролирует Империя, ее Осколки, а так же те миры и системы, которые изъявляют желание присоединиться к нам — все это под моей защитой.

— Очень туманные формулировка, — покачал головой Хан. — Вы же знаете, что никто не пойдет на то, чтобы вы продолжали угнетать разумных.

— Вы рассуждаете о том, чего даже не понимаете, генерал, — заявил Траун. — Империя в прошлом угнетала миры, расы, проводила геноциды и прочие нелицеприятные публичные проявления деструктивного поведения. Силы, находящиеся у меня под контролем, должные выводы сделали. Расы, которые живут на территории Имперских Осколков — добровольно выбрали свой путь. Уверяю вас, что внутри Империи вы не найдете тех, кто хочет покинуть ее состав по собственному желанию.

— С трудом верится, гранд-адмирал, — признался Хан.

— Тогда по какой причине до сих пор на Корусанте не получили ни одной просьбы о помощи или о вступлении в состав Новой Республики? — поинтересовался Траун.

Хан замялся…

— Я не политик…

— Потому я веду разговор с вами, генерал, — жестко произнес Траун. — Если бы я хотел пообщаться с Мон Мотмой и Фей’лиа, то уже сделал бы это, захватив Корусант, — Соло поднял взгляд на гранд-адмирала, надеясь понять, шутит ли тот. Судя по всему, нет, шутить Траун не умеет. И после этой бойни, как-то и не хочется даже проверять его слова на практике. — Но пустой треп и переливание из пустого в порожнее меня не интересует. Вы спрашивали меня, почему ничего не смогли обнаружить в записях Императора Палпатина относительно наличия у него тринадцатого гранд-адмирала, хотя положение о высших командных чинах дает строгую цифру — ровно одну дюжину тех, кто имеет право носить такое звание. Исходя из нашего разговора, уверен, что вы в состоянии правильно оценить мой ответ. Конечно, если хотите его услышать.

Честно говоря, если Траун ни разу не солгал за все это время… Хатт, даже вопросы в голову не лезут, когда он говорит. Может пусть говорит?

— Хочу, — произнес Хан. В конце концов, когда еще выпадет удача получить так много информации от высокопоставленного имперца? Правда децикред цена этой информации без фактического подтверждения.

— Есть две версии произошедшего, — пора бы уже привыкнуть, что этот парень никогда не говорит прямо. — Сторонники одной считают, что я был изгнан в Неизведанные Регионы в качестве наказания за участие в политических интригах. Палпатин приговорил меня заниматься картографией там, где не ступала нога разумного. И никто не верил в то, что я вернусь оттуда — поэтому обо мне предпочли забыть и сделать вид, что никогда в прошлом Палпатин не обращал внимания на одного конкретного экзота. Но вот, казалось, Император пал, конкуренты уничтожены, и можно вернуться, покорять галактику, — казалось бы, хоть в такой момент должна прозвучать какая-то застарелая злость, боль, но нет. Траун словно по писанному читал и его это никак не волновало. — Сторонники второй же утверждают, что в Императорском Дворце ничто не происходит без ведома Императора. А значит, он был прекрасно осведомлен о том, что практически весь двор желает одному-конкретному инородцу, к которому он благоволил, смерти. Поэтому инородец и Император придумали план, как избавиться от потенциальной угрозы. Был создан искусственный