несколько». В марте 1919 года начальник Нижнеудинского гарнизона сообщал, что в деревне Шипицыной были партизанские вербовщики, которые «не желающих присоединиться к ним расстреливают»[1541]. Тогда же в партизанскую армию Шиткинского фронта были насильно мобилизованы крестьяне, совершенно не желавшие этого, что в большой степени предопределило полное поражение восточносибирских повстанцев в конце мая – начале июня[1542].

Действовавший в Причумышье И. Е. Громов-Амосов осенью 1919 года, попав в окружение белых, «объявил мобилизацию всего населения, способного носить оружие», собрав (явно щедро присочинив) до 7 тыс. душ. В декабре Тунгусский отряд И. П. Шевчука, действовавший в Хабаровском уезде, при отступлении под натиском белых мобилизовал в деревне Восторговке всех подряд, вплоть до инвалидов, – «стариков и молодых, здоровых и калек»[1543]. В начале 1920 года партизаны Прибайкалья объявили мобилизованными всех мужчин от 18 до 43 лет[1544]. В 1922 году дальневосточная пресса извещала, что «в Хорольской волости [Иманского уезда] красные партизаны насильственно мобилизуют крестьянское население, отмечены случаи расстрела за уклонение и дезертирства»[1545].

Насильственно же вербовались в партизаны и жители национальных районов. В начале 1922 года из Спасска Приморской области сообщали: «В районе деревни Бешенской население терроризировано партизанами корейца Кима, отбирающего припасы силой и мобилизующего корейскую молодежь. У отказывающихся и протестующих сжигаются жилища… дабы оставить их без крова и тем вынудить вступать в ряды красных партизан. Население просит помощи японского командования»[1546].

То был кнут, а пряником служили обещания замечательной свободной и зажиточной жизни после победы над белыми. Агитотдел при Главном штабе Западно-Сибирской крестьянской красной армии 5 сентября 1919 года заверял население, что по окончании борьбы с Колчаком «не будет ни разорительных войн, ни непосильных налогов, ни чинов, ни самозваных начальников. Трудовой народ будет самостоятельным хозяином и творцом своей собственной жизни»[1547]. И все партизаны верили, что долгожданное безначальное мужицкое царство не за горами.

Глава 10

ВРАГ И СОЮЗНИК: ПАРТИЗАНЫ И ХУНХУЗЫ

Важной характеристикой жизни Дальнего Востока было то обстоятельство, что в приграничных районах и партизаны, и официальные власти кооперировались с криминалом закордонного происхождения. Так, специфика китайского общества состояла в том, что значительная его часть веками являлась хунхузами – бандитами, жившими грабежом и рэкетом. В обстановке российской Гражданской войны хунхузские шайки хозяйничали в Приморье, обкладывая данью всех, кто занимался выращиванием опиумного мака для китайского рынка[1548], а также совершали постоянные нападения на русские села, прииски и даже города.

Красные повстанцы без особого труда нашли общий язык с представителями китайского криминалитета[1549]. Они ощущали свое родство с заграничными головорезами, прямо указывая на революционность «хунхузнического движения»[1550]. Участие хунхузов в партизанском движении упоминается и в фадеевском «Разгроме». Уже в начале 1919 года в Иманском уезде Приморской области (у деревни Андреевки) и в Донском округе Уссурийского казачьего войска активно действовали красные банды, грабившие население совместно с хунхузами[1551]. В июне того же года в Южно-Уссурийском районе, в 43 верстах от поселка Алексей-Никольского, калмыковцы при помощи казаков разбили шайку дезертиров, соединившуюся с хунхузами и красными, и уничтожили при этом свыше 50 бандитов[1552]. Случаев, когда партизанские отряды объединялись с хунхузами, было много. Партизан И. Мамаев описывал встречу в 1919 году с китайским отрядом в Ольгинском уезде: «По заданию штаба с нашим отрядом должен был слиться китайский хунхузский отряд. <…> Немедленно был заказан скромный партизанский обед. <…> Человек сто хунхузов, растянувшись извивающейся змейкой, подходили к штабу»[1553].

В том же году совместным партизанско-хунхузским отрядом было совершено нападение на станцию Мучная, где от рук этих бандитов погибло более 30 жителей. А полурота белых настигла крупный хунхузский отряд недалеко от Имана и полностью его истребила. В октябре в районе Чугуевки Приморской области имелось два китайских хунхузско-партизанских отряда численностью до 70 бойцов в каждом. Одним из этих отрядов командовал Ли Фу, другим – Тун Ло, и подчинялись они Военно-революционному комитету Приморской области. В Ольгинском уезде действовал крупный хунхузский отряд под командой «революционера» Сунь Цзиу (1876–1924)[1554].

После образования ДВР ее руководство решило привлечь хунхузов к борьбе с белыми. На заседании Приморского обкомитета РКП(б) 16 августа 1920 года было «признано возможным использование китайских организаций», а в январе следующего года из Благовещенска в Хабаровск с группой товарищей прибыл китайский коммунист Лю Цянь («Фёдоров»), который заверил, что из 20 тыс. хунхузов, действующих вдоль полосы отчуждения КВЖД, 1600 пожелали вступить в армию ДВР. Войска ДВР согласился поддержать и хунхуз Юн Хэ, действовавший со своим отрядом в 1700 бойцов в районе Имана. Всем главарям хунхузов, согласившимся сотрудничать, «Фёдоров» выдавал удостоверения о принадлежности к компартии. К лету 1921 года стало ясно, что группы хунхузов, получившие партбилеты, продолжили грабежи[1555].

Тогда летом 1921 года, с помощью Приамурского облотдела ГПО, для объединения хунхузов был привлечен командир китайского батальона Сунь Цзиу («Желтый»), воевавший годом ранее на Уссурийском фронте. Со своим отрядом численностью до 300 бойцов «Желтый» ушел в маньчжурскую провинцию Цзилинь и, свободно переходя российско-китайскую границу, начал партизанить на российской территории, а на китайской – атаковывать белых, в частности бригаду генерала К. В. Сахарова[1556].

Часть хунхузских отрядов именовала себя красными партизанами, привешивая к винтовкам кумачовые ленточки. В Приморье появлялось множество подобных отрядов, нередко смешанных, с участием русских и корейцев, постоянно требовавших от окрестного населения съестных припасов. О практике ограбления церквей и расправ со священниками говорили факты привычного наличия у отрядовцев «сумок из церковных риз»[1557]. В сводке ГУ ГПО за 21–28 февраля 1921 года сообщалось, что прекрасно вооруженные русско-китайские хунхузские шайки, численность которых подчас доходит до 500 человек, при полном бессилии милиции (и поддержке со стороны части населения) грабят амурские золотые прииски, угоняют из селений скот и в Китае сбывают награбленное[1558]. Так, в мае 1921 года отряд хунхузов в 800 человек, под красными знаменами, занял Сучанский рудник и потребовал выплаты дани. Поскольку здесь находилось множество вооруженных людей, то они, объединившись в дружины, быстро загнали превосходящие силы китайцев на Японскую сопку, где их в итоге удалось полностью уничтожить[1559].

В обобщающем полицейском докладе меркуловского правительства от 19 августа 1921 года говорилось, что существуют налаженные связи большевиков Приморья, а также Читы с «партизанами и хунхузами», в том числе по линии снабжения последних оружием и боеприпасами[1560]. Чуть ранее, в конце июля, врид командующего 2‐й Амурармией А.