на земле и пыталось кого-нибудь вслепую укусить. Я добавил ему огорчений, пару раз рубанув по телу, после чего отскочил в сторону. Удары волшебным мечом чудовищу не понравились, оно повалилось на снег и прекратило дёргаться. И только тут ожила Мира. Она начала посылать в тело гусеницы одну струю пламени за другой, пока на прожгла все тело и не разделила его на несколько кусков.

Подъехала Ва:

— Оно не среагировало даже на мой яд. Как ты? Сильные ожоги? Дай посмотрю.

Во главе остальных благородных приехал старший ага Миран, посмотрел на плачущую Миру и начал на меня орать. Впрочем, я его не особенно слышал, так как Ва была ближе и тоже не молчала:

— Так, глубокий ожог на шее… И поверхность шеи и лица обожжены… На руках глубокий ожог от доспеха… Руки сильно обожжены. Хоть бы внутрь их спрятал! Господин, ты меня что, разорить решил? Мне только на тебя придётся потратить половину запасов масла с взваром из рогов оленя, а это знаешь, какая редкость? Ох, как же это все будет болеть в ближайшие дни… А ещё я потратила все силы. В ближайшие дни тебе не будет хотеться любви, придётся тебя доить против воли. Иначе не хватит сил тебя же исцелять.

Ва наконец замолчала, исцеляя наиболее глубокие раны. Я смог услышать, что орёт барон:

— Ты нарушил приказ, ты не имел права бросать лошадей и вести детей к чудовищу!

Понятно. Дяденька за детей сильно испугался.

— Простите, отец. Но мы могли не успеть вам всё объяснить. Наша провидица…

— Не смей перебивать меня, мелочь с раздутым самомнением! Ты должен выполнять приказы старших! — и в таком духе ещё пять минут.

Когда через пять минут дядька выдохся и спросил меня, почему я молчу, я кротко сказал:

— Простите, уважаемый.

Дядька обрадовался:

— Не смей перебивать меня! Ты должен слушаться старших командиров! Армия без подчинения не армия! — и ещё на пять минут.

Хорошо, что дети у барона были гораздо умнее, они за это время насобирали сухой травы и подожгли тело чудовища. И как этому шумливому дурачку повезло иметь таких хороших детей? Челюсть гусеницы барон забрал себе. Я не возражал, формально смертельный удар нанёс Долиан с его мощным огнём.

Пока ещё были силы двигаться, я осмотрел след чудовища. Оно действительно перемещалось под землёй, причём по очень узкому ходу, диаметром меньше стопы. И как ему потом удалось раздуться до диаметра в сажень? Удивительное существо. Да, если на подземный народ нападает такое, то им не позавидуешь.

В холодном походном шатре Ва меня раздела и принялась смазывать пораженные места. Раздался голос Миры:

— Полик, можно?

Не дожидаясь ответа, девушка вломилась в шатёр и обнаружила меня без одежды. Хорошо ещё, что я лежал на животе.

— Ой… Прости. Я пришла извиняться. Я такая дура… Все из-за меня чуть не погибли. Я думала, я ловкая. На тренировках так хорошо всё получалось. А как дошло до дела, я замерла и не могла ничего сделать. Ты сильно на меня сердишься? — Мира плакала.

— Это нормально. В первом бою все тормозят. Это ещё надо уметь быстро переходить от состояния обычной жизни к битве на выживание. Потом привыкаешь. Вы в детстве на волков охотились?

— Какие волки? Я в городе выросла.

— А я с детства дороги вокруг замка зимой патрулировал. Волки пытались меня загрызть, а я их бил и резал. Поэтому у меня в первый раз не было замирания. Но другие воины говорили, что после первого раза сильно мутит. Так что не огорчайся. Всё нормально. Ты ещё прославишься как гроза всех врагов.

— Благодарю… Ты такой добрый.

— На спину, — скомандовала Ва.

— Мира, если не любишь разглядывать голых мужиков, то тебе лучше уйти.

— Ничего, пусть целительница тебя лечит.

Я перевернулся на спину. Ва продолжила размазывать свою чудо — мазь по шее. Кожа начинала сильно болеть.

— Мира, а что за пламя у твоего брата такое? Я на весенних праздниках многократно прыгал через огонь, и ничего. А тут чуть вообще не сгорел.

— У моего брата очень мощное пламя с высокой температурой. Даже железо в нём горит, — гордо сказала Мира.

— Теперь понятно…

И тут Ва пришла в голову очередная сумасбродная идея:

— Кстати, Мира, ты можешь помочь лечению этого прохвоста. Мне для исцеления необходимо поглотить мужскую силу, а его тело на меня больше не реагирует. Тем более сейчас ему больно, и у него даже такой мысли не возникнет. А вот на тебя этот извращенец среагирует. Достаточно просто погладить.

— Ва, отстань от бедной девушки. Кожа сама выздоровеет. Просто дольше болеть будет. Мира, не слушай эту больную на голову.

— Нет, ты из-за меня пострадал, я должна помочь тебе выздороветь, — купилась Мира на провокацию двести пятой. Она подошла и схватила мой мужской орган, схватила неумело, до боли жёстко.

Ва засмеялась и начала учить девушку делать дело правильно. Самое обидное, что мой организм действительно среагировал на новенькую даже сквозь боль. В самый интересный момент вошла Ангела.

— Развлекаетесь без меня? Не прощу! — шутливо — обиженно заявила «жёнушка».

В этот момент я заметил, что у Миры закатились глаза. Запоздало всплыло воспоминание о том, как дяденька в чёрном говорил о том, что от меня к девчонкам течет струйка божественной энергии. А вдруг Мира тоже сейчас порцию получила? А она, похоже, получила.

— Интересно, а какая у Миры основная способность? Ангела у нас летать начала, когда силу получила, — задался я вслух интересным вопросом. Ва перевела взгляд с Ангелы на Миру, проследила мои мысли и сказала:

— Ой!

— Огонь? — предположила Ангела, скидывая верхнюю одежду.

— Тогда лучше надень одежду обратно.

Ангела подошла поближе, посмотрела на закатившиеся глаза Миры и придумала умно:

— Схожу к её отцу спрошу.

Но идти не пришлось, так как Мира начала спешно срывать с себя одежду. Вскоре она осталась совсем нагой сверху, после чего выпрыгнула и из лосин снизу. Её живот раздулся в разы, казалось, что в нём пихаются сразу пять малышей. А главное — её женский орган удлинился и увеличился. Где-то я уже это видел.

Я подпрыгнул и потянулся за одеждой. Мира запустила предупредительную струйку огня и толкнула меня обратно на лежанку. Её женский орган вертелся влево — вправо, как нос собаки, почуявшей вкусненькое.

Я подкатился под её рукой и кинулся наутёк как был, нагишом по морозу. Ослепшая Мира каким-то образом почуяла моё бегство и метнулась следом. Даже с закатившимися глазами она бежала не медленнее меня.

— Стой, а то поджарю! — услышал я