Правителя, который поступает подобным образом, а потом ждет от подданных усердия в труде и бережливости, постигнет разочарование («Хань Фэй-цзы», 50)[149].

Еще один похожий аргумент состоит в том, что благотворительность может использоваться правителем, чтобы скрыть собственную неспособность обеспечить подданным нормальное существование. В «Хуайнаньцзы» утверждается, что властям стоило бы регулярным образом распределять ресурсы между людьми, а не поддаваться случайным приступам благотворительности:

У правителя, склонного к щедрым раздачам, нет четких норм того, как следует распределять [ресурсы]. Когда установленные верхами стандарты распределения отсутствуют, недовольство внизу не прекращается. Если правитель увеличит подати, чтобы заполнить склады излишками, то люди, которым он помогает, возненавидят его. Если же он будет собирать мало, а раздавать много, то ему не хватит излишков. То есть благотворительные раздачи ведут к одним только раздорам («Хуайнаньцзы», 14.37)[150].

Несмотря на подъем фискального государства и становление империи, получающей доходы с налогов и податей, на китайское понимание человеческого поведения в экономической сфере по-прежнему влияли привычки и конвенции, коренящиеся в ритуальной экономике. Как писал Сыма Цянь, в людях не нужно воспитывать желание обогащаться: это неотъемлемая часть человеческой натуры. Древнекитайские дебаты о добродетелях и пороках, сопряженных с материальным аспектом человеческой жизни, рисуют картину дифференцированного восприятия богатства. Иначе говоря, способы и средства, которыми человек поддерживает собственную жизнь, отличаются друг от друга в нравственном смысле. Как заключает историк, есть три типа богатства: «Издревле богатства, полученные от занятий сельским хозяйством, стояли выше всего; за ними шли богатства, полученные от торговли и ремесла, а богатства, нажитые преступным путем, стояли ниже всего» («Исторические записки», 129)[151]. Сыма Цянь, однако, не упоминает о том, что имелся и четвертый способ восприятия материального богатства: его можно было считать нематериальным! Именно в этой плоскости гедонист Ян Чжу описывал свое жизнелюбие: «Тот, кто умеет наслаждаться жизнью, никогда не будет беден, а тот, кто умеет быть свободным от забот, никогда не будет богат» («Ле-цзы», 7).

Глава 9

Пища и мысль

Давайте завершим эту книгу знакомством с китайской кухней. На первый взгляд пищевые привычки и кулинарные традиции кажутся предельно далекими от мира философии или политики. Мало кто из нас думает о Дао, заказывая доставку из китайского ресторана, или считает, что в сладком блюде больше ян, чем в кислом, ведь Конфуций хозяйствовал в мыслях, а не на кухне. Тем больше иронии в том, что для многих из нас самые первые или наиболее частые встречи с китайской культурой происходят благодаря еде. Там, где мозг не сразу ухватывает новые идеи, за него трудятся вкусовые рецепторы.

Мало в каких культурах придается такое же большое значение приготовлению и потреблению еды, как в китайской, причем и в религиозном, и в светском контексте. Внимание к еде, в прошлом и настоящем, говорит о восприимчивости китайцев в частности и о китайской картине мира в целом: человеческие культуры переживают и объясняют мир, пробуя и переваривая его (я ем и кормлю, следовательно, я существую). Китайские мудрецы часто обращаются к образам мясников, поваров и еды: через желудок тоже проходит путь Дао. Приготовление пищи и последующая трапеза представляют собой показательную социальную лабораторию. Еда и питье не только самые повторяющиеся и необходимые человеческие действия, но и едва ли не самые ритуализованные: мы соблюдаем застольный этикет и в большинстве случаев едим в обществе других. Еда — это лекарство, удовольствие, навык, самоподдержка, этика, политика и экономика, сплавленные воедино. Она формирует нас. Предлагая собственную версию афоризма «Ты есть то, что ты ешь», Мэн-цзы говорит: «Как от питания изменяется телосложение, так и от быта меняется характер!» («Мэн-цзы», 13.36).

Китайцы были и остаются менее плотоядными, чем их европейские собратья. На их столах чаще всего оказывались зерновые, овощи, корнеплоды, фрукты и, при ее наличии в конкретной местности, рыба. Мясо берегли для элиты или же потребляли по особым случаям. Молочные продукты в рацион не входили. В эпоху философов основным продуктом питания были зерновые культуры. В рационах севера и юга страны проявлялись различия между двумя сельскохозяйственными традициями: если в сухих северных краях выращивали хлебные злаки (пшеницу, ячмень, просо), то во влажном южном климате приоритетное значение имел рис. Лапша впервые упоминается в начале I в., но, скорее всего, ею начали питаться намного раньше. Мы не без оснований можем предположить, что Конфуций не выпил за свою жизнь ни одной чашки чая, поскольку первые заслуживающие доверия свидетельства употребления чая датируются Средними веками. Но Учитель вполне мог пользоваться палочками для еды. Они вошли в обиход к концу периода Сражающихся царств, наряду с руками и ложками, которые тянулись к тарелкам на протяжении веков. Хань Фэй-цзы, например, упоминает о том, что у последнего правителя Шан была пара палочек из слоновой кости.

Культурная история китайской кухни, материала о которой хватило бы на несколько томов, — слишком широкая тема для небольшой главы. Когда ешь, лучше не наедаться; когда думаешь, лучше не перестараться — напоминает нам классический текст («Нэй е», 11.4). Поэтому мы сосредоточимся на вопросе о том, почему комментарии, посвященные готовке и питанию, встречаются в речах китайских государственных мужей и великих философов особенно часто. В кулинарной культуре китайские мыслители открыли для себя своего рода рог изобилия, который до краев наполнен образами и метафорами, позволяющими излагать сложные и важные идеи в доступной и понятной форме. Процесс приготовления пищи снабжал идеальными примерами для пояснения таких понятий, как равновесие, мера, пропорция, бережливость, гармония. Кроме того, в китайской культуре глубоко укоренилось представление о том, что люди, наделенные властью и авторитетом (правители или мудрецы), а также те, кто стремится вкушать и воспринимать окружающий мир глубоко и всесторонне, должны тщательно заботиться о своем рационе. Ведь питание влияет на нас не только физически — оно затрагивает психологические и моральные стороны нашего бытия, накладывая отпечаток на все, что мы думаем и делаем.

Как приготовить жаркое

В марте 2013 г. китайский лидер Си Цзиньпин заметил в интервью, что для государственного руководителя непозволительна небрежность — он должен усердно трудиться день и ночь, поскольку «управление большой страной напоминает приготовление блюда из мелкой рыбешки». Политик фактически цитировал фрагмент из трактата Лао-цзы («Дао дэ цзин», 60), где говорится о том, что если слишком много вмешиваться в дела государства, то оно развалится — как мелкая рыбка на сковороде, которую слишком часто перемешивают. Год спустя, 27 марта 2014 г., Си Цзиньпин произнес речь в штаб-квартире ЮНЕСКО в Париже, в которой, поясняя принцип «гармонии в разнообразии», сослался на приготовление супа («кто станет есть суп, если