Мы продолжили путь, но вскоре Хелен добавила:

– Впрочем, лица разглядывать вовсе не обязательно. Любаягруппа из четырех человек привлечет его внимание. Я бы именно так искала!

Но впереди уже показалось село, за которым тянуласьнакатанная дорога. А планёр продолжал кружить. И мы только ускорили шаг.

Село было маленькое, и по дневному времени – совсем пустое.Проводили нас любопытными взглядами несколько стариков, да девочка-подросток попросьбе Хелен вынесла из своего домика парного молока. Летунья расплатилась, имы все по очереди напились из кувшина.

Пока наш новый облик подозрений не вызывал. Даже унылое лицоМарка, который был вынужден идти, держа за руку «компаньонку», общеговпечатления не портило, наоборот. Когда он пару раз безуспешно попыталсявырвать руку, я только удовлетворенно усмехнулся. Нормально. Детские капризы…

Неизвестный планёр по-прежнему кружил в небе, и мы ужекак-то свыклись с его присутствием. Скорее всего он и впрямь был тут из-за нас.Но вряд ли с такой выси летун способен был нас разглядеть.

Дорога проходила мимо села, и никакой остановки не было. Ноя безошибочно повел всех к маленькой группе деревьев у обочины. Наверняка тутвсе и встают, чтобы остановить дилижанс. В тени, и рядом ручей.

– Куда поедем? В Сорренто не стоит… – размышляла вслухлетунья.

Я кивнул. От Сорренто как раз паром на Миракулюс и ходит.Будь я один или вдвоем с Хелен – был бы смысл там спрятаться, под носом упреследователей. Но с Марком, с Луизой, которую там наверняка все монахи знают…

– Значит, в другую сторону. В Рим.

– Все дороги ведут в Рим. – Сказав эту банальность, Луизапросияла. Я с тоской понял, почему ей не удалось ничего добиться в миру, а вотв лоне Церкви она пришлась к месту. У святых братьев и сестер одно занятие –избитые истины излагать. И хоть бы кто из них подумал, что, когда Искупительверу принес – она замшелой не была. Потому, наверное, я и предпочитаю верить имолиться сам, а не через посредство Церкви. Уж слишком много посредников попути будет, обязательно заплутает молитва…

– Дилижанс! – звонко выкрикнул Марк. – Дилижанс!

Запрыгав на одной ножке, он стал указывать вдаль. Я былпоражен. Хелен, кажется, тоже. Прекратив кривляться, Марк серьезно спросил:

– Я переигрываю?

– Да, – признал я. – Тебе не пять лет, а десять. Тыстараешься выглядеть взрослым.

– Ясно.

Дилижанс был огромный, с восьмериком лошадей. Чудище наколесах, а не дорожная повозка. Это меня смутило – такие роскошные экипажимогут и не остановиться ради случайных путников. Да и отправляют в путь такиемахины, лишь дождавшись полной загрузки. Зато в дилижансе была целая чередадверок – отдельные купе для пассажиров первого класса.

Самое то для нас.

Возниц было двое. Увидев нас, они обменялись короткимирепликами, и дилижанс начал притормаживать. Я вышел вперед, дамы и мальчикостались ждать. Эх, Хелен бы сейчас пошел веер в руки, а Луизе – зонтик!

– День добрый! – приветствовал я возниц. – Не возьметепопутчиков?

Возницы были молодые, загорелые, черноволосые парни. Один синтересом уставился на летунью, другой повел разговор:

– Только места в первом классе свободны. Двадцать марок доРима.

Я изобразил смущение – для торговца средней руки сумма былавеликовата.

– От Сорренто вы бы тридцать заплатили, – сообщил возница.Вероятно – честно. – А других дилижансов сегодня не дождетесь. Мы тольковыехали, как город перекрывать стали. Ищут кого-то.

Как быстро! Видно, с линкора послали паровой катер на береги взяли префекта за глотку.

– Ох… ну… если выхода нет… – Я глянул на крышу дилижанса –там и впрямь народу было много. Больше крестьяне, какие-то смуглые девицы,уныло торчала голова чиновника в жесткой черной шляпе. – Ночевать тут…

Я обернулся на село. Скривился.

– Решайте быстрее, сеньор. – Возница сверкнул белозубойулыбкой. – У нас график.

– Идемте! – Я махнул рукой спутницам и Марку. Выгреб изкарманов деньги – хватило в обрез. Возница, не таясь, проверилперстнем-магнитиком, не фальшивые ли у меня марки, указал на ближайшую дверь. Япервым вскарабкался по подножке, подал руку Хелен, подхватил поданного ЛуизойМарка… да, весу-то в нем на все двенадцать, хорошо, что настоятельница –женщина крепкая.

– Зато будет о чем вспомнить! – утешил меня возница, прячаденьги в карман. – В первом классе как-никак, словно высокородные! Рессорыновые, ободья, глянь, каучуковые, сами убедитесь – хода не слышно! Одни графытак ездят!

Эх, знал бы ты, дурачок, с кем говоришь…

Купе оказалось уютным, как все купе первого класса, вкоторых я немало поездил за свою жизнь. В сравнение с епископской каретой неидет, конечно, но очень мило.

Два мягких кожаных диванчика вдоль стены, обараскладываются. Между ними узкий столик, который можно сложить. На стенах –вазоны с пышными бумажными цветами. Я постучал по стенке – довольно толстая.Можно свободно общаться.

– Очень миленько, – чопорно сказала Луиза, усаживаясь. Вэтот миг возница щелкнул кнутом, дилижанс тряхнуло, и она с визгом полетела напол. Хелен кое-как удержалась. Мы с Марком предусмотрительно устроились противхода.

– Вовремя, – помогая Луизе подняться, произнесла Хелен. – Яне ошиблась? Кучер сказал, что город закрыли?

– Да. Это уже добрая традиция для меня.

– Удивительно, что мы не вызвали подозрений. Без багажа,никаких курортов рядом…

– Хелен, эти двадцать стальных пошли вознице в карман. Втаких случаях сомнения куда-то улетучиваются. Так что можно ехать спокойно…весь вопрос – куда?

Летунья пожала плечами. Прильнула к окну, всматриваясьвверх.

– Планёр ищешь?

– Да… Вроде не видать. И так он долго держался, мастер вел…

– Тогда предлагаю решить основной вопрос. Куда мы едем? Яоплатил путь до Рима, но стоит ли нам появляться в святом городе – не уверен.

– Я тоже, – согласилась летунья.

Луиза, уже оправившись после полета на пол, энергичнозамотала головой:

– Урбис давно уже утратил истинную святость и стал лишьсимволом веры. Нет!

– Единогласно… – начал я. – Прости, Марк. Твое мнение?

Мальчик замялся: